Чужая победа - Максим Хорсун

– Так точно, – ответил я, опустив глаза.

– Точно! – сам себе поддакнул Иванов и отодвинул поднос. – Как говорят в народе, не всяк тот враг, кто на тебя срет, и не всяк тот друг, кто тебя из дерьма вытаскивает. Вы слышали такую поговорку, Джозеф? – спросил он командира «Мемфиса». Тот неопределенно взмахнул светлой ладонью.

– У нас хороший флот, мы быстро учимся жить в этой новой для нас среде. Я имею в виду – в космосе. Нужно быть готовыми, друзья мои, – Иванов снова пододвинул к себе поднос, взялся за вилку. – Нужно быть готовыми!

Глава 14

Миссия: «Пробный полет».

Задача: провести Дзета-Икс-Ноль через контрольные точки.

Звезда: Солнце (единственная звезда Солнечной системы).

Планета: нет.

Особые примечания: тсс! Никто об этом не должен знать… Никто!..

– Внимание! У нас есть координаты первой точки выхода! – объявила капитан Шеремет. – Мы направляемся в пространство Эриды, выйдем из «искажения» на расстоянии приблизительно двенадцати мегаметров от ее поверхности. Координаты следующих точек будем рассчитывать самостоятельно. Со стороны Околосолнечного флота поддержки не будет. Более того, для нашего флота мы – неопознанный объект, который может быть идентифицирован, как корабль «мумий», и, соответственно, атакован. В контакт с флотом и с комплексами ПКО наземного базирования не вступаем, сохраняем радиомолчание. Постам доложить о готовности!

– Системы управления в норме, – отчитался я.

– Навигационные системы в норме, координаты точки выхода приняты, – продолжил штурман. Им был лысоватый, пожилой преподаватель астронавигации из Академии – Сан Саныч Якушкин. Я его неплохо знал по Академии, а вот он меня подзабыл. Неудивительно – ничем особенным от других студентов я не отличался, экзамен сдал на «хорошо», вытащив легкий билет.

– Радиолокационные и оптические системы наблюдения в норме, – прозвучал следующий доклад.

– Гравитроника в норме… Готовы к набору массы.

– Инженерный пост, системы корабля в норме.

Огромный «Мемфис» превратился в алмазную пылинку – одну из мириад, которыми была засеяна чернота космоса. Корабль дальней разведки остался один на один с пустотой. Солнце на этом расстоянии выглядело чуть более яркой, чем остальные, звездочкой. Млечный Путь стекался в зените в тугие, серебристые ленты; а во мраке невидимыми рифами плавали астероиды и кометные ядра окраин системы.

– Гравитация ноль-шесть, продолжаем набирать вес.

В рубке было слишком многолюдно, по моему скромному мнению. В «элках» ведь посты пилотов и командира размещались отдельно от остального экипажа. Непривычно, что и штурман под рукой, и наблюдатель. Нет второго пилота и старпома. Но, думаю, это не проблема – если что-то пойдет не так, за штурвалы, помимо меня, возьмутся Шеремет и Сан Саныч.

– Регистрируем «искажение». Курс – пятьдесят один, отклонение – тридцать девять!

– Ильин, ведите нас.

– Есть… – буркнул я. Крутоват был угол подъема, промахнуться – раз плюнуть. На грани допустимого: гравитронщики с ЛК-50 такого себе не позволяли.

Черная шторка перед глазами. Смена кадра. Смена полюсов Солнечной системы. Прыжок через складку в пространстве по другую сторону от Солнца.

Вот – Эрида. Покрытая метановым снегом малая планета. Бело-серый шар размером с Плутон. Самое светлое тело в нашей системе после Энцелада – спутника Сатурна. Даже здесь, на глухих окраинах, в лишенном солнечных лучей пространстве ее поверхность кажется яркой. На фоне светлого полушария черной замочной скважиной выглядит медленно ползущее пятно Дисномии – крошечной, кособокой луны.

– С прибытием, экипаж! – голос капитана дрогнул. Волновалась наша Надежда, беспокоилась, что мы развалимся на кварки в момент входа в «искажение». Но все обошлось, новый корабль не подвел, выдержал. – Постам доложить…

И все по кругу: «норма-норма-норма… огни зеленые-зеленые-зеленые…»

На пульте наблюдателя что-то пиликнуло.

– Есть четкий радиосигнал с навигационного маяка Эриды. И вот сейчас – радарное излучение. Работает комплекс ПКО, – отрапортовал наблюдатель: американский специалист Клайв О’Браен. На новый корабль набрали разношерстную команду: трое русских, двое американцев – наблюдатель и гравитронщик и японец – инженер. Языковой барьер не вставал между нами, потому что все шестеро прекрасно говорили на языке Крылатых. Такая вот ирония судьбы.

– Ильин! Якушкин! Спрячьте нас в тень Дисномии! – распорядилась капитан.

