Верь мне (СИ) - Jana Konstanta

— Арин, он должен был уже выйти. Давай без героизма и без вот этого дешевого «я сама!»

— Я тебе сказала уже, никакой охраны нам не нужно. Будет нужно — попрошу, а сам не лезь, пожалуйста, если не хочешь еще больше усугубить отношения с Ликой.

— Не прикрывайся Ликой! От Власова можно что угодно ждать. У него мать суда не пережила — он может начать мстить, он может начать искать Карину. И Лику, между прочим, может принять за сестру.

— Горский, ты меня слышишь?

— Я тебя слышу, и ты меня услышь.

— Нам не нужна охрана. И если я узнаю о слежке… Саш, я тебя по-хорошему предупреждаю, не делай этого. Я сама попрошу тебя о помощи, если нам что-то будет угрожать. А пока не лезь. Лика тебе за это спасибо не скажет.

Горский чертыхнулся в сторону — если б не Ликино категоричное нежелание принимать его помощь, он бы и предлагать не стал — сам бы к ним людей приставил. Но Лика явно не оценит его заботу — лишь взбунтуется еще сильнее…

— Саш, успокойся, — вздохнула Арина, с тоской глядя на мужа. — Ну правда, нам ничего не угрожает.

— Ты уверена?

— Уверена.

— Арин, будь добра, держи меня в курсе. Хотя бы ради Лики. Я не хочу потерять еще и ее. Думаю, ты тоже.

***

— Лик, что ты хочешь там найти? — вздохнул Макс, глядя как Лика, воодушевившись, раскладывает на кухонном столе принесенный матерью ноутбук.

— Я не знаю, Максим. Садись, будем вместе искать.

— Лик, да я… Да я уже вообще забыл, как всем этим пользоваться. Давай сама лучше.

— Вообще-то здесь, возможно, твое алиби, — пожала плечами Лика, но все же уселась за ноутбук. — Неужели неинтересно?

— Это было интересно восемь лет назад, — буркнул Макс.

— Если мы не разберемся с этим сейчас, то ты рискуешь вернуться за решетку. Максим, без тебя мне все равно не разобраться — ты Каринку лучше меня знаешь. Вот, кстати, у нее куча фотографий… Смотри, может, узнаешь кого.

Лика открыла первую попавшуюся папку с фотографиями. Каринкин день рождения за год до тех событий… Почти две сотни снимков и много-много счастливых юных лиц… Где-то внутри Лика вздрогнула, глядя на сестру — как же они все-таки похожи… Будто на себя смотрит. Впрочем, сейчас не до Карины — куда больше волнуют мужские лица, запечатленные на празднике жизни. А лиц, надо сказать, рядом с Кариной немало…

— Узнаешь кого-нибудь?

Власов головой покачал — его на такие мероприятия не звали и с друзьями знакомить не спешили.

— Я эту Карину, — Макс кивнул на монитор, — не знаю. Моя Каринка была другой, далекой от всего этого. Бесполезно это все.

— Не бесполезно. Тот, кто хочет тебя подставить, тебя знает. И знает Карину. Максим, нам кроме этого ноутбука зацепиться не за что — смотри.

И они смотрели. Сначала одну папку с двумя сотнями снимков, потом другую — чуть поменьше, потом третью, четвертую… Карина умела расслабляться и с удовольствием ловила на снимки каждую минуту прожитого счастья.

Прошел час, второй, третий… Арина изредка заглядывала на кухню, хмурилась, глядя на фото дочери, и, не выдерживая собственной тоски, спешила уйти.

Ночь. Глубокая, темная… Глаза начали слипаться, но Макс с Ликой упорно вглядывались в лица незнакомцев, пытаясь заметить хоть что-то, что укажет им на верный путь. Ничего. Каринка смеется, радуется жизни и обнимается со всеми желающими — они ее друзья, в объятиях нет никакого сакрального смысла. Единственное, что отметила Лика про себя — ни на одной фотографии нет Власова. Ну да, он же говорил, с этой частью Каринкиной жизни его не знакомили… Но тем не менее, в другой жизни Карины Власов был и был куда ближе всех этих счастливых лиц… А кто-то, если верить Власову, был ей еще ближе, и вполне возможно, что светить его перед друзьями она тоже не пожелала.

— У вас с Каринкой вообще были общие фотографии? — спросила Лика.

— Были, но мало. Но там только мы вдвоем. Фотографировать просили прохожих. С ним у них могло быть так же, а значит, никогда мы его не найдем. Но не исключено, что мы уже сто раз его видели, только все равно не узнаем, что это именно он. Я не знаю никого из этих людей и тем более не смогу сказать, в каких отношениях они были с Каринкой. Лик, если честно, меня этот калейдоскоп лиц уже утомил. Давай на завтра оставим, а?

— Иди ложись, я еще немного покопаюсь. Максим, я чувствую, что разгадка где-то на поверхности…

— Скажи еще, что мне веришь, — усмехнулся Макс.

— Если б не верила, тебя бы здесь не было. Ну по крайней мере, по моей собственной воле.

— Я думал, за шкурку свою боишься.

— Шкурку терять тоже не хочу. Я еще тогда, после нашей первой встречи, заподозрила, что здесь что-то не так. Виновные себя так не ведут.

— А как они себя ведут?

— Не знаю. Но все больше склоняюсь, что ты не врешь. Иди, ложись. Если что найду, будить?

— Конечно.

Щелк, щелк, щелк… Чужие лица уже стали знакомыми. Некоторые откровенно начали раздражать. Власов прав, вычислять папашу Каринкиного ребенка по фото бесполезно. Но что делать тогда? Как разобраться? Лика заварила очередную чашку крепкого кофе — она не успокоится, она докопается. Она не врала, когда сказала, что верит Власову, и если он невиновен, если виновата перед ним ее семья… Она все сделает, чтоб помочь этому парню. Но что она может? Через час бесполезных поисков Лика со злостью закрыла фотографии. Она бессильна.

Допивая остатки холодного кофе, Лика всматривалась в картинку рабочего стола: там море, солнце, пальмы и золотой песок — покоем веет… А вот Лике покоя нет. Она что-то упускает, что важное… Что здесь еще может быть, кроме фотографий? Не зная, на что надеясь, Лика прокрутила список документов: учеба, несколько электронных книг, какая-то мелочь — все не то, зацепиться