В погоне за солнцем (СИ) - Алиса Элер

— Рейген! Вы уже вернулись из гарнизона?

— Только что, — темноволосый и темноглазый Alle-vierry шагнул навстречу, легко придержав дверь. Ответная улыбка коснулась его губ, сдержанная, но не скованная. Как между старыми знакомыми, которые никогда не были особенно близки. — Я сразу направился к вам.

Улыбка, озарившая его лицо в первые мгновения, ушла, и открылась прежде незаметная усталость, выдававшая человека, только что вернувшегося с дороги. Черты болезненно заострились, уголки губ нервно опущены, дорожный плащ истерзан ветром, с капюшона и потемневших волос срываются холодные капли, шаги оставляют на гранитном полу грязь — в Холмах разыгралась буря, несмотря на то, что до месяца Первых Гроз осталось еще четыре дня.

— Вам, наверное, непросто было меня отыскать: я никого не предупредил о своих планах, а сопровождение гвардейцев счел излишним.

— В Драконьих Когтях вас несложно найти. Вы либо в кабинете, либо… — Рейген поднял взгляд, как бы обводя им гулкую пустоту зала, — здесь.

— Не думал, что настолько предсказуем. Даже немного досадно, — усмехнулся Эрелайн. И почти сразу оборвал себя более важным вопросом: — Что говорят в крепости? О чем доносят дозорные?

Лорд-командующий разом помрачнел, будто кто-то стер с его лица любой намек на улыбку.

— Стычки происходят все чаще, и все чаще Сумеречных видят в Холмах. Не думаю, что совпадение. Считать так было бы слишком самонадеянно.

— Вы правы. Самонадеянно, — голос Эрелайна заледенел. Жизнь ушла из него, как и из свинцово-серых, потемневших глаз. Впрочем, совсем ненадолго: лорд-хранитель тряхнул головой, и странное оцепенение разбилось стеклянными осколками. К Рейгену он обратился уже другим голосом: — Я надеюсь, вы отдали соответствующие распоряжения?

— Разумеется. Усилить патрули, вдвое увеличить гарнизон крепостей. Тщательнее искать — и обрушивать тропы через Перевал.

Эрелайн кивнул в знак того, что лорд-командующий стражей услышан, но не считая нужным что-либо говорить. Взгляд, так и не прояснившийся, скользнул по гранитным стенам, серым и таким тяжелым, что рядом с ними становится нечем дышать, узким окнам, сквозь которые пробивается пасмурный день…

— С вашего позволения, я… — начал Рейген. Скрипнули сапоги, выдавая его шаг.

— Кэррой.

— Прошу прошения? — в голосе лорда-командующего отчетливо звучало удивление.

— Вы не узнали ничего нового о Кэррое?

Эрелайн обернулся. И, скользнув по напряженной позе Рейгена, встретившись с его взглядом, уже не спросил — утвердил:

— Узнали.

— Один из стражей перевала, — медленно начал aelvis, тщательно подбирая слова, — сказал, что видел на Жемчужных Берегах Зарерожденного, — и, предвосхищая вопрос, продолжил: — Лица разглядеть не удалось. Нельзя утверждать со всей уверенностью, что страж не ошибся: наблюдение велось со слишком большом расстояния, а иных подтверждений нет.

— Подобраться ближе он не смог?

Голос лорда звучал ровно, безразлично, ничем не выдавая звенящего в нем самом напряжения.

— Нет, но пытался. Слишком велик был риск оказаться замеченными.

— Зарерожденный среди Сумеречных… — повторил Эрелайн и отвернулся: он не был уверен в том, что его лицо не выражает никаких чувств. — Сумеречные никогда не идут на сделки и компромиссы, и никогда не берут пленных. Как и мы.

— Я не хотел говорить вам то, что может оказаться заведомо ложным. — сухо ответил Рейген. — Если бы сообщение подтвердилось…

— Позвольте мне самому решать, что является заведомо ложным, и в каких сообщениях я нуждаюсь.

Сказано это было с улыбкой, но все равно прозвучало слишком жестоко. Эрелайн продолжил, сменив не тон голоса — тон речи:

— Из всех бессмертных, полагаю, только Кэррою есть, что им предложить. Поэтому, пожалуйста: сообщайте мне все, что станет известно.

По напряженной, звенящей тишине, воцарившейся в комнате, можно было сказать, что Рейген не согласен и собирался возразить — но не успел.

Тихо скрипнула дверь, и в пустующем молчаливом зале заиграл переливами приятный женский голос:

— Лорд Эрелайн! Вас ждет Внимающая.

— Спасибо, Висения, — бросил бессмертный, не оборачиваясь — слишком хорошо знал свою гостью. И, не меняя тона, продолжил прерванный разговор: — Будьте любезны — назовите Адрину или Сэйне имя того стража, что видел… Зарерожденного. И…

Эрелайн осекся на полуфразе. И, замолчав, медленно обернулся.

— Что вы сказали? «Ждет»? На одной из башен, чтобы передать слова с ветром, или?..

— Миринэ эс Ллиэн ждет вас в Малом зале.

Висении не нужно было придерживать дверь: хватило одного лишь зеленого взгляда со вспыхивающими в нем золотистыми искорками, чтобы она мягко притворилась, не потревожив ничей покой.

Взгляда цвета змеиного золота.

— Случилось что-то срочное? И если да, то почему Лес желает встречи не с лордом-правителем, а со мной?

— Внимающая не сочла возможным отвечать на мой вопрос, но передала вам это, — Висения, оставшаяся стоять у порога, протянула ему сложенный вдвое листок, прежде сжимаемый в отведенной руке и незаметный среди зелено-золотых складок платья.

Эрелайн нахмурился. И, подхватив небрежно сброшенный на пол сюртук, направился к ней.

Перестук шагов закружил по залу, дробясь и множась капризным эхо. Расстояние, разделявших их прежде, сокращалось, пока не обернулось длиной вытянутой руки.

Эрелайн принял письмо Shie-thany. Тихо зашелестела бумага, когда он развернул сложенный лист. Взгляд скользнул не по строчке даже — по одному-единственному слову, выведенному изящным почерком.

Одному-единственному, но достаточному для того, чтобы потребовать срочную аудиенцию — и получить ее.

«A'shes-tairy».

Сумеречные.

Эрелайн сложил листок, как прежде, пополам, хотя больше всего хотелось смять его.

Значит, Сумеречные. Учащаются приграничные стычки, Лес Тысячи Шепотов, всегда стоящий в стороне, просит срочной встречи.

— Вы согласны принять Внимающую, мой лорд? — голос Висении, терпеливо ждущей его ответа, вырвал его из раздумий.

Коротко поклонившись, Эрелайн подал леди руку с полувопросительным:

— Пойдемте?

Висения присела в изящном, легком реверансе и подхватила его под локоть.

— Я могу быть свободен? — сухой вопрос Рейгена нагнал их в шаге от порога.

На мгновение остановившись, Эрелайн обернулся и, бросив короткое:

— Да, разумеется, — толкнул дверь.

…Коридоры, переходы, галереи — одинаково серые, одинаково сумрачные, нависающие над каждым, кто ступит под их своды — уводили вперед. Свет, едва пробивающийся сквозь окна, казавшиеся молочно-белыми от пыли, не мог разогнать темноту. Даже в ясный день здесь царил скрадывающий шаги полумрак.