На Эриде, вероятно, не было людей. Я полагаю, что там находилась законсервированная база, которую в случае необходимости легко можно «оживить» и «населить». Комплекс-автомат мониторил пространство. Пока он отреагирует на объявившуюся на радаре цель, пока наведет оптику, нас уже не будет на прежнем месте. Космические расстояния здесь играли нам на руку: тревожный сигнал с Эриды доберется до ближайшего патрульного соединения через несколько часов, а то и больше. Невольно мы пользовались брешами в обороне собственной системы.

– Просят авторизоваться, – сказал О’Браен. – Вежливый электронный голос.

– Сохраняем радиомолчание, следуем в радарную тень, надеемся на лучшее, – на одной интонации проговорила Шеремет.

Эрида приближалась, раздавалась вширь. А вот маленькая недолуна, казалось, наоборот, стремится сбежать от нас, сорваться с орбиты и рухнуть на снежную долину Эриды.

Я подсветил Дисномию лазером. Сделал замер расстояния.

– Два мегаметра.

– Понято, – отозвалась Шеремет. – На сто восемьдесят и тормозим.

Над кормой Дзета-Икс-Ноль вспыхнули бело-голубые огни, похожие на пламя свечей. Неровная, изъеденная метеоритной эрозией Дисномия и бело-серое полотно Эриды ушли вниз, в иллюминаторе засиял звездный водопад: мы развернулись. Затормозили маршевыми двигателями, пролив на недолуну столько фотонов, сколько она не получала за миллиарды лет своего существования во тьме окраин системы.

– Маневр завершен… – Я пробежался взглядом по приборам: вроде все было в ажуре. – Идем прежним курсом со скоростью ноль-ноль-три, расстояние до Дисномии – полтора мегаметра.

– Хорошо, – сдержанно ответила Шеремет. – Ильин, можете пока отдыхать.

– Есть… – Я расстегнул ремни, выбрался из кресла. Надежда не отрывала глаз от своего монитора; она раскраснелась, а на лбу выступила испарина. Вьющиеся русые волосы она перехватила простой резинкой.

– Сан Саныч, нам нужно проложить курс к Седне и самостоятельно рассчитать координаты точки выхода, – сказала она, приподняв брови. – Испытываем систему определения и слежения за астрономическими объектами. О’Браен, начинайте работать.

«Это надолго», – подумал я и двинул из рубки. Шеремет, Якушкину и О’Браену предстояло отыскать среди звезд Седну – еще меньшую, чем Эрида, карликовую планетку, определить «на глазок» ее характеристики и параметры орбиты, а затем уже рассчитать координаты, необходимые для прыжка. О Седне, само собой, в компьютерах имелась исчерпывающая информация, но по правилам игры нам предстояло об этом забыть. Ведь когда мы заберемся в дебри неисследованного космоса, у нас будет ноль байт информации обо всех планетах и лунах.

Инженер показал мне большой палец. Я кивнул в ответ. Мол, спасибо, Такуми!

– С вашего разрешения, капитан! – гравитронщик тоже принялся расстегивать ремни.

– Стэнли, выключи гравитацию, – приказала Шеремет, не сводя глаз с монитора. – Побережем энергию.

Квакнул предупреждающий сигнал; я почувствовал себя наполненным гелием воздушным шариком. Подошвы ботинок оторвались от палубы, я легонько оттолкнулся мыском, схватился за ременную петлю, свисающую с подволока, и отправил себя в сторону люка.

В коридоре я понял, насколько спертым воздух был в рубке. На корабле-разведчике о комфорте можно и не мечтать. Тут ни душевых, ни отдельных кают, ни камбуза, даже кубрика – и того нет. Один жилой отсек, в котором можно поесть и передохнуть. Что-то вроде универсальной кают-компании.

Следом за мной из рубки выплыли гравитронщик и инженер. К Такуми Куроки у меня вопросов не было, а вот со Стенли Бэнксфордом стоило бы переговорить. Не в курсе он, что каждый раз, направляя корабль в устье «искажения», я до чертиков боюсь промахнуться…

– Стэн, на каком корабле служил? – спросил у него.

Бэнксфорд открыл шкафчик с продуктами. Достал тубу с негазированной колой.

– Какая теперь разница? – бросил он через плечо. – Будешь пить?

– Да. И есть, – согласился я. – «Искажение» задрал слишком высоко. Еле-еле в него вписался. Во второй раз, быть может, повторить не получится.

– Здесь гравитроника не такая, как на «элках», – ответил Бэнксфорд. – В следующий раз может «исказиться» еще выше. Имей в виду. Колу будешь?

– Я буду! – поднял руку, словно школьник, Такуми.

– Лучше кофе, – я притянул себя к дивану, перекинул через плечо ремень. – Понимаешь, Стэн, корабль такого размера – это не ваш космоистребитель, нужно время и пространство для маневра, а цель очень мала.