Асцендент. Продолжение истории дивергента - Елизавета Бута

– Отдел контроля, беглецов ищет, – пояснил Канза, – решил совместить приятное с полезным. У меня тут ставка минимальная, вот и отдыхает человек, – выдохнул Канза.

Я удивленно воззрилась на него. Канза выглядел уставшим и беспомощным.

– Ладно, пойду я, может, загляну еще как-нибудь, – ободряюще сообщил охранник, обращаясь больше ко мне, чем к Канзе.

Дверь вновь закрылась, но на сей раз послышался звук удаляющихся шагов. Я подтащила одеяло, и Гасион прижал меня к себе. Ему явно пришлась по душе роль клиента проститутки-дебилки.

Глава 25

Утром я проснулась от дикой боли, медленно растекавшейся по всему телу. Я огляделась по сторонам. В комнате, оказавшейся при свете дня еще менее симпатичной, чем накануне вечером, никого не было. Бетонные стены, старые одеяла и отсутствие окон делали из помещения место, похлеще камер в галерее. Впрочем, какая разница, насколько здесь унылые подвалы? У нас все-таки получилось! Мы на третьем уровне, и все до сих пор живы, и даже пока не в Тортуре. Я не была так счастлива с того самого момента, когда узнала, что мы с Максом попали на второй уровень. Тут в комнату вошел Гасион. Он что-то жевал, а в руках у него была сумка, которую он тут же протянул мне.

– Все забываю отдать. Я все вещи из твоей комнаты прихватил, кроме пары форменных рубашек. По ним ты вряд ли будешь скучать, – сообщил он, дожевывая что-то съедобное. Впрочем, это могли быть жареные тараканы под соусом из крысиных хвостиков, я все равно бы смотрела на него с нескрываемой завистью. Есть хотелось дико. На вещи мне было, в целом, плевать, но я все-таки поблагодарила его и даже раскрыла сумку. Среди прочего нашлась та книжка, единственная моя драгоценность. Память о Линче, такая же бесполезная вещь, как и сломанный браслет, болтающийся у меня на руке. Гасион неожиданно взорвался очередной гневной тирадой на тему того, какой Макс негодяй. Вместо того чтобы что-то ответить или хотя бы дослушать пламенную речь, я демонстративно выбежала из комнаты.

В коридоре никого не оказалось. Я вышла на лестницу и прошла в бар. Вчера мне показалось, что мы шли целую вечность, а на самом деле эти коридоры, предназначавшиеся для борделя, всего в паре минут от прибежища Алекса. Бармен в неизменно отстраненном состоянии заметил меня не сразу, но все-таки приветственно взмахнул рукой. Так обычно мух отгоняют, а не здороваются. В небольшой комнате столпились почти все беглецы.

Я попросила «мальчика на выпивке» дать мне что-нибудь поесть. Голод прибавляет наглости. Бармен выдал мне тарелку с двумя гамбургерами и запечатанную бутылку воды.

По идее нужно было спросить, кто как себя чувствует, но какой в этом смысл, если я ничем не могу им помочь? Неведомый мне Руби Корса слишком далеко, а Тортур слишком близко. Я отправилась на поиски Алекса.

Хозяин бара сидел на своем привычном месте и подсчитывал баллы, которые ему должны. На листе бумаги были в два столбика расписаны цифры и имена, так что догадаться, что это за расчеты, было несложно. Он вполне дружелюбно предложил мне сесть и минут пятнадцать мы мило перебрасывались ничего не значащими фразами. Когда он вновь опустил голову в свои расчеты, я набралась смелости и достаточно бесцеремонно поинтересовалась:

– Почему вы нам помогаете?

– Потому что ты попросила, – пожал плечами Алекс, не отрываясь от своих подсчетов.

– Можно было обмануть меня с пистолетами, можно было сдать нас властям или просто выгнать…

– Можно. Выгнать? – усмехнулся Алекс.

– Вы имеете какое-то отношение к Руби Корса?

– Нет. Ни к Корса, ни к Агаресу с Пирром и Рейвен я отношения не имею. Просто отдаю дань прошлому.

– Не понимаю, – ответила я.

В дверях показался Гасион. Алекс кивнул ему и указал на стул.

– Много лет назад мы бежали из Чикаго. Тот эксперимент провалился, и город оставили в покое. Пару лет все было хорошо, а потом все вернулось на круги своя. Не важно. Томас Пирр был тогда другим. Его даже звали по-другому. Они с Софи и Руби решил сбежать, ну а мы еще маленькими совсем были. Нас с собой прихватили, особенно не интересуясь, хотим мы того или нет. Агарес встретил нас и привез сюда. Они хотели запустить Касси, и взять под контроль будущее. Каждому максимально возможное счастье. Умных с глупыми не смешивать… Мне было тринадцать. Я тогда сказал, что не хочу, чтобы кто-то что-то считал и корректировал, сказал, что хочу назад в Чикаго. Агарес упросил остаться. Ну, я и послушался. Начал работать в баре, учиться.

