Там, где твое сердце - Людмила Зарецкая

– А та машина? Неужели даже не остановилась?

– Не знаю. Когда я вылезла из машины, наверху стоял какой-то мужик, было не разобрать, кто это. Я крикнула, чтобы он мне помог, но он сел в машину и уехал. Сначала я подумала, что это тот, второй водитель, но когда поднялась наверх, то решила, что ошиблась. Машина была от меня уже довольно далеко, но она явно была светлая. Светлая, а не темная, как первая, понимаешь?

– Понимаю, что ничего не понятно, – довольно сердито сказала Лелька. – Странно это как-то. Неопытная женщина съезжает в кювет, а водители двух машин даже не пытаются предложить ей свою помощь. В моем сознании это как-то не укладывается.

– Ну что, отошла немного? – весело спросил Воронов, залезая на переднее сиденье. – Все, Лель, поехали, эвакуатор я отправил, машину они прямо на станцию отвезут, к дяде Паше.

– А кто такой дядя Паша? – спросила Лера, отчаянно зевая.

– Отец моего школьного друга, автосервис у него, – ответил Дмитрий. – Так что за недельку-другую выправит он ваш автомобиль, будет как новенький.

Леля завела машину и плавно тронулась с места.

– Вот еще что, Соболева, – Дмитрий снова повернулся к Лере, уютно свернувшейся клубочком под найденным на заднем сиденье пледом. – А я ведь нашел внучку этого самого Тихона Демьяновича, водителя твоего деда. Все чин чином. Встретились, переговорили. Правда, про Ланских она ничего не знает, и про клад изразцовый тоже. Говорит, что дед перед смертью все пытался что-то рассказать из своего боевого прошлого, да она особо не слушала, потому что считала, что все эти рассказы про какие-то изразцы печные – старческий маразм. Я вот еще с супругом ее встретиться хочу. Девчонка-то замужем, оказывается, потому я ее так долго найти не мог. И вот что любопытно, фамилия ее мужа совпадает с фамилией тетки одной, которая в элитном коттеджном поселке рядом с усадьбой проживает. Ты слышишь меня, Соболева?

– М-м-м-м, – промычала Лера, которую под шуршание колес неумолимо клонило в сон.

– Да ты спишь уже, – засмеялся Дмитрий. – Ладно, давай спи, пока мы тебя домой не доставили. Про шофера и его внучку я тебе потом расскажу, когда ты не в стрессовом состоянии будешь.

– Да, хорошо, потом, – сонно пробормотала Лера и тут же уснула, как провалилась в бездонный, но совершенно не страшный омут.

Ни она, ни Дмитрий, ни сидящая за рулем Лелька не могли предположить, что завтра утром майор Воронов отправится на служебное задание и будет довольно серьезно ранен, так что к разговору о человеке, женившемся на внучке шофера, они смогут вернуться лишь через месяц, когда никакого смысла в этом разговоре уже не будет.

Много позже, вспоминая все, что случилось с ней этим летом, Лера поймет, что, не засни она в Лелькиной машине и выслушай все то, что хотел рассказать ей на ночной дороге Воронов, они вычислили бы преступника, портившего жизнь ее семье, гораздо раньше и избежали бы многих бед.

Страдания – это удобно.

У меня есть одна знакомая, которая все время страдает. Само собой, на публику. Начавшийся насморк, головная боль перед магнитной бурей или ячмень на глазу – все это повод для глубочайших переживаний, выплескивающихся на страницы социальных сетей.

Естественно, тут же находятся люди, готовые выразить сочувствие, подставить плечо, вытереть скупую слезинку, нет-нет да и падающую на клавиатуру.

Быть счастливым неинтересно. Счастье требует усилий, смелости и ответственности. Страдать, ныть, постоянно жаловаться на жизнь-злодейку и ждать, когда тебя утешат, – гораздо проще.

Особая разновидность страданий – сетования на то, что из-за плохого здоровья или как-то не так вставших звезд ты не реализовал отпущенный природой недюжинный талант. Вот мог бы стать великим писателем, знаменитым художником, музыкантом от бога, но нет, не получилось. Если не по слабости здоровья, то из-за завистников и врагов. Куда же без них?

Это невероятно удобно – знать, что ты ничего в своей жизни не создашь. Ведь в таком случае никто не сможет напасть на то, что ты создал. Насколько проще сидеть на заднице и критиковать то, что создают остальные. Страдая от отсутствия самореализации, естественно. Без страданий жизнь вообще не в кайф.

Когда я вижу, как кто-то страдает на публику, мне хочется огреть этого человека дубиной по голове. Чтобы точно знать, что у него есть повод для страданий.

