Введение в Ветхий Завет. Конспект лекций - Лев Шихляров

(3, 1-3, 11, 20-21)

Речи Иова полны протеста и отчаяния, и в начале они обращены преимущественно к друзьям, свидетелям страшного переворота в его жизни. Он, верный праведник Божий, отныне несет на себе явную печать отвержения. За что? — спрашивает Иов, и его вопрос становится главной темой книги: «За что страдает праведник?» Друзья Иова поставлены в сложное положение. Они сострадают другу и неохотно начинают ему отвечать, но Иов требуя правды, начинает высказывать сомнения в справедливости Божией, и потому благочестие и страх Божий не оставляют их равнодушными. Все три друга Иова исходят из известного нам древнего представления о том, что высшая правда на земле проявляется в том, что праведник благословлен Богом и счастлив, а грешник, напротив, наказывается, страдает и будущности не имеет. И раз Иов оказался в таком положении, значит, что-то с ним определённо не в порядке. Иову стоит глубоко задуматься, понять истинную причину, посмотреть на свою прежнюю жизнь со стороны, и ему всё станет ясно, он раскается пред Богом и будет спасен. Может быть, Иов просто забыл какие-либо совершенные в прошлом грехи? А может быть, он из стеснения или гордыни что-то скрывает? Вот и результат — наказание от Бога.

Иов опровергает все доводы друзей. Ведь он не только скрупулезно соблюдал заповеди, он совершал больше чем положено. Он сделал всё, что сказал Бог, а Бог отказался от него. И вообще, Иов понял, что «закон равного воздаяния» неправилен. Во-первых, как он видел в жизни не раз, грешные часто блаженствуют и умножают свое неправедное богатство на крови и труде притесняемых. Но более несправедливо то, что праведнику вовсе не гарантировано блаженство, и в отличие от друзей, Иов это испытал на себе. Сначала в речах Иова Бог упоминается в 3-ем лице, но затем всё чаще Иов начинает обращаться непосредственно к «Крепкому». В этих речах, отражающих душевное смятение страдальца, Иов то смиренно падает ниц пред Творцом, то обвиняет Его в несправедливости. Если Бог осуждает Иова, то пусть даст ему смерть; если Ему всё равно, пусть оставит его в покое; в любом случае он дерзновенно требует, чтобы Бог ответил ему:

«Если бы взвесить скорбь мою,и боль мою положить на весы! …Ибо стрелы Крепкого настигли меня,и дух мой ядом их напоен,и ужасы Божии мне грозят …Соизволил бы Он сокрушить меня,простер бы руку Свою сразить меня!Тогда была бы отрада мне,и я веселился бы средь муки злой! …Довольно с меня! Не вечно мне жить.Отступи от меня! Мои дни — вздох …Тебе что я сделал, Соглядатай мой?Зачем Ты поставил меня, как цель для стрел?…»

(6, 1, 4,9; 7, 16, 20)

В итоге Иов доходит до того, что требует суда, он желает судиться с Богом, прекрасно осознавая при этом, что ответчик является одновременно Судьей! И это беда Иова, некому за него заступиться:

«Ведь не человек Он, как я, чтоб ответить Ему,чтобы вместе нам предстать на суд.Между нами посредника нет,чтобы положить руку на обоих нас».

(9, 32-33).

Так выражена древнейшая человеческая жажда близости Божией, Его «человечности»: нет Богочеловека-Христа, некому примирить Творца и тварь. Подобные речи Иова воспринимаются друзьями как безумие и кощунство. Наконец-то им понятно, почему такое произошло с Иовом. Вот и грех его, за который он наказан — богохульство, которое наверняка давно поселилось в его сердце; они приходят к этой мысли, не замечая, что путают причину со следствием. Но Иову это уже не важно. Его пытливый дух начинает прозревать таинственный узор Божественного домостроительства; он начинает чувствовать, что его страдания временны и не безнадежны, ибо после них ему должна открыться вся тайна и весь смысл, пусть даже это случится в последнее мгновение жизни:

«…я знаю, Заступник мой жив, и в конце встанет над прахом Он, и когда кожа моя спадет с меня, лишаясь плоти, я Бога узрю … — истаивает сердце в моей груди!» (19, 25-27 — яркий образ, ведь кожа Иова в буквальном смысле спадает с него).

