Шелковая вендетта - Виктория Холт

– Тогда было принято устраивать приемы, куда приглашенные должны были являться непременно в вечерних туалетах. Это называлось официальным приемом. Королевская семья оставила наконец свои ужасные темные и тесные апартаменты в Сент-Джеймском дворце, и приемы стали проводить в Тронном зале Букингемского дворца. Приглашенных для этих приемов выбирали с особой тщательностью. Какое это было время... нас учили делать реверанс и грациозно отступать к выходу. Это был просто кошмар... особенно когда нужно было пройти расстояние в три-четыре ярда длиной. А все эти перья и вуали! А как нас затягивали в корсеты! Для некоторых девушек это было равносильно смерти. У меня-то была и без того очень тонкая талия. И все это ради нескольких минут представления Ее Величеству. О, дорогая, какое это было время! Сэр Фрэнсис сбил меня с ног своим натиском, не дав мне возможности увлечься кем-нибудь другим. Я наверняка смогла бы выйти за герцога, если бы он не окрутил меня так быстро. А как мы тогда танцевали! У меня затекла нога. Помассируй ее, Ленор.

Так мы снова вернулись к действительности, и воспоминания о славе былых дней улетучились.

И все-таки мне удавалось проводить немного времени с бабушкой. Эммелина теперь постоянно щеголяла в роскошных нарядах. Касси, которая часто бывала с нами, была от нее в восторге. Она сочиняла разные истории и была уверена, что с наступлением темноты все три манекена оживали и рассказывали друг другу о своих победах в те времена, когда злая ведьма еще не превратила их в куклы. Она уверяла нас, что Эммелина всегда затаенно улыбается, когда ее одевают в голубой шелк.

Вернувшись домой, Джулия повеселела. Ей нравились уроки танцев, на которых я должна была заменять ей партнера. Касси смотрела, как мы танцуем, и аплодировала нам. Но больше всего я любила сидеть в мастерской бабушки за швейной машинкой, ощущая мягкость шелковых тканей и немного жалея, что эти платья шьются не для меня.

Джулия поправлялась. Она тревожилась о своем будущем и потому ела больше, чем обычно. Я представляла, что скажет графиня, когда увидит, как сильно располнела Джулия. Бабушка опасалась, что платья станут ей тесны, когда наступит время их носить.

Пришла Пасха, и мисс Эвертон доставила Джулию в Лондон и передала ее под покровительство графини. Дебют Джулии состоялся, начался ее первый сезон.

В мастерской стало очень тихо. Касси говорила, что Эммелина затосковала. Бабушка сшила два платья для Касси и меня из остатков материй, купленных для Джулии. Мы назвали их своими парадно-выходными платьями.

Подошел август, близился конец сезона. Ни один герцог, виконт, баронет или хотя бы просто рыцарь королевского ордена не сделал Джулии предложения. Она должна была вернуться в родные пенаты, чтобы несколько недель отдохнуть и снять напряжение, после чего ей предстояло снова вернуться в Лондон и под неусыпным вниманием графини Бэллэдер осуществить новую атаку на лондонское общество.

Филипп и Чарльз вернулись из Франции. Филипп то и дело наезжал в Шелковый дом. Он проводил много времени в мастерской. Мы с Касси тоже часто приходили туда и слушали его восхищенные рассказы о том, что он повидал во Франции.

Его огорчало здоровье отца. Филипп считал, что ему необходимо больше отдыхать, так как он легко утомлялся, но отдыхать сэр Фрэнсис отказывался наотрез и настаивал на регулярных поездках в Спитэлфилдс.

Вскоре у них в Лондоне случилось грандиозное событие – Чарльз внес неоценимый вклад в дело, придумав способ производства совершенно новой шелковой ткани.

– Не кто-нибудь, а Чарльз, – удивлялся Филипп, – кто бы мог подумать, что он так интересуется этим? Он изобрел новый способ. И сказал, что уже давно работал над ним. Все это очень странно. Он ничем не выдавал своего интереса. Никогда не думал, что он может быть таким скрытным... Держать такое в секрете! Сначала я был настроен довольно скептически, но похоже, что это действительно то, над чем столько лет бились наши люди. Я сейчас занимаюсь изготовлением нового станка, мадам Клермонт, и думаю привезти его к вам, но прошу вас держать это в секрете до тех пор, пока он не будет готов. Я не хочу, чтобы раньше времени начались разговоры. При использовании нового метода ткань получается с необычной блестящей выработкой. Думаю, мы сможем производить ткани, не имеющие аналогов в мире. И надо же, чтобы ключ к этому совершенству нашел именно Чарльз!

Когда привезли новый станок, бабушка мне все уши прожужжала.

– Филипп так радуется, – говорила она каждый вечер, когда мы оставались одни. – Я думаю, что скоро мы еще больше усовершенствуем станок. Нет, но кто мог ожидать такое от Чарльза! И что удивительно: как только он поделился с нами своим секретом, он как-будто сразу же утратил к нему интерес. Филипп гораздо больше занимается делом. Я думаю, что теперь создание новой ткани – дело нескольких дней. Главное, чтобы изобретение осталось за Сэланжерами.

– Филипп упоминал о патенте, когда мы были в «Короне и скипетре».

– Да, верно.

Филипп пробыл в Шелковом доме две недели. Он был полностью поглощен делами.

– Материал может оказаться совершенно уникальным, – постоянно твердил он.

Наконец великий день настал. Бабушка вручила Филиппу кусок шелковой материи, и они уставились друг на друга сияющими глазами.

– Эврика! – закричал Филипп.

Он схватил бабушку и сжал ее в объятиях. Потом повернулся ко мне, подхватил меня на руки и закружил. А потом вдруг наклонился и запечатлел у меня на губах страстный поцелуй.

– Это будет началом новой эпохи в нашем деле, – сказал он. – Мы должны это отпраздновать.

– В «Короне и скипетре», – сказала бабушка. – Со снетком и шампанским.

Вошла Касси и изумленно уставилась на нас.

– Касси, произошло великое событие! – закричала я. – Мы нашли то, что так долго искали.

– Касси должна тоже участвовать в нашем празднике, – добавила я.

Филипп поднес ткань к губам и благоговейно поцеловал ее.

– Она принесет Сэланжерам процветание, – сказал он.

– Не забудь о патенте, – напомнила я.

– Мудрая девушка, – воскликнул он, – я займусь этим сегодня же. Мы должны придумать ей имя.

– Почему бы нам не назвать ее «шелком Ленор»? – сказала бабушка. – Ленор тоже участвовала в создании этого шелка.

– Нет, нет, – воскликнула я, – это нелепо. В действительности он твой и Чарльза... и бабушкин тоже. Я всего лишь стояла рядом и была на подхвате. Давайте назовем его «Салонным шелком». С одной стороны, это часть вашей фамилии, а с другой – оно будет иметь некоторый смысл[12] и подчеркнет его исключительность.

По некоторым размышлениям все согласились, что это хорошее название. Тем же вечером мы отправились в Гринвич и отпраздновали это событие снетком и шампанским.