А потом появились Руби и Арника. Тогда как раз ужесточили закон об отношениях. Они вроде как мешали будущему. Все нормально это восприняли. Даже не знаю почему, но всем понравились эти скоропортящиеся рекомендованные контакты. Выбирать не надо, думать не надо, чувствовать тоже. Все посчитано и скорректировано с учетом максимально возможной пользы. Так ведь проще намного жить. Как и всегда, стали появляться исключения. Редкие, но зато яркие. Руби и Арника были как раз такими. Красивые и бесконечно любящие друг друга. Арника – само очарование, а Руби на Гасиона был похож, тоже убить готов был каждого, кто без должного восхищения на его королеву посмотрит, – Алекс усмехнулся. – Он даже задыхаться начинал, когда о ней говорил. Однажды мне сказал: «Я череп тебе размозжу, если тоже не будешь задыхаться, когда о ней говоришь». Странно это было, но красиво. Они вместе были уже больше трех лет. Да еще он из совета мудрейших, а она с третьего уровня. Пирр такого допустить не мог. Им пришло уведомление о том, что если они не прекратят всякое общение, их ждет арест. В-общем, я помог тогда им сбежать, но та история все равно закончилась плохо… – Алекс вдруг торопливо собрал свои бумаги и явно не хотел продолжать разговор.

– У Вас нет браслета, – только сейчас заметила я. Алекс посмотрел на запястье, будто проверял, не появился ли браслет за то время, пока он говорил.

– Нет. Ни браслета, ни уровня, ни будущего. Да мне и не надо.

– Так что случилось с Корса и Арникой? – поинтересовался вдруг молчавший до сих пор Гасион.

– Я же сказал. Ничего хорошего, – поморщился Алекс. – Такие истории никогда ничем хорошим не заканчиваются. Хотя, может, вам повезет, – добавил он поспешно.

– Зачем нужен был этот закон об отношениях? – спросила вдруг я.

– Чтобы люди не страдали, – чуть помедлив, ответил Алекс.

Он посмотрел на меня с легкой иронией и ясно дал понять, что нам пора. Все это сильно напоминало поведенческий тест. Получая ответ, ты никак не приближаешься к истине, просто тебе дают зацепку для решения еще одной задачи. Ответ на нужный вопрос окажется самым простым и строго посередине от всех зацепок. Видимо, я настолько привыкла следовать правилам игры, что просто отказывалась воспринимать все происходящее всерьез.

– Нам повезет, – сказал Гасион, когда мы вышли от Алекса.

– Конечно, – соврала я. – Нам всем обязательно повезет.

Выглядел он плохо, но, судя по всему, ничего, кроме озноба и головной боли, из симптомов у него не проявилось. Дальше последует нечувствительность к боли и прочие «радости». Руби Корса… Будем надеяться, что та плохо закончившаяся история сделала его умнее и жалостливее. Других шансов у нас нет. Ладно, признаем честно, шансов нет вообще.

Алексу понравилась придумка Канзы, и он решил ее довести до логического предела. Весь военный сектор поставлен сейчас с ног на голову. Они ищут нас. Но, кроме самих военных, в лицо нас никто не знает. Разве что меня по новостным сводкам могли узнать, но вряд ли. Форма сектора отлично изменяла внешность. Алекс каким-то немыслимым образом раздобыл три военных машины и форменные вещи. Полного обмундирования для двух десятков людей откопать не удалось, но все-таки теперь мы очень походили на поисковый отряд. Если кто-то поинтересуется, мы ищем беглецов, то есть самих себя. Очень удобно. Главное, чтобы ни у кого не появилось новых симптомов.

Ближе вечеру мы умудрились втиснуться в три машины и отправиться к границе. Алекс подробно рассказал, как туда добраться, но предупредил, что история с Руби произошла больше пятнадцати лет назад, тогда еще границы были не закрыты. Как попасть в соседний сектор, он понятия не имел. Насчет машин сказал, что можно не волноваться. Он попросит своих людей их доставить к владельцам в целости и сохранности. Кто на пятом уровне поведенческого сектора владеет военными машинами, он так и не сказал. Оказалось, что вести машину более или менее сносно из нас могут четверо: Кроцелл, Лерайе, Гасион и Андрас. Гасиона решили оставить про запас, так как он чувствовал себя хуже всех.

Я села рядом с Андрасом. Терпеть его не могу, но зато он всегда молчит. Ну, или отдает приказы. В голове то и дело всплывала странная фраза Алекса: «…Руби был похож на Гасиона, готов был убить каждого, кто не будет задыхаться…». Почему нужно задыхаться? Куда девались прежние девицы и обмен взаимными гадостями? Мне тот Гасион нравился куда больше.