После трех друзей в беседу неожиданно вступает молодой человек по имени Элиу, который упрекает старцев в том, что они не смогли правильно ответить Иову, несмотря на свои седины, и потому им приходится слушать безумные речи Иова, а ведь надо было просто объяснить ему, что все беды и страдания испытывают нас, приводят к раскаянию во грехах и прощению от Бога. Но доводы юноши, чье короткое явление в книге многие исследователи считают поздней вставкой, мало отличаются от прежних, и Иов, который уже давно апеллировал не к друзьям, а к небу, не обращает на него внимания. Но в тот момент, когда «слова Иова кончились» (31, 40), из бури ему неожиданно отвечает Сам Господь:

«Кто есть сей, что промысел мрачитречами, в которых знанья нет? …Где ты был, как землю Я утверждал?Говори — тебе ли не знать!Кто положил ей предел? Скажи!… когда звезды утра издали вопль,возликовали все Божьи сыны?Кто вратами море сдержал? …В жизни твоей давал ли ты утру приказ,назначал ли заре место ее?…»

(38, 1-12).

«Ты требовал суда и правды, Иов, и вот Я пришел, но пока Я буду тебя спрашивать», — как бы говорит Бог. Он подробно рассказывает Иову о творении мира (и рассказ этот перекликается с кн. Бытия) и делает это по двум причинам. Во-первых, Иов, будучи ограниченным земным человеком, не сможет своим умом охватить глобальный Божественный замысел Творца о мире и человеке. А во-вторых, в этом мире есть определенная тайна зла, намек на которую высказан в строчках о двух чудищах — Бегемоте и Левиафане (40, 41 гл.). Они упомянуты в числе прочих тварей Божиих, но эти имена пришли из древнейшей мифологии Междуречья, где символизировали двух сильнейших духов злобы, земного и морского соответственно. Страшны они, впрочем, только человеку, а для Бога они не более чем животные; Он может поймать удой Левиафана и прижать ему леской язык (40, 20). Эту тайну зла св. ап. Павел назовет позже «тайной беззакония». Бог не отвечает Иову конкретно на вопрос о причине страдания. Человеку в ВЗ этого знать не дано. Но Иову, оказывается это уже и не нужно. Он настолько упоен радостью общения с Богом, что всё остальное ему безразлично, ведь Бог открылся ему, а с Богом ничего уже не страшно:

«Теперь знаю, Ты можешь всё …Ты явил дивное, непонятное мне …Внемли же, я буду говорить …Только слухом я слышал о Тебе;ныне же глаза мои видят Тебя, –сего ради отступаюсь,и раскаиваюсь в прахе и пепле!»

(42, 1-6).

Иов взошел к Богу через протест, но это был протест не против Него Самого, а против неверных, примитивных представлений о Нем. И Бог тоже так считает, почему и говорит друзьям Иова: «Гнев Мой пылает на (вас) … ибо вы не говорили обо Мне так правдиво, как раб Мой Иов! … пойдите к … Иову, и принесите за себя жертву всесожжения; и пусть раб Мой Иов помолится за вас, ибо только его молитву Я приму…» (42, 7-8). Удивительное дело: на протяжении всей книги друзья, руководимые страхом Божиим, только и делали, что отстаивали правду Божию, а Иов говорил о Боге неслыханное, но именно он оказался возлюблен Творцом! Иов выстрадал свое знание близости Живого Бога. В конце книги Бог вновь награждает Иова здоровьем и долголетием, детьми и богатством. Но Иов перерастает ВЗ-ное понимание блаженства. В глазах св. отцов он становится прообразом другого, безгрешного Страдальца. Распятие Господа Иисуса, поправшего Своею смертью нашу смерть, станет в веках красноречивым ответом на общечеловеческий вопль к Богу о причине страданий.

Тема 7. ПРОРОЧЕСКИЕ КНИГИ.

7.1. Учение пророков. Книга Ионы.

