Битва за небеса - Максим Калашников

«…Если не считать атомного оружия, доставляемого по воздуху, мы располагаем весьма ограниченным количеством этих новых видов вооружения. Теперь, когда я это пишу (январь 1956 года), у нас в Европе – и русским это хорошо известно – имеется всего пять дивизионов атомных пушек… Мы располагаем ограниченным числом ракет „онест джон“ с атомным боезарядом и семью дивизионами управляемых снарядов „капрал“… С теми запасами атомного оружия, которыми мы располагаем на 600– километровом фронте от Северного моря до Альп, можно создать весьма незначительную плотность поражения атомным оружием. Да и само по себе оно относится к уязвимым видам оружия. Замаскировать его очень трудно, и оно неизбежно явится объектом наиболее интенсивных разведывательных усилий противника. Противник будет стремиться проникнуть на любую глубину и уничтожить атомную артиллерию. А уничтожение одной лишь пушки образует такую брешь в наших позициях, которую можно заполнить только солдатами..» А вот их-то тогда у НАТО и не хватало.

Вот еще одно свидетельство – бывшего гитлеровского генерала Меллентина, который воевал в Африке, на русском фронте и во Франции. В 1956 году он писал: "Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации, необычайно искусного планирования и руководства…

Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время финской кампании и в ходе операций 1941-1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны…

Мы должны ожидать глубоких ударов, наносимых с молниеносной быстротой… Пока еще невозможно сказать, какое влияние на развитие таких операций окажет применение атомного оружия, но обширные просторы России и та тайна, которой покрыты принимаемые ею меры, делают Россию грозным противником в условиях ведения атомной войны.

Никакие воздушные силы, какой бы мощью они ни обладали, не смогут остановить массы русских войск…" Вот чем объясняется тогдашнее миролюбие Североатлантической цивилизации. Это мы могли их смести к чертовой матери в Атлантику. Сила спасла нас от войны. В отличие от ельцинской Россиянии с ее парализованной, разваленной армией, которую могут бить полурегулярные шайки чечен, сталинская Империя обладала и мощными диверсионно-разведывательными группами, и сильной авиацией, и танками, и корпусом командиров, выученных воевать за четыре года Отечественной.

Именно поэтому они и побоялись воспользоваться своими бомбардировщиками с атомными бомбами. Ведь окажись в руках Империи вся Европа, и у нее быстро появлялся мощный флот, который мог достать Штаты. Од нако силы НАТО хоть медленно, но прирастали. С 1955 началось создание мощной западногерманской армии, которая резко усиливала позиции НАТО, вчерашние офицеры Гитлера с огромным боевым опытом пополняли силы Запада, и в этом случае…

Обстановка в конце 1950-х складывалась все-таки не совсем в нашу пользу, дорогой друг! И хотя Королев делал свои ракеты, их было еще слишком мало для полноценного ответного удара. Первые баллистические Р-7 были очень неудобными. К старту на открытых площадках их надо было готовить несколько долгих часов, заправляя жидким кислородом. Эти ракеты действительно можно было разбомбить на старте, не допустив их удара по США. Появление у нас сильных зенитных ракет, которые могли настичь и разнести в куски любого врага в стратосфере – именно это тогда перевернет мировую историю и спасет мир от ядерной войны. И мы не преувеличиваем!

А время было тревожное, читатель, и в воздухе витал резкий запах войны. Я родился в 1966 и не помню этого. Так же как, наверное, и вы, мой читатель. Будь вы даже чуть старше меня. Ведь когда Пауэрс уходил в свой полет, командующим сухопутными войсками НАТО в Западной Европе был генерал Ганс Шпейдель. Бывший порученец Германа Геринга, бывший организатор убийства короля Югославии Александра. И некогда – начальник штаба 8-й гитлеровской армии, на совести которой массовые расстрелы в Харькове и Полтаве, в Воронеже и на Северном Кавказе. Бывший начальник отдела восточных армий в абвере адмирала Канариса, Рейнхард Гейлен, до конца 1960-х стоял у руля западногерманской контрразведки. Да и каждый четвертый солдат НАТО был тоже немцем.

Такое оно было, это время. И Отечественная-то с ее ужасами была еще совсем недалеко. Аккурат так же близко, как московская Олимпиада-80 в 1997, когда мы пишем эти строки. Молодые гитлеровские лейтенанты, которые в сорок пятом жгли наши танки в жестокой битве на Зееловских высотах, тогда были еще крепкими, матерыми вояками, не боявшимися ни Бога, ни черта.