Когда я вижу инвалида, победившего на Олимпиаде, женщину, у которой ребенок болен лейкозом, а она в больничной палате играет с другими детьми, у которых нет рядом родителей, когда я знаю, что весело смеющийся над чьей-то шуткой человек смертельно болен, во мне вырастает уважение, граничащее с преклонением.

Те, у кого есть повод страдать, никогда, вы слышите, никогда не делают это публично. Потому что настоящее горе требует тишины и уединения. Если тебе настолько плохо, что ты можешь сообщить об этом в фейсбуке, значит, за тебя в ближайшее время можно не беспокоиться.

Глава девятая

Пятьдесят пять неприятностей

«Отрицать прошлое – это отрицать себя».

Непрошеная мысль так и лезла в голову. Лера отмахивалась от нее как от назойливого комара, чуть ли не руками махала вокруг лица, отгоняя прочь. Мысль была гаденькая, думать ее не хотелось, а не думать не получалось, и от этого настроение у Леры было хуже некуда.

Мысль вошла без стука бессонной воскресной ночью. Позади было объяснение с Олегом по поводу раскуроченной машины и сдача этой самой машины в ремонт неведомому ей доселе дяде Паше, и визит к бабуле, у которой, слава богу, все было в порядке, и телефонный звонок маме и детям, от которых вчерашнее приключение было решено скрыть.

Измаявшаяся от обилия приключений, взбудораженная Лера к вечеру воскресенья засыпала просто на ходу, но стоило ей лечь в кровать, как сон как рукой сняло. Вертевшаяся на быстро нагревающейся подушке, жар от которой переходил на все тело, разливаясь волнами до самых пяток, Лера пыталась думать о чем-нибудь позитивном, чтобы расслабиться и все-таки заснуть. И вот тут-то коварная мысль и воспользовалась открытыми воротами разума, чтобы во весь рост встать перед беззащитной Лерой.

Мысль была ужасная. Парализующая, сбивающая дыхание и переворачивающая весь остаток жизни, но вполне правдоподобная. По всему выходило, что потомком Ланских, организовавшим преследование Лериной семьи и убийство в усадьбе, мог быть… Олег.

Когда Лера подумала об этом впервые, то задохнулась от острого чувства отвращения к самой себе, и тут же ставший привычным жар сегодняшней ночи сменился леденящим холодом. Она находила все новые факты, которые свидетельствовали именно против Золотова.

Она вспоминала, как позвонила мужу сказать, что задержится у бабули после разгрома ее квартиры. Тот должен был находиться дома с детьми, но голос у него был запыхавшийся, и на вопрос, где он был, Олег ответил, что бегал за сигаретами и задержался, встретив приятеля. Зная, что Лера повела бабулю в кофейню, он вполне мог пробраться в пустую квартиру, чтобы произвести там обыск и подкинуть павлинье перо.

Времени на то, чтобы положить кролика перед входной дверью, зная, что по пути домой Лера обязательно на него наткнется, у него тоже было вполне достаточно. Лера невольно вспоминала уверенность, с которой он вел машину от усадьбы к поселку, где жила мама, а ведь, по заверениям мужа, он был здесь впервые. Тем не менее он прекрасно ориентировался на местности, а утром пришел с дежурства часа на три позже, и именно в эти три часа кто-то обыскал мамин домик и подбросил ей кроличьи окорочка.

Именно Золотов обратил внимание на раковины, подаренные Лере дедом, а потом догадался, что последовательность Фибоначчи – это шифр к кладу. Вот только места, где спрятан этот самый клад, он не знал. Золотов нашел изразец под цветком у нее на шкафу и замаскировал своей интерес к нему тем, что у его деда есть точно такой же. В конце концов, его семья уже много лет знала, что Иван Рокотов нашел клад с изразцами, почему бы не допустить, что Олег, услышав про это от своего деда, не разыграл всю комбинацию, чтобы подобраться к кладу как можно ближе?

Зачем-то ведь он на ней женился…

Когда мысль дошла до этой точки, Лере стало совсем худо. Она с самого начала не верила, что ее – никчемную толстуху с двумя детьми, скромным достатком и кучей комплексов – можно искренне полюбить. Тем не менее именно ради ее «прекрасных глаз» Олег развелся с женой и скоропалительно женился вновь, став постоянным членом Лериной семьи и участником всех семейных бесед. Он был в курсе их самопального «расследования», потому что постоянно находился рядом. А рядом с ее мамой уже почти месяц безотлучно пребывала Алена, его обожаемая дочь.

Вот и бабуле он с самого начала не нравился…