Книги пророков Израиля не просто являются частью Священного Писания, но по своему содержанию представляют собой развитие учения ВЗ до уровня, предвосхищающего Евангелие. В обыденном сознании слово «пророк» часто путают с другим — «предсказатель». Но прорицатели и гадатели языческих религий не имеют ничего общего с библейскими пророками. Пророк — это прежде всего не тот, кто предсказывает будущие события, а тот кто «про-рекает» (про-говаривает), возвещает слова Божии, волю Божию. Всё, что было сказано в начале курса об Откровении и качествах человека, необходимых для участия в этом процессе, относится и к пророкам: чистота сердца, решимость, жертвенность. Можно сказать, что и Авраам, и Моисей, и другие древние библейские праведники были кроме всего остального и пророками: их пророческие черты являлись следствием теснейшей жизни с Богом. Но начиная с последнего «судьи», Самуила (прим. XI в. до Р. Х. — см. 1 Цар. 1), и особенно в период VIII-V вв. в Израиле возникает пророческое служение в специфическом смысле. Пророки — харизматически одаренные люди, чем-то напоминающие русских юродивых «Христа ради» — могли жить поодиночке или целыми семьями, и ходили по городам и весям, проповедуя о гневе Господнем за грехи, о необходимости покаяния, напоминая об особом предназначении Израиля и бесстрашно обличая царей за их «мерзости». И к ним тоже приходили: узнать волю Ягвэ, поведать скорбь, а иногда — выбрать и помазать на служение нового царя. Порой из их среды, а порой после личного призвания Богом в Израиле появлялись особенно одаренные люди, духовное видение которых перерастало конкретные обстоятельства эпохи и открывало глобальные тайны. Большинство из них (за исключением, м.б., Ильи и Елисея) оставили после себя письменные свидетельства Откровения, ставшие книгами великих пророков Исайи, Иеремии, Иезекииля, Даниила и еще 12-ти т.н. «малых пророков». Отношения пророков с Богом были очень непростыми, т. к. они, входя в Откровение, тем не менее оставались живыми людьми, о чем трогательно рассказывается в полулегендарной книге пророка Ионы. Бог повелевает Ионе идти в город Ниневию, столицу великой тогда Ассирии: «проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня» (Ион. 1, 2 — кстати, Ионе повелено идти к не евреям). Реакция пророка: «встал Иона, чтобы бежать … от лица Господня» (1, 3). Корабль, на который за деньги попал Иона, плывет в другую сторону, но на море случается буря. Разноплеменные корабельщики пытаются разгадать, на кого прогневался его бог, но Иона, прекрасно всё понимая, признается всем, что он явился причиной бури, и настаивает на том, чтобы его сбросили в море, где он попадает в чрево большой рыбы (в нашем переводе – «кита»). Из чрева кита Иона в скорби своей взывает к Господу (см. псалом Ионы 2, 3-10), Господь принимает его раскаяние, и рыба выплевывает Иону на сушу. Во второй раз повелевает Господь Ионе идти в Ниневию и призвать ее к покаянию, что пророк теперь со смирением исполняет. Ходя по всему городу, Иона объявлял: «еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена!» (3, 4). А потом вышел из города, и сел среди кустов, чтобы видеть, что будет с городом. Но жители Ниневии на предостережение Ионы отреагировали с удивительной чуткостью. Вся Ниневия, начиная с царя, оделась во «вретище» и объявила покаянный пост. Все молились Богу о прощении. Замечательно далее: «Иона огорчился этим и был раздражен … О, Господи! Не это ли говорил я, когда еще был в стране своей … знал, что Ты Бог благой и милосердный … и сожалеешь о бедствии … лучше мне умереть, нежели жить…» (4, 2-3). Речь Ионы потрясающе свидетельствует о подлинности мистической встречи пророка с Творцом: так я и знал, Сам посылаешь меня к ним объявить о страшном наказании, а ведь по любви Своей вряд ли на это пойдешь, а я — Твой раб — в каком оказываюсь положении, Ты выходишь милостивым, а я лгуном? (!) Тогда Господь, вразумив Ниневию, вразумляет Иону: «произрастил Господь Бог растение, и оно поднялось над Ионою, чтобы над головою его была тень … Иона весьма обрадовался этому … И устроил Бог так, что на другой день … оно засохло. Когда же взошло солнце, навел Бог знойный восточный ветер, и солнце стало палить голову Ионы так, что он … просил себе смерти … Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился … которое в одну ночь выросло и в одну же ночь пропало. Мне ли не пожалеть … города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой (скорее всего, имеются в виду «младенцы» в духовном отношении), и множество скота?» (4, 6-11; о скоте Господь тоже беспокоится). Книга Ионы позволяет сделать ряд выводов: