Прошлое (СИ) - Медведева Алена Викторовна

— Просто запомни: тот, кому ты принадлежишь.

И уже знакомые мне нотки — это приказ. Аксиома. Основной закон жизни. Единственный!

— Не понимаю…

Отголосок моих чувств прорывается новой фразой, я в самом деле изумлена происходящим.

— Встань. Попробуй подняться, — его руки, опережая, уже поднимают меня. — Все остальное неважно. Просто запомни мои слова. Навсегда.

Желания выяснять что-то — нет. Я вся охвачена удивительным трепетом: боли нет. Нет огня, пожиравшего тело, давящего кольца, сжимавшего голову. Мне поразительно спокойно и легко. Поэтому я уверенно стою, поддерживаемая верхней парой рук метха, озираясь вокруг. Хвост, словно желая удостовериться, что все вокруг не снится мне, касается стен, даря мне осязательные ощущения.

Мир не перевернулся. Это такая знакомая территория Кирена. Пустота, подстилка на полу и ниша с мечами…

— Тебе не больно? — Его прикосновение к плечу, и я вспоминаю: резчик! А еще раньше этот самый мужчина продал меня другому. За цистерну топлива…

Мысль словно продирается сквозь густой туман, я реагирую заторможено.

— Как же корабль полетит? Без топлива?..

Глаза метха недоуменно распахиваются, новый пристальный взгляд в мое лицо. Конечно же, он не улавливает ход моих мыслей. Но объяснять страшно…

— Не твоя забота мой корабль.

Да. Он прав, несомненно. Для меня вообще предпочтительнее, чтобы он взорвался вместе со всей его ненавистной командой. И капитаном! И даже мной… Какой разброд мыслей и пожеланий.

— Я его ненавижу, — объяснять что-то внятно нет ни сил, ни желания. Я словно веду отрывочный диалог со своим внутренним 'я'.

— Ничего нового, — он безразлично пожимает плечами.

— Да.

Удивительно, но он прав. Он захотел — отдал меня, захотел — вернул. От этого, в общем=то, ничего не изменилось.

'Или… изменилось?' — Вслушиваясь в себя, я пытаюсь это понять. Получается плохо: вроде бы все по-прежнему, но… что-то и не так. А вот что — уловить ускользающее ощущение никак не удается.

Трепет в душе не исчезает, я едва ли осознаю, о чем говорю — все существо сосредоточено на собственных ощущениях: боли нет! Так непривычно…

Внезапным откровением вдруг в сознание прорывается ощущение. Какое-то острое и очень яркое! Рука метха, плавно приблизившись, касается моего тела — под ключицей, чуть выше левой груди. Странно…

Сколько раз он прикасался ко мне? Сотни…

Но никогда ранее я так остро не чувствовала его пальцев на своей коже. Так, словно я дома… купаюсь в реке… и потоки огненных искр родного мира, щекоча и лаская, сбегают вниз, чтобы слиться с потоком лавы. Так, что дыхание обрывается от восторга! Я вздрагиваю: никогда близость этого мужчины не будет вызывать у меня и толики положительных эмоций. Но… тело реагирует новой волной трепета.

Замерев, я поднимаю на Кирена взгляд. Он пристально смотрит в ответ, изучая, наблюдая, замечая все. Пальцы, чуть дрогнув в поразительно нехарактерном жесте — в нем нет резкости, едва уловимое касание самыми кончиками пальцев — сдвигаются ниже. Мои плечи инстинктивно горбятся — это тело вынужденно подчиняется моим подспудным страхам, ожиданию боли. Но нет…

Кирен не стискивает грудь в привычно собственническом жесте. Нет! Вместо этого пальцы, непривычно медленно перемещаясь, сдвигаются вбок — к плечу. Смещается и метх, делая шаг в сторону. Другая его рука подхватывает мою кисть, сжимая и притягивая вперед, вынуждая сделать шаг и еще один.

Пальцы, очертив овал плеча, все так же едва ощутимо и оттого неимоверно чувственно, сбегают по руке вниз. Моя ладонь сжимается в кулак, выдавая внутренний трепет и напряжение: что будет дальше?

Метх сдвигается еще на шаг, обходя меня. Его пальцы двигаются тоже, перемещаясь с моих запястий на бедра, даря воспоминания о купании и этой части моего тела. Я чувствую, что Кирен стоит позади. Я чувствую его взгляд, он через плечо устремлен на мою грудь. И не совладав с собой, в испуге поворачиваю голову, ища его взгляд, стремясь увидеть выражение лица. Понять… что он задумал?

