Дикий танец Жасмин (СИ) - Огненная Любовь

Прижав запястья к подбородку, я успела закрыть шею, но все равно вскрикнула, когда острое лезвие сабли впилось в кожу рук, одним рваным движением разрывая плоть. Специально упала на колени. В темени ночи и не разглядишь, успешно они выполнили свою миссию или неуспешно, да только я почти сразу схватила самоубийцу за руку, в секунду выпивая его жизненную силу. С каждым разом поглощение проходило все быстрее, и это не могло не радовать, потому что иногда именно эта лишняя секунда и стоит жизни.

Не могла себя излечить. Ощущала, как кровь, будто водопад, единым потоком покидает мое тело, впитываясь в одежду. Не пыталась встать с дороги. Видела образы, тени, что мелькали в темени ночи, время от времени разрывая лесную тишину хрипами и звоном металла. Понимала, сегодня мы еще поживем.

— Ты как? — спешно опустился рядом со мной Ранисах, а я оторопела от его обращения. Это когда это мы успели стать друзьями? Между первым и вторым нападавшим? — Не шевелись.

Из его ладоней к моим запястьям потекли золотистые потоки. Почему-то я не знала о том, что мой телохранитель целитель, но теперь хотя бы ясно, отчего Драйян так настаивал именно на кандидатуре лорда Арокос. Для меня он был не только нянькой и защитником в этом путешествии, но и личным лекарем.

— Спасибо, — удивленно поблагодарила я, принимая его руку, чтобы встать.

— Не за что. Тем более учитывая то, что я вынужден завершить вашу прогулку. Дальнейший путь мы проделаем Тьмой.

Глава 21: Узы любви и дружбы нередко сильнее кровных

Жасмин

Я не хотела. Не хотела настолько, что была готова взобраться на Белокурого Демона и сбежать прямо сейчас, но Ранисах, видимо, что-то такое прочел в моем взгляде, потому что, взяв под локоток, самолично довел до кареты и усадил на скамейку, наказав моему отцу не спускать с меня глаз.

Устраивать скандал и ругаться я не стала. Понимала, что это бесполезно, да и нервы и так ни к черту. Если тратить их еще и на телохранителя, можно совсем свихнуться, так и не добравшись до Реверонга.

Дормез тронулся с места где-то через минуту, но Ранисах к нам в карету вернулся только через три, когда экипаж вновь остановился. Выглянув в окно, я с удивлением и любопытством рассматривала незнакомый пейзаж, но при этом родные взору постройки. Чтобы не изводить себя, решила спросить прямо:

— Мы уже перенеслись?

— Да, — спокойно ответил лорд Арокос, а я вдруг поняла, что на своих двоих больше Тьмой путешествовать не буду никогда. Я даже не заметила перехода, находясь в карете, тогда как в первый раз, когда меня переносил Драйян, была готова познакомить окружающих со своим обедом. — Мы на территории Герхтара. К утру будем в пирстве де Ламаш. Советую вам поспать.

Собственно, забота Ранисаха меня приятно удивляла, а потому спорить не стала. Забравшись на скамейку с ногами, я свернулась калачиком и накрылась пледом. Время от времени открывала веки, слушая голос отца, который все никак не мог прийти в себя после нападения. Он сокрушался о том, что лорд Арокос не в состоянии защитить меня. Чуть ли не похоронил, но его речь вдруг оборвалась. В который раз открыв веки, я никого в карете не обнаружила. Но уже через минуту мой телохранитель вернулся, да только без короля.

— Я решил, что без Его Величества нам будет спокойнее, — сухо обронил мужчина, пытаясь удобнее усесться на скамейке. — Да он сможет нормально выспаться в своей постели.

Коротко улыбнувшись, я бросила в мужчину одну из подушек. Почему-то он меня несказанно раздражал, а потому я намеренно хотела попасть ему по голове, но шельмец орудие мести поймал и благодарно кивнул. Ночь выдалась спокойной, а вот утро не предвещало ничего хорошего.

Во-первых, в крышу дормеза огромными каплями стучался дождь. Он и разбудил меня в это холодное промозглое утро, а вот мой телохранитель нагло спал, не обращая внимания на шум и на то, что его гвардейцы и кучер наверняка промокли до кальсон.

Во-вторых, взгляд мой опасно задержался на лице мужчины, которое выглядело безмятежным, а также на его теле, которое едва ли было прикрыто рубашкой с глубоким вырезом. Плащ его оказался лежащим на мне поверх пледа, но сам Ранисах замерзшим не выглядел, хотя мои зубы давно отбивали дробный ритм.

Ну, и было, конечно, в-третьих. Карета стояла перед воротами пирства, но нам никто не торопился открывать. Серые каменные стены возвышались, будто скалы над пропастью, а я словно видела их впервые. Отчего-то в моих воспоминаниях старинная крепость утопала в ярких красках и была похожа на сказочный замок, но на деле сейчас выглядела последним оплотом надежды.

Будто я приехала в чужой дом. К чужим людям. Словно и не бегала здесь все детство, играя с детишками. Как если бы никогда не лазила по мощным деревьям-великанам, не пряталась в поле среди высокой травы, не гналась за ветром, рассекая просторы на Белокуром Демоне. Как если бы никогда не падала с этой стены, желая нарвать грозди кислого темного винограда. Как если бы никогда здесь не жила.

Укутавшись в плащ Ранисаха, я выбралась из кареты, чтобы узнать у гвардейцев, в чем причина задержки, но буквально сразу наткнулась на интереснейшую картину. Один из мужчин в полнейшей тишине удерживал за грудки старого постового, а двое его коллег стояли по бокам, видимо, для пущей угрозы. Правда, беседовали мужчины шепотом и красноречиво друг на друга шипели.

— Что здесь происходит? — уточнила я, делая несколько шагов вперед.

Гвардейцы оборачивались очень медленно. И вот так сразу даже не скажешь, у кого глаза были шире распахнуты — у моего сопровождения или у старого постового.

— Этот мерзавец отказывается впускать нас, Ваше Высочество, — отчитался тот, что продолжал удерживать мужчину за грудки.

— Так не положено! — возмутился постовой. — Пир еще спит, а ворота только в девять открываются! — не сдавался он, но по его взгляду я понимала, что до него медленно доходит волшебная фраза «Ваше Высочество», которая легко открывает любые ворота и двери.

— Открывайте, уважаемый. Я с новостями об Авроре приехала, — голос мой звучал твердо и неоспоримо.

Старый постовой лишь кивнул в ответ, едва его спустили на землю, да с несвойственной ему скоростью влетел в двери будки, чтобы уже с той стороны наспех отворить ворота, с трудом поворачивая проржавевшее местами колесо.

— Вы вновь совершаете необдуманные поступки, — прозвучало за моей спиной, но, обернувшись, я лишь улыбнулась Ранисаху.

— Я — женщина, и этим я права, — произнесла я услышанную когда-то фразу, возвращаясь в карету.

Дальше дело пошло куда быстрее. Отыскав в сундуке плащ, я накинула его себе на плечи, возвращая верхнюю одежду ее изначальному владельцу. У главного входа нас уже встречали слуги, которые раньше в нашем доме не работали. Мужчина в годах представился управляющим, провожая нас в холл, в котором Наше Высочество уже встречала молодая девушка лишь не намного старше меня, если судить внешне.

— Мы так рады принять вас, Ваше Высочество, — подобострастно сделала она реверанс.

Скупо кивнув в знак приветствия, я все ждала, что вот-вот спустятся мои старшие братья, но по лестнице к нам вышел только один представитель семейства де Ламаш. Энтони низко поклонился и едва прикоснулся губами к моим пальцам, затянутым в перчатку. При виде крови его заметно передернуло, но, быстро взяв себя в руки, мужчина натянул на лицо вежливую маску.

— Рады приветствовать вас в нашем доме. Пир де Ламаш, а это моя супруга леди де Ламаш. Слуги тотчас приготовят комнаты для вас и для ваших сопровождающих, — опасливо глянул он мне за спину. — Мы полностью в вашем распоряжении.

— Комнаты — это отлично. Мы не задержимся у вас надолго. Только этот день. Благодарю вас за то, что согласились нас приютить в такой ранний час. Надеюсь, мы вас сильно не стесним.

— Это честь для нас, — поспешил донести до меня мужчина, но поймал мой недовольный взгляд.

Какая-то важная мысль, которую я хотела озвучить, вильнула хвостом и скрылась за поворотом так, что теперь и не догонишь.