Книга пяти колец. Том 3 - Константин Александрович Зайцев

— Что тут творятся плохие дела и именно поэтому он смог прийти в наш мир вместе со своей стаей.

— Именно! А теперь представь, что тут на площади медленно умирают люди от голода или еще хуже эта тварь заставляет их жрать друг друга. Как думаешь насколько быстро сюда придут темные твари? — я отхлебнул вина и посмотрел на кусающую нижнюю губу девушку.

— Быстро, очень быстро учитывая, что по всей провинции идут бои. А дети тут станут лакомым кусочком для тварей. — ее лицо исказила ярость, но через секунду снова стало спокойным. Нам обоим далеко до Журавлей в их умении держать лицо. — Чем дольше я думаю, тем больше убеждаюсь, что ты прав и у твари был хозяин.

— Осталось понять кто он. В вину мелкой секты я слабо верю.

— Согласна, призвать такую тварь возможно они и смогли бы, но вот контролировать. — начала Мэйлин, но я ее перебил.

— До Академии меня отравили, я медленно умирал и мой дух оказался в царстве Юмэ. Там меня чуть не сожрала подобная тварь, только там она пряталась за личиной красивой девушки. — меня передернуло от отвращения когда я вспомнил как тварь сняла с себя личину девушки словно старое платье.

— И как ты спасся?

— Благодаря доброй бабушке. — я усмехнулся и отсалютовал воздуху чашей. — Да продлят Боги и духи ее годы.

— Той самой?

— Да, там же она заставила меня сформировать ядро. Как видишь у нее получилось иначе меня бы тут не было.

— Ян, те кто может подчинить таких тварей нам точно не по зубам. Я предлагаю дождаться отряд Джу Дженя и рассказать все ему. Пусть думают старшие по званию.

— Знаешь Мэйлин, а я согласен. — заглянув внутрь себя я понял, что не готов влезть в это дурно пахнущее дело. Лучше если мы передохнем и восстановим силы. — Пока ждем старосту предлагаю выпить еще вина и перекусить нормальной едой, а то меня уже воротит от сушеного мяса.

— Не тебя одного Ян.

Глава тринадцатая. Почтенный Джу Джень

Ждать почтенного Джу Дженя нам пришлось почти неделю. Староста выделил нам небольшой дом на окраине деревни, а местные жители, не смотря на то что мы внушали им откровенный ужас, снабжали продуктами. В первые сутки я проспал наверное часов пятнадцать. От кислотных ожогов у меня началась лихорадка, тело выделяло пот с мерзким запахом и Мэйлин приходилось протирать меня каждые несколько часов. Радовало что уже на второй день мне резко стало лучше. Похоже предок прав мой организм отлично справляется с токсинами.

Каждое утро медитируя на рассвете я шаг за шагом прокручивал бой с тварью пытаясь поймать в голове тот самый символ у нее на шее. Меня не оставляла уверенность, что это не просто важно, это сверхважно. Больше всего бесило, что я мог вспомнить все: рисунок хитина этого жука, насколько длинные у него лапы, цвет энергетических сгустков которые он швырял, да даже с какой скоростью выделяется его ихор. Вот только этот гребаный знак все равно ускользал от моего взора.

— Ян, — голос Мэйлин выбил меня из очередной бесплодной попытки вспомнить знак, — Составь мне компанию. Хочу потренироваться с цзянем против противника с двумя клинками.

— Давай, только работаем без усиления ударов кольцами. — мои руки легли на рукояти шуаньгоу, лежащих рядом со мной и рывком поднявшись я был уже готов к бою.

— Идет, но работаем на нормальной скорости. — Кажется из меня сейчас будут делать фарш.

Небольшая площадка окруженная сливовыми деревьями стала нашим рингом. Сбросив ханьфу Мэйлин осталась в свободных штанах и облегающей нижней рубашке. Тонкая ткань просвечивалась под лучами утреннего солнца, совершенно ничего не скрывая. В этом мире, в отличие от Земли совершенно другое отношение к обнаженному телу. Я бы назвал это культом красоты и силы, как в некоторых восточных странах на моей бывшей родине. Засмотревшись на шикарное тело акулы я чуть не прозевал ее атаку.

Мэйлин работал в технике явно относящейся к мягкому мечу, по определению старшего наставника академии, но при этом это явно была абсолютно самобытная школа боя. Никаких тяжелых рубящих ударов с плеча, только высокое искусство фехтования. Кончик ее клинка жалил как атакующая змея и лишь благодаря тому, что я постоянно поддерживал ауру усиленного восприятия мое тело не покрылось множеством порезов.

Тот кто ее учил придерживался того же принципа, что и мой тренер по тайскому боксу — каждое твое движение должно нести угрозу противнику и улучшать твое положение. Иногда угроза применения приема опаснее самого приема.

Я же рубился как мясник, пытаясь адаптировать техники мощного меча к парным мечам-крюкам. Используя свои сильные стороны основной моей задачей было войти в клинч, захватив ее клинок. Именно на сверх близкой дистанции, кастетные рукояти шуангоу давали бы мне преимущество. Вот только кто бы мне дал такую возможность.

Волосы Мэйлин развивались от ее быстрых, как ветер, движений, а она сама счастливо улыбалась. По нитям связывающих нас от нее шло ощущение наслаждения. Акула обожала бой, именно в поединке она становилась по настоящему живой. Как же я ее понимаю.

Я видел каждое ее движение, вот только в технике она превосходила на голову, а то и две. Будь у меня в руках лишь один клинок, мой проигрыш был бы мгновенным. Любую мою защиту она вскрывала за несколько движений и лишь клинки полумесяцы на гарде позволяли мне останавливать ее удары почти у самого тела.

Звон стали раздавался по всей округе, а мы продолжали ускоряться. Не знаю насколько у нее развиты кольца силы, этот вопрос мы никогда не обсуждали, но я держался не хуже нее. Для практиков пути могущества этот вопрос намного интимнее даже вопросов о сексуальных предпочтениях.

Мои волосы слиплись от текущего пота, по ощущениям мы сражаемся уже больше часа без остановки. Ее нижняя рубаха прилипла к телу отчетливо обрисовывая ее небольшую, но высокую и очень красивую грудь с крупными сосками. Будем честны я кайфовал от этого боя. Мало того, что это тренировка на пределе моих способностей, но еще и эстетическое наслаждение.

— Не плохо, не плохо, — раздался откуда-то сбоку сварливый голос. Почему аура не засекла чужое внимание? Резко отпрыгнув спиной назад, я тут же развернулся на голос.

Возле сливового дерева стоял абсолютно лысый мужчина курящий длинную трубку. Красавчиком этого человека назвать было бы сложно, все его красное, как у запойного пьяницы, лицо