Запретная любовь (ЛП) - Уотсон Р. С.

Наблюдаю, как Грейсон открывает упаковку с куриным филе, а потом достает сковороду, чтобы поджарить его. Мы болтаем о наших хобби, любимых времяпрепровождениях, местах, где хотели бы побывать. Париж — на вершине моего списка. Грейсон обещает отвезти меня после выпуска, и я улыбаюсь как Чеширский кот. Мы попиваем дорогое белое вино, и клянусь, от двух бокалов у меня почти сносит крышу. Мы ужинаем, и Грейсон относит меня в кровать. Раздевает меня до белья. На этом мои воспоминания об этом дне заканчиваются.

***

Грейсон сидит на краю кровати с подносом в руках.

— Любимая, просыпайся. Тебе нужно поесть, а потом нам надо поговорить.

Я стону и сажусь, от чего он смеется. Любимый проводит руками по своим влажным волосам, я вижу, что он уже одет в костюм. Затем передает мне поднос, на котором приготовленные им омлет, тост и кофе. Я начинаю сразу с кофе, чтобы побыстрее проснуться. Не понимаю этих жаворонков.

— Уже десять утра, милая.

— Упс, походу я произнесла это вслух.

— Значит, наш пузырь лопнул? — Я пью кофе, знаю, нам надо поговорить.

— Боюсь, что так, — говорит Грейсон и снова проводит руками по волосам.

— Прости, секс вчера в наш пузырь не заглянул.

— Трах, не секс, детка, и да, ты была довольно уставшей. У тебя был напряженный день, и тебе было нужно отдохнуть.

— Еще и перепила, — напоминаю я ему.

— Это тоже, — усмехается он. — Итак, что тебе уже известно? — Его тон сразу стал серьезным.

— Да почти ничего. — И рассказываю ему о слухах.

— Я должен встретиться с деканом в административном отделении примерно через час, и после у меня будет больше информации. Судя по оставленному мне сообщению, у них есть фото нас вместе. Мы в этом городе никуда не ходили вдвоем, поэтому я не знаю, насколько подозрительными могут быть фотографии. Может быть, нам удастся объяснить это все как простое совпадение, поэтому я не хотел, чтобы они сначала нашли тебя.

— Ты не думаешь, что, если я внезапно заболею, когда меня будут искать касательно потенциального скандала, это будет выглядеть подозрительно? — Я на самом деле об этом раньше не думала.

— Может быть, но лучше так, чем застать врасплох, не зная, какие у них есть доказательства. Ты много можешь потерять. — Грейсон встает и начинает ходить по комнате. — Я найду способ все исправить, детка. Обещаю.

— Грейсон, а как же ты? Ты тоже можешь много потерять. В этой ситуации я не была невинной жертвой. Мы оба знали, чем рискуем. — Меня расстраивает то, что мой мужчина взваливает на себя всю вину. Он действовал не один.

— Меня больше беспокоит твое будущее. Я могу потерять работу, но я первый вице-президент в компании, в которой еще являюсь и наследником. Меня просто убьет быть причастным к разрушению твоего будущего.

Грейсон подходит к окну и раскрывает шторы, чтобы впустить солнечный свет. Гнев волнами расходится от него. Я встаю и подхожу к нему, обнимая за талию сзади.

— Мне будет также больно, если буду причастна к тому, что ты потеряешь работу, вне зависимости от того, является ли она для тебя необходимостью для существования. Тебе нравится преподавать, давать знания людям.

У меня наворачиваются слезы, начинает накрывать удушающий страх. Грейсон разворачивается и стирает слезы, пока они не стекли по щекам, и обнимает меня. Он целует меня в макушку и просит не беспокоиться.

— Я все исправлю. Пожалуйста, не волнуйся. У меня много связей, малышка. Мне просто нужно увидеть, какие у них есть доказательства, и что с этим можно сделать. — Любимый приподнимает мое лицо и целует в губы. — Мне пора на эту встречу, а ты доедай и отдохни. Я скоро вернусь с дополнительной информацией.

За Грейсоном закрывается дверь спальни, а следом уходят и остатки храбрости. Я отодвигаю поднос и сворачиваюсь под одеялом, хранящим его запах. Слезы текут сильнее, превращая меня в рыдающее нечто. Почему жизнь такая несправедливая? Мы с Грейсоном и так через многое прошли, чтобы найти путь друг к другу. Но боже, если есть какая-то шкала баланса хорошего и плохого, то в мою сторону давным-давно не поступало ничего хорошего. Я заслуживаю счастья, черт побери. Я люблю Грейсона и хочу, чтобы у нас был шанс. Вся эта ситуация непонятная. Кому помешали наши отношения? Я не получала никаких привилегий, да Грейсон-профессор даже строже ко мне относился.