Вот только надежда не оправдалась — глаза Кирена прикрыты, скрывая его намерения. Он словно бы сам вслушивается в ощущения, сменив прикосновение кончиков пальцев на поглаживание ладонью, что ласкали мои ягодицы, прикасаясь к основанию хвоста. И дыхание метха… я чувствовала его обжигающее прикосновение к своим плечам. Оно учащалось.

Взгляд замер на лице Кирена. Пусть не выражение глаз, но мимика, жесты — я отчаянно искала в них ответ. Предупреждение?..

'Прежде чем он обменял меня на топливо…' — в голове творилось что-то невообразимое. — 'Что если он опять испытывает меня, прежде чем изгнать? Что если это его изощренная забава?'

Но нет — лицо меднокожего словно окаменело, черты заострились от усилий, прилагаемых им для самоконтроля. Это в их крови, вдолблено с рождения — скрывать все эмоции. Я не та, что смогу прочесть ответ на его лице!

Отныне я всегда буду ожидать от него худшего.

Мысль словно обдала прохладой, заставив поежиться. Глаза мужчины мгновенно распахнулись, он успел перехватить мой взгляд, прежде чем я отвернулась. Что он увидел там? Испуг, страх… несомненно. Я боюсь его, всегда боялась. Он не может не знать об этом.

Вновь прикосновения ладони сменились движениями пальцев, что заскользили вверх от кисти до плеча на другой руке. Он шагнул вперед, огибая мое напряженно застывшее тело. Я зажмурилась — как бы не силилась стараться сильнее, не с ним мне было тягаться. Не в моем положении, не при абсолютно подавляющем преимуществе силы этого метха.

Ключица. Круг замкнулся — его ладонь вновь вернулась на мою грудь.

— Открой глаза, — голос прозвучал так, словно, он не сомневался — я не решусь.

А я открыла. Потому что поняла — бояться Кирена бессмысленно. Не после встречи с метхом, что готов был вырезать на моем теле картины.

'Они все такие по сути своей. Их раса отвратительна' — с этим убеждением я встретила его взгляд.

Глаза меднокожего лишь слегка распахнулись, отмечая удивление. Впрочем, вряд ли его заботили мои мотивы. А вот интрига с моим безмолвным протестом явно забавляла. Ему так было интереснее.

Что ж…

— Ты просто жалок.

Я боялась его большую часть сознательной жизни. А сейчас страх ушел, осталось презрение. И оно чувствовалось — метх удивился. Отступил, одна его бровь на миг, красноречиво демонстрируя насмешку, взлетела вверх, взгляд стал холодным.

— И труслив.

Продолжила спокойным тоном: но для нашей расы так измываться над женщиной мог только трус.

Губы Кирена растянулись в медленной улыбке. Впрочем, она не задела выражения его глаз, пристально всматривающихся в мое лицо. Но я почувствовала, что метху мои слова не понравились. Не знаю, как поняла это — проведя столько лет рядом с ним, я в какой-то мере стала органичной частью его… как частью его организма.

— Никому не нужен!

Когда-нибудь меня должно было прорвать. И вот сейчас, эйфория отсутствия боли и невероятное поведение метха спровоцировали взрыв. Слова — рубленые фразы, отвратительная правда о нем — сыпались одно за одним. Кирен ни разу не ответил, лишь с иронией наблюдал, отступив на шаг.

И вдруг рывком подался вперед, буквально снося меня с ног, оторвав от пола и вдавив в стену позади. Молча. Две пары рук стиснули как оковы, я едва могла дышать, а бедра, поддавшись ошеломительному давлению мужского тела, вопреки всем моим усилиям подались, раскрываясь. Вот его ответ — без слов понятно: что я против него?.. И что ему мои слова.

Так униженно, безвольно и жалостливо я себя почувствовала, как никогда за эти годы сплошных испытаний. Вот только я уже однажды смогла сказать ему 'нет'. Пересилила этот рабский страх, слепую животную выстраданную привычку смиренно подчиняться.

И этот миг не мог пройти бесследно.

Я не знала агрессии, будучи дочерью совсем не безобидного народа, никогда не думала о том, чтобы атаковать, причинить боль… Но сейчас случилось что-то. Что-то, не зависящее от моего желания. Идущее из самых глубин существа.