Да и среди тех, кто тридцать пять – сорок лет назад тревожно вглядывался в изумрудное мерцание экранов наших радаров, было немало Петров да Иванов, прошедших Курскую дугу и Сталинград, страшный Польский поход и огонь Берлинской операции. Они еще не успели превратится в нынешних сгорбленных, высушенных временем ветеранов. Что чувствовал тогда, например, герой-истребитель Алексей Решетов? Ведь он закончил Великую Отечественную двадцатичетырехлетним майором, сбившим 44 самолета немцев. Он потерял отца и двух братьев на той войне. В начале 60-х полковник Решетов летал на реактивных истребителях и тоже прекрасно знал, с кем водят дружбу американцы. Они дружили с его, Решетова, личными врагами!

Даже молодые офицеры подчас хранили в памяти детские впечатления от марширующих по нашей земле гитлеровских колонн, виселиц, страшных приказов немецких комендатур, расклеенных по стенам. Такое никогда не забывается. А тогда это было так живо и ярко.

Сегодня благодаря Горбачеву и «прэзиденту Элтсину» повторяется ситуация 1950-х, но только в куда более худшем для нас варианте. Мы снова не можем достать своей авиацией территорию США. Зато их самолеты скоро смогут без проблем взлетать с аэродромов в новых членах НАТО – Польше, Венгрии, Румынии, а то и Украине. А вот тогда мы выстояли и победили.

Сумрак кольцом охватывал зеленую настольную лампу, и ее отблески падали на дубовые панели кремлевского кабинета. Сталин прошелся вокруг стола, задумчиво пыхнув трубкой. Потом присел, почувствовав приступ слабости. Страшная усталость навалилась на него… …Господи, сколько же мне? Уже восьмой десяток. И за плечами – жизнь, которой хватило бы и на сотню душ. Кажется, еще совсем недавно были немецкие танки под Москвой, исступленное отчаяние внутри при холодном внешнем спокойствии. Война и четыре года страшного напряжения. И вот опять…

Воздуха не хватало. Сталин отложил трубку, глубоко вдохнул носом. Вот и сейчас приходится вести бой, держа в руках все нити. Сам не проследишь – все опоганят, дров наломают, перегрызутся в интригах. Нет, разбираться надо самому.

Он вспомнил май 1941 года. Тогда трехмоторная тихоходная транспортюга «Юнкерс-52» незамеченной пролетела через всю европейскую часть страны и села в Москве на Центральном аэродроме. Прямо возле стадиона «Динамо». Немцы плюнули в лицо, показав «боеготовность» страны. Пришлось расстрелять многих из руководства ВВС. А если б такое стряслось сейчас, и у самолета на борту была бы ядерная бомба? Они обезглавят страну единым махом.

Холодок пробежал по спине. Допустить подобного нельзя ни в коем случае! О Господи, иногда разум ужасается всему этому. Давно ли приходилось решать вопросы выпуска кавалерийских седел, винтовочных патронов и заготовки овса для кавалерии Буденного? Давно ли приходилось командовать оборванными бойцами в лаптях и обмотках вместо сапог? Кажется, еще вчера была Гражданская война, оборона Царицына, взятие Крыма, Польский поход… Трехдюймовки Путиловского завода, пулеметные тачанки, наскоро обшитые котельным железом бронепоезда, шашка, конь да винтовка – вот с чем приходилось воевать. Редким чудом мелькали аэропланы, такие смешные и нелепые сегодня. Хлипкие сооруженьица из фанеры, проволоки и перкаля, с маломощными, плюющими маслом моторчиками. «Каховка, Каховка, родная винтовка…» Господи, да ведь с тех пор едва тридцать лет минуло, а кажется – будто целый век…

А вот теперь приходится заниматься проблемами титанических сил.

Он закрыл глаза. Давно ли это было? Цокот копыт, извозчичьи пролетки на улицах Тифлиса. Дамы в платьях с кринолинами, метущие подолами тротуары. Граммофон на базаре, хрипящая жестяная труба. И он, сын сапожника, бегающий со стайкой таких же босоногих мальчишек за диковинкой – велосипедистом. А сейчас… Сейчас ему докладывают о ходе работ над ракетами мощностью в миллионы лошадиных сил, которые могут выносить герметичные капсулы в космос. И на столе лежат справки о выпуске сверхзвуковых истребителей, доклад о строительстве реактора первой в мире атомной электростанции в Обнинске.