Вдобавок ко всему, я не знаю, кому можно доверять. Главная подозреваемая — Ванесса, но и других нельзя сбрасывать со счетов. Я не могу позволить себе расслабиться. Мне хотелось утром поделиться своими подозрениями с Грейсоном или обсудить то, что Ванесса отвечает на его телефон, но момент оказался неподходящим. Он выглядел таким отстраненным. Мой любимый очень умный, поэтому я уверена, что у него уже есть гипотезы, похожие на мои. Я подожду, что он узнает на этой встрече. Надеюсь, все уляжется. Маловероятно, но все равно надеюсь. Подумываю позвонить маме, но решаю продержаться чуть дольше.

ГЛАВА 17

Я просыпаюсь из-за двух крепких рук, которые обнимают меня за талию.

— Проснись, любимая, — говорит Грейсон, прижимая меня к себе.

Я поворачиваюсь в руках любимого и изучаю его лицо, отчаянно пытаясь увидеть признаки того, что все будет хорошо. В глубине лазурных глаз Грейсона отражается грусть, и понимаю, что можно не надеяться. Он целует меня в лоб так нежно, будто пытается принести мне комфорт, но эти попытки тщетны. Просто скажи уже все прямо.

— Что они сказали? — спрашиваю я. Мое горло и нос заложены после рыданий.

— Все нехорошо. У администрации есть фото, как ты заходишь в отель «Бэль Эйр» и «Фор Сизонс», а так же, как прихожу и ухожу я. Это можно бы объяснить как совпадение, но есть еще фото, как ты садишься ко мне в машину, когда мы ездили в Сан-Франциско, и недавние фото тебя здесь.

— Какого хрена?

— Кто-то очень давно за нами следил, детка, собирая улики. В деканате хотят, чтобы ты явилась сегодня, или тебя исключат. Похоже, тебе отправили электронное и обычное письмо с вызовом на собеседование. Внезапная болезнь их не одурачила. Мне так жаль, милая. — Грейсон пытается встать с кровати, но я удерживаю его.

— Пожалуйста, Грейсон. Просто обними меня, — молю его.

Мой мир кажется таким шатким, мне нужно, чтобы он заверил меня, что все будет хорошо.

Грейсон крепче прижимает меня к себе, но взволнованное лицо выдает его чувства.

— Мне так жаль, что я втянул тебя в это. Черт побери, — ругается он. Потом переворачивается на спину и проводит руками по волосам. — Просто скажи им правду. Я подошел к тебе в клубе. Очень тебя хотел. Предложил соглашение.

Мне больно от того, что Грейсон не видит нашего равного участия во всем.

— Ты сказал им о нашем изначальном соглашении?

— Нет, но мне кажется, ты должна сказать. Это покажет, что я чертов извращенец, который хотел использовать тебя для секса. Твоя наивность была мне на руку, позволив мне использовать твою страсть ко мне против тебя, — сказав, Грейсон вскакивает с кровати и из моих объятий.

— Именно это ты и чувствуешь? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Да, — просто отвечает он, но, не поворачиваясь и не глядя на меня.

Мое сердце бьется об грудь от таких негативных слов. Почему Грейсон пытается ранить меня? Мне нужно уйти отсюда сейчас, иначе сорвусь. Слезаю с кровати, а Грейсон выходит из комнаты. Нахер его! Быстро одеваюсь во вчерашнюю одежду, которая лежала сложенной на стуле. Не знаю, где моя сумка с вещами, и мне плевать.

Сваливаю к чертям отсюда. Да, Грейсону больно, я это понимаю, но и мне тоже. Не хочу просить Джордан, но черта с два позволю Грейсону или его водителю везти меня куда-либо.

Не знаю здешнего адреса, разберусь, когда выйду. Я вызову такси, когда узнаю, где, черт возьми, нахожусь. Выбегаю из спальни, не желая смотреть в сторону Грейсона, но и двух шагов не успеваю сделать, когда он оказывается на моем пути, блокируя дверь.

— Шивон, подожди, — просит он.

— Пошел на хер, бесчувственный сукин сын. Думаешь, тебе одному больно и грустно? Думаешь, можешь обратно понизить меня до твоего обычного секса без обязательств? Если так, то ты херов идиот, — кричу ему.