Ночные ведьмы - Раиса Аронова

К утру гроза утихла, и я, устроившись поудобнее в кабине, крепко заснула, измученная ночными переживаниями.

Между прочим, за время пребывания на фронте мы, летчицы, научились отлично спать, сидя в кабине самолета. Мне даже казалось, что я сплю лучше именно в сидячем положении, особенно если положить под голову, на борт кабины, что-нибудь мягкое.

Мы ухитрялись спать даже в воздухе. Когда я была штурманом, моя летчица Катя Пискарева частенько на обратном пути от цели говорила:

— Бери управление, Рая, а я немного отдохну.

Я с удовольствием забирала бразды правления в свои руки, а Катя засыпала коротким, чутким сном. Однажды, увидев, что она склонила голову и притихла — явно спит! — я решила подшутить над ней. Недалеко от нашего аэродрома стоял приводной прожектор, и я взяла курс прямо на него. Выждав, когда прожектор включится, направила самолет в луч и с веселым озорством ожидала, как же будет вести себя Катя. Она мгновенно проснулась, схватила управление и начала энергично маневрировать, полагая, что нас поймал вражеский прожектор. Смех так и душил меня. Вдруг Катя резко бросила самолет в сторону вниз, применив свой излюбленный прием — скольжение на крыло. Я не выдержала и рассмеялась. Катя вздрогнула, но тут же до нее все «дошло». Она тоже засмеялась и перестала маневрировать.

Случалось и так, что летчица и штурман засыпали вместе. Такое происходило обычно на рассвете, когда смертельно хотелось спать. В подобные мгновенья — а это действительно были мгновения — самолет, почуяв свободу, задирал нос и норовил свалиться на крыло, будто и ему тоже хотелось прилечь отдохнуть. Но какой-то нервный центр в мозгу начинал бить тревогу, и руки сами хватались за управление.

Солнце стояло высоко в небе, когда начальник штаба Ракобольская, проходя по стоянкам самолетов, бросила мне:

— Аронова, иди в штаб, там есть для тебя задание. В штабе у окна стояли Бершанская, Рачкевич и командир батальона аэродромного обслуживания.

— Сейчас тебе со штурманом придется выполнить необычное задание, сказала командир полка. — Нужно выручить бойцов из БАО. Они пошли в лес вон в тот, за рекой, — чтобы взять в плен группу немецких солдат и офицеров. Но немцев там оказалось очень много, и получилась обратная картина: наши бойцы сами как бы попали в окружение. Твоя задача: поднимешься в воздух и пройдешь над лесом. Когда увидите наших бойцов, сделайте им знак, чтобы отходили в сторону реки, а штурман пулеметным огнем прикроет их отход. Ясно?

— Ясно, товарищ майор!

— Тогда идите быстрее, выруливайте.

Вот и лес под нами. Идем на бреющем, чуть ли не касаясь верхушек деревьев: иначе бойцов в лесу не увидишь. Проходим над продолговатой поляной. В западной ее части замечаем группку людей. Они машут пилотками. Наши! Веду самолет вдоль поляны, а Полина показывает рукой в сторону реки. Этот маневр повторяем. Нас, кажется, поняли — бойцы начинают уходить через лес к реке. И вдруг обнаруживаем какое-то движение на противоположной стороне поляны. Да это немцы! Ого, сколько их! Опять иду вдоль поляны, а штурман открывает огонь из пулемета. Немцы шарахнулись в глубь леса. Вижу, как несколько человек плотно прижались к деревьям. Вдруг мимо моего уха что-то просвистело и от стойки центроплана отлетела щепка.

— Смотри-ка, стреляют! — с удивлением говорю штурману.

— А что ж, по-твоему, должны они делать? Кричать «ура!» и в воздух чепчики бросать? — острит Полина.

Продолжаем утюжить воздух. Вражеские пули время от времени жужжат вокруг. Мы зорко следим за продвижением наших бойцов. Вот они уже вышли из леса и во весь дух бегут к реке. Немцы не стремятся их преследовать: наш пулеметный огонь убедительно говорит им, что этого делать нельзя. Наконец видим: бойцы сели в лодку и поплыли.

Операция закончилась. Мы пошли на посадку.

— Поздравляю вас с успешным дневным боевым вылетом! — пожала нам руки командир полка.

— Служим Советскому Союзу! — как положено по уставу ответили мы со штурманом.

Отгремели жаркие летние бои в Белоруссии. У нас в планшетах лежала карта Польши. Пролетая над западной границей Советского Союза, мы с Полиной Гельман троекратно прокричали «ура!». Война ушла с нашей земли. Но фашизм не уничтожен. И мы, легкокрылая гвардия, должны помочь нашей армии-освободительнице довести войну до победного конца.

Сколько еще будем платить мы за эту долгожданную победу? Смерть опять забрела в наш полк и унесла две жизни.

В одну из августовских ночей экипаж Тани Макаровой и Веры Белик возвращался с задания из района Остроленки. Они уже перелетели линию фронта, когда черным коршуном свалился на них вражеский истребитель и резанул пушечным огнем. В небе вспыхнул яркий факел.

— Смотри и запомни: вот так горят самолеты! — с болью сказала я штурману Ане Волосюк, которую вывозила в ее первый ознакомительный боевой вылет.

Штурман-новичок оторвала взгляд от огромной пробоины в нижней плоскости нашего самолета.

— Это кто же? Неужели?.. Они вылетали впереди нас.

Я понимала, какое смятение творилось в ее душе. Ведь по первоначальному плану Волосюк должна была лететь с Макаровой, но Таня и Вера, две неразлучные подруги, попросили не разбивать их экипаж в ту ночь.

Обгоревшие тела девушек привезли в полк. Их опознали только по орденам. А на другой день рядом с нашим домом в поместье Курово появилась свежая могила.

Не вернулись подруги с войны. Их прах покоится теперь в польской земле, на кладбище советских воинов в городе Остроленка. Но их посмертная слава вернулась на Родину. В Керчи есть большое, светлое здание, у входа надпись: «Школа № 17 имени Героя Советского Союза Веры Белик». А в Москве одна из улиц названа именем Героя Советского Союза Тани Макаровой.

После этой тяжелой потери мы стали брать в полет парашюты. Не очень-то охотно согласились летчицы с нововведением. Парашют сковывал движения, к утру от лямок ныли плечи и спина. Да и лишние килограммы нашему маломощному самолету были совсем ни к чему. Но участившиеся случаи нападения вражеских истребителей заставили нас подружиться с белым куполом.

Осень в том году в Польше была неустойчивая. Теплая, солнечная погода сменялась затяжным ненастьем. Но мы не бездельничали. Наши «теоретики» комсорг полка Саша Хорошилова, штурман эскадрильи Саша Акимова и парторг эскадрильи штурман Полина Гельман — устраивали конференции и диспуты по истории и философии. Спорили иногда до хрипоты. Любители вышивать с поразительным терпением сидели над «болгарским крестом». А полковые литераторы и художники уединялись куда-то и готовили очередной номер стенгазеты и любимого всеми «Крокодила».