Роковая привязанность - Сьюзан Ховач

Она обращалась исключительно к Джону. Они беседовали о музыке; эта тема была доступна только им двоим, остальные ею не владели. Они говорили минут десять, потом снова замолчали; я испытывал такую скованность, что с трудом пользовался ножом и вилкой. Потом София отправила ребенка спать. Он немного покапризничал, не желая уходить, но в конце концов Майкл увел мальчика наверх. У меня сложилось впечатление, что Майкл хотел улизнуть... Мы поднялись из-за стола, Джон вышел в холл. Он надел красный свитер, и София спросила: «Ты уходишь?» «Мы с Мэриджон прогуляемся до бухты»,— отозвался Джон.

Они ушли. Они отсутствовали недолго, минут десять: вернувшись, они удалились в музыкальную комнату. Майкл, спустившись на первый этаж, присоединился к ним. Я помогал Софии мыть посуду на кухне. Когда Джон и Мэриджон возвратились в дом, София подошла к двери музыкальной комнаты и стала слушать. Работал проигрыватель. «Посмотрю, что там происходит»,— сказала София. «Оставь их одних,— посоветовал ей я.— Погуляй со мной немного. В любом случае с ними находится Майкл». «Я хочу услышать, что он скажет»,— заявила София. Я сказал ей, что Джон скорее всего вовсе ничего не скажет, но Софии хотелось увидеть, как будут развиваться события.

Мы стояли в холле. София сказала, что мы встретимся сегодня вечером позже — «там, где мы сможем побыть одни и поговорить без свидетелей. Буду ждать тебя у Плоских Скал в десять часов». Я согласился, и она прошла в музыкальную комнату. Я остался в холле один. Я все помню очень отчетливо. Спустя мгновение проигрыватель смолк. В холле не было освещения, лишь сумеречный свет проникал сквозь окна; красный свитер Джона, напоминавший кровавое пятно, валялся на дубовом сундуке, стоявшем возле двери.

Вскоре я вышел из дома. Спустившись в бухту, полюбовался морем, затем вернулся в дом, чтобы надеть свитер — стало холодно. После этого я снова покинул Бариан. Я отправился к Плоским Скалам по горной тропинке; через четверть часа я оказался на берегу.

Он замолчал. Вода с шипением накатывалась на гальку.

— Я подождал некоторое время,— продолжил Макс,— но София, конечно, не появилась. Размышляя о том, что могло с ней случиться, я услышал крик. Я тотчас бросился к источнику звука но, когда я поравнялся с Софией, она уже была мертва.

Макс снова замолчал. Он снял очки, и Сара впервые увидел выражение его глаз.

— Бедная София,— медленно произнес Макс.— Это было ужасно. Я всегда испытывал к ней жалость...  

Глава 4

I

Джастин прибыл в Сент-Ивс к тому моменту, когда часы на церкви, стоящей возле пристани, пробили три раза. Туристы заполнили улицы, высыпав на мостовые и затрудняя автомобильное движение. Пешеходы захватили Сент-Ивс, мешая водителям, с трудом пробиравшимся по узким улочкам. Джастин испытал облегчение, добравшись наконец до автомобильной стоянки и заглушив мотор. Он вылез из машины. Воздух был соленым и свежим, солнце — ласковым, теплым. Джастин зашагал по ступенькам вдоль городской стены; чайки кружили над рыбацкими лодками; стоящими в гавани; на мысе белели сгрудившиеся домики местных жителей.

С набережной Джастин поднялся на Фиш-стрит, потом свернул в переулок, выложенный каменными ступенями, которые вели вверх. Они закончились крутой узкой мостовой, поднимавшейся еще выше на холм. Дверь с цифрой «5» была бледно-голубой; вьющиеся растения, тянувшиеся от окон, сплетались над крыльцом.

Он нажал кнопку звонка.

Дверь открыла женщина. В ее голосе явственно звучал лондонский акцент; на ней была типично лондонская одежда; Джастин заметил, что тыльная сторона ее руки испачкана краской.

— Здесь живет Ева?— неуверенно спросил Джастин, внезапно занервничав.

— Вас ждут, да? Проходите. Она наверху — вторая дверь справа.

— Спасибо.

В прихожей блестело много бронзовых украшений. Джастин сжал рукой перила лестницы и стал медленно подниматься вверх, не останавливаясь и не оглядываясь. Женщина смотрела на него. Он чувствовал на себе ее пристальный, изучающий взгляд. Она, похоже, пыталась понять, кто он такой и какие отношения связывают его с женщиной, ждущей наверху. Добравшись до конца лестницы, Джастин остановился, чтобы перевести дыхание. Ему вдруг стало очень жарко.

Он стоял перед второй дверью справа. Шагнув вперед, Джастин поднял руку, чтобы постучать.

— Заходите,— голос женщины раздался почти в тот самый момент, когда костяшки пальцев Джастина коснулись деревянной панели; он внезапно перенесся в прошлое, превратился в мальчика, увидевшего нетронутый ужин возле запертой двери и постучавшего по ней, чтобы спросить, можно ли ему съесть еду, от которой отказалась Ева.

Он замер, предавшись воспоминаниям. 

— Заходите,— повторила женщина; он повернул ручку, и в этот момент она открыла дверь. Спустя мгновение они уже смотрели друг на друга через порог.

На ее лице не отразилось и намека не узнавание. Джастин уловил тень разочарования, потом раздражения; он почувствовал, что его уши вспыхнули.

— Вам, верно, нужен кто-то из соседей,— сухо произнесла она.— Кого вы ищете?

Он проглотил слюну, забыв все заготовленные ранее вступительные слова. Охваченный испугом, Джастин удивился тому, что у него хватило смелости явиться сюда. Он опустил глаза, поглядел на ее ноги. На ней были белые сандалии, строгие и элегантные; несмотря на свое смятение, он поймал себя на мысли о том, что ее туалеты слишком шикарны для скромного курорта, удаленного от Лондона.

— Погоди,— сказала она.— Я тебя знаю.

Он прочистил горло. Обретя некоторую уверенность, посмотрел ей в глаза. Вид у нее был растерянный, но не враждебный. Джастин почувствовал себя лучше.

— Ты — Джастин,— внезапно произнесла она. Он кивнул.

Постояв секунду без движения, она раскрыла дверь пошире и повернулась лицом к комнате.

— Проходи,— сказала она через плечо.

Он проследовал за ней. Комната была маленькой, из окна виднелись крыши домов и кусочек голубого моря, освещенного солнцем.

— Ты не похож на своих родителей, да?— рассеянно заметила она, сев на стул перед туалетным столиком и стряхнув пепел в сувенирную пепельницу.— Я с трудом узнала тебя. Ты здорово похудел. Он настороженно улыбнулся, опустившись на край кровати.

— Ну,— произнесла она после продолжительного напряженного молчания,— зачем ты пришел? У тебя есть сообщение от отца?

— Нет,— сказал он,— отец не знает, что ты здесь. Твое письмо по ошибке попало ко мне, я не показал его Джону. По-моему, тебе не следует беспокоить моего отца во время его медового месяца.