Графиня Затерянных островов - Адель Хайд

И вот через две недели, нас с Рыжим, наконец-то пригласили во дворец.

Примерно то же время. Корция.

Пока Иза наслаждалась красотами Панчалы и переживала, что ей предстоит нелёгкий выбор, в Корции назревала Гражданская война.

Сторонники Георга, возглавляемые Фредериком Броди, осадили крепость Кастилию, в которой временно, до перевода в Рок содержался Георг 1. Аристократия Корции разделилась. Для одних — лучше отсутствие монархии, чем Георг на троне, для других — сохранение монархии в любом её виде.

На самом деле у Георга было не так много сторонников, поэтому практически все свои силы они сосредоточили в столице, и Фредерику доносили его шпионы, что в провинции, идёт планомерное уничтожение всех тех, кто верен монархии. Ситуация осложнялась ещё и тем, что Ганза начала стягивать войска к границе с Корцией и некому было вызвать Ганзейских послов, чтобы уточнить, что происходит. У наскоро собранного совета не хватало легитимности, чтобы стать признанным о́рганом власти, хотя их и поддержала церковь. Но церковь поддерживала и другую сторону, зарабатывая и на тех и на других.

Чиновники на местах получали указы от Совета и дрожали оттого, что за выполнение этих указов им грозили сторонники Георга, и поэтому ничего не делали.

Страна медленно погружалась в хаос безвластия. Пока только трое могли сдержать ситуацию. И это были канцер Сторми, королевский прокурор Виартье и главнокомандующий армией маршал Конрад.

Но вся беда была в том, что маршал Конрад был убеждённый роялист и не принимал никакие доводы по поводу отказа от монархии. Но маршал пока не обозначил, что готов поддержать сторонников Георга. Его позиция была, что он за сохранение монархии. Таким образом, в стране образовалось даже не два, а три лагеря. Войска, подконтрольные маршалу, стояли под столицей, ожидая приказа.

В удалённых гарнизонах было неспокойно, потому что всех гонцов перехватывали люди тайной службы, которые подчинялись Сторми, полиция, которую контролировал Виартье, была переведена боевую готовность, но на девяносто процентов полицейские были заняты тем, что пытались остановить разгулявшуюся преступность. И если в столице, особенно в центральных квартах им это удавалось, то в пригородах и по дорогам, ведущим из столицы вглубь страны вся власть находилась у различных банд, которые словно тараканы из щелей, повылезали из своих тайных лежбищ.

Даже некоронованный король воров, Николя Сардо, пребывал в смятении. С одной стороны, в ситуации, когда полицейские больше думают о том, чтобы «лично заработать», его люди могли безопасно провернуть гораздо более крупные дела, но с другой стороны, он как человек, обладающий невероятной интуицией, чувствовал, что капиталы будут «уплывать» из страны, вон уже мелкие банкирские дома начали сворачиваться, закрываются ювелирные лавки, элитные бордели терпят убытки. Скоро в столице останутся одни воры и полицейские, а это никоим образом не способствовало развитию «бизнеса».

Ставка роялистов. Фредерик Броди

— Считаю, что надо прорываться к Кастилии и вызволять Георга — ударил кулаком по столу маркиз Ворский. Пока мы будем ждать ответа от так называемого Совета, они либо убьют Георга, либо отправят его в Рок, а туда будет гораздо сложнее подступиться. Фредерик, почему ты колеблешься?

— Я жду ответа не только от Совета, но и от маршала Конрада. Если армия перейдёт на нашу сторону, то у Совета не останется аргументов. Сегодня утром отправил маршалу письмо, надо ждать.

То же время, ставка маршала Конрада

— Доложите маршалу, что к нему герцогиня Горева

В кабинет маршала вошла высокая, прямая как палка старая герцогиня — «Жак, ты должен меня выслушать»

— Как ты смогла проехать Софи, ты с ума сошла, на улицах небезопасно — маршал, действительно взволновался, увидев старую герцогиню.

— Жак, ты знаешь, я тоже хочу, чтобы у нас был король, но только не Георг, вот, смотри, все эти письма, которые писались им и его фавориткой, все эти гнусные приказы, и мой сын, мой мальчик, который сейчас «заперт» в неподвижном теле. Ты представляешь каково это — иметь живой недюжинный ум, молодость, силу, но быть запертым в не́мощном теле, потому что этот безумец, Георг так хотел власти, что не щадил никого на своём пути. И он, да лучше бы он убил моего мальчика, но он «пожалел» его и оставил калекой. Я не хочу такого короля, и если ты его поддержишь, то лучше убей меня и моего сына, вернее то, что от него осталось.

И герцогиня вытащила кинжал и бросила его на стол маршала.

Тот вскочил, — Софи, ты что, прекрати, ты знаешь, сестра, я сам никогда не одобрял Георга, но вся наша система держится на монархии. Я не хочу, чтобы сначала появился Совет, а потом, как в Алдонии в Совет начали продавать места всяким простолюдинам…

— Так не будет, Жак, я знаю, что королевские артефакты не уничтожены, — жарко зашептала герцогиня, и Иза Градиент жива…

— Градиент? Это дочка графа Градиент? Жива? — откуда?

Я знаю, я ВИДЕЛА — глаза герцогини лихорадочно блестели…

Панчала. Иза

Во дворце нас снова приняли как самых дорогих гостей и сразу повели какими-то узкими проходами вглубь замка. Там нас уже ждал Ашок.

Документы, которые он предоставил, были просто фантастическими — это были векселя, по которым Сторми получил деньги за то, что «продал» княжескую семью. По этим векселям Сторми можно было не только ославить на весь мир, но и разорить.

Я передала ещё три камня, так как действительно не стала брать с собой всё. Ашок принял камни, глядя на меня как на бога. Мне даже стало неудобно.

— Я не вправе просить вас, вы и так сделали для меня и для Панчалы очень много, но найдите мою сестру, — если она жива, и вы найдете её в Корции, то я приеду, чтобы свидетельствовать против Сторми и его предательства.

— Хорошо, Ашок, если я найду твою сестру, я дам знать и пришлю за тобой мальчика, которого ты помог мне спасти от казни. Ганеш подойди.

Парень, которого мы с Рыжим спасли, уже пришёл в себя и отказывался оставлять меня хоть на минуту, поэтому его приходилось везде брать с собой.

— Ашок, это Ганеш, теперь он мой доверенный слуга — и только его я пришлю сюда к тебе, если у меня будут для тебя новости, которые будут требовать твоего присутствия.

Ашок посмотрел на меня как на сумасшедшего, но мне было всё равно. Я понимала, что с такой информацией надо отправлять только человека, который никогда и никому