Покоряя Тьму - Ушкова Светлана Васильевна

— Опять вы, — недовольно скривился мужчина. — Только не помню, чтобы на вас поступала отработка.

— А мы не отрабатывать, мы вернуть сбежавшего питомца, — бодро отрапортовал Джеф и выдвинул меня вперед.

Пришлось тихонько похлопать спящего на спине плевуна и позвать:

— Няма-няма.

Цветочек не заставил долго ждать и вылез из-под ворота в районе плеча. Принюхался. Присмотрелся. И, пискнув, нырнул обратно в укрытие.

— Эй! — возмутилась я. — Вылезай, ты дома!

— Ням! — стало мне упрямым ответом. Цветочек, кажется, решил зарыться под пояс юбки.

— Ай!

— Развернись спиной, — резко приказал смотритель, и я тут же повернулась. — Rigentius!

Заклинание вспышкой ударило в мигнувшую лазурным защиту и исчезло. Цветочек, видимо почуяв неладное, замер.

— И почему с вами вечно сложности, — проворчал Оурэл и направился куда-то за стеллажи.

Некоторое время оттуда доносился шум передвигаемых по полкам и полу вещей. Потом смотритель вернулся к нам, держа в одной руке достаточно большую клетку, а в другой холщовый мешок зеленого цвета.

— Так, слушай сюда, — потребовал мужчина и указал на клетку. — Придешь к себе, установишь ее в угол потемнее. Можешь под стол. Я настроил ее, так что, как только откроешь дверцу, внутри образуется привычный для плевуна микроклимат. Внутрь положишь горсть вот этой приманки. Как только плевун зайдет полакомиться, закроешь дверцу и принесешь зверька сюда.

— А если он не пойдет? — с сомнением спросила я. — Вдруг ему приманка не понравится?

— Пирожками кормила? — догадался смотритель.

— И вареньем, — сдала меня Амалия.

— То-то он так прицепился. Здесь таких разносолов нет. Чтоб я еще раз дал Астиросу плевунов! Тоже мне, новатор учебного процесса недоделанный, — проворчал Оурэл и стал инструктировать дальше: — Если не сможешь сама оторвать от себя этого мелкого прилипалу, приходи, будем думать, что с ним делать. И вареньем больше не корми! Только кормом. Иначе у него случится несварение.

— Только корм! Я поняла, — быстро заверила и взяла мешочек.

Джеф схватил клетку, и мы поспешили в общежитие. Ловушку установили, как и советовал смотритель, под столом. Я открыла дверцу, и внутреннее пространство заполнилось туманом. Через пару секунд пелена рассеялась, явив нашим удивленным взорам небольшую темную лужу на дне клетки, в центре которой высилась покрытая мхом кочка. Прутья решеток тоже покрылись махровыми изумрудными лоскутами. Я насыпала корм в центр мягкого упругого возвышения.

— Остается только ждать, — подвела итог и потыкала тихого до сих пор плевуна.

Тот недовольно заворочался, но вылезать не захотел. Видимо, ждал, когда все уйдут, и я его вытряхну. Впрочем, никто особо не настаивал на долгом пребывании. Джеф, уходя, поинтересовался, какие у меня планы на выходные, и попросил одной все же никуда не ходить. Заверила, что останусь в комнате. Учебы хватало, чтобы полностью занять свободное время. Но его ауру в мой кристалл связи я все же на всякий случай записала. На том и расстались.

Блузку снимала осторожно, дабы не сильно напугать зверька. Правда, стоило освободить из рукава одну руку, как плевун прыгнул на пол и скрылся где-то за шкафом.

— Так ты его точно не поймаешь, — констатировал появившийся Мансикор. — Надо загонять.

И выгнулся, намереваясь прыгнуть к Цветочку в укрытие.

— Только не ночью! — запретила я назревающую охоту. — Я устала и хочу спать.

Кот одарил меня недовольным взглядом.

— Все тебе не так. Тогда вообще не буду помогать, — фыркнул Мансикор и демонстративно уселся на подоконник глядеть в окно.

На разговоры последние силы тратить не хотелось. Поэтому умылась и отправилась в кровать. Надеялась, что снова приснится Риган, но моим надеждам не суждено было сбыться. Снилось мне стадо плевунов и злые Астирос с Оурэлом.

А утром наступили самые скучные за все время учебы выходные.

Все свободное время, которого оказалось немало, я старалась занять учебой и бесплодными попытками заманить плевуна в клетку. За два дня я уяснила, что зверек обитает где угодно, но не в «идеальной среде обитания». В мини-болото он ходил только по нужде и только когда я не видела. Может, в знак протеста, может, потому, что клетка оказалась самоочищающейся. Периодически Мансикор открывал охоту на Цветочка, и тогда мой досуг скрашивался уборкой и длительным проветриванием комнаты.

В общем, поймать его так и не удалось, и я смирилась.

Правда, был во всей этой круговерти один плюс. Она помогала отвлечься от одолевающего меня уныния. В итоге я кое-как смогла пережить два слишком длинных дня в одиночестве и не впасть в полную апатию. Это вселяло надежду, что и дальше продержусь.

ГЛАВА 8

В первый учебный день проснулась, не дожидаясь будильника, и увидела спящего у меня на подушке плевуна. Почесав ему лепестки, привычно погладила свернувшегося в клубочек под боком Мансикора, встала, насыпала Цветочку в сложенную из бумаги кормушку засушенных жучков, перемешанных с какими-то зернами, и отправилась умываться. Я не торопилась. Времени до занятий оставалось достаточно, да и, признаться, мне не особо хотелось куда-то идти.

За проведенные в вынужденном одиночестве выходные я все-таки слишком глубоко погрузилась в свой личный мирок. Без заморочек, с понятным бытом. Все, что находилось за порогом комнаты, ассоциировалось с надоевшими трудностями и проблемами. Но в то же время здесь становилось тошно. Стоило оставить дела, и меня одолевали тоска и мысли о Ригане.

— Лира, ты в порядке? — неожиданно спросил Мансикор и, прыгнув на стол передо мной, заглянул в глаза.

— Да. С чего вдруг вопрос? — спокойно спросила я и все же убрала тетрадку в сумку.

— Ты гипнотизируешь пустоту, — сообщил кот.

— Просто задумалась, — отмахнулась я и закончила сборы. — Вечером занятие у Саввара, так что буду поздно. Проследи за Цветочком.

— Делать мне больше нечего, — фыркнул призрак и растворился.

Правда, спустя миг я почувствовала, как вокруг шеи и по плечам распространяется тепло фамильяра.

«Заботливый», — мысленно похвалила своего кота и улыбнулась.

— Няма! — прыгнул мне на грудь плевун и тут же расстроился.

Сегодня я надела платье с корсетом, и забраться под одежду оказалось невозможно, от слова «совсем». Аккуратно оторвала зверька и посмотрела наглецу в глаза.

— Либо ты остаешься здесь и ведешь себя прилично, либо я зову на помощь смотрителя Оурэла, и он отправляет тебя к собратьям.

Плевун каким-то невероятным образом выскользнул из рук и залез под кровать. Я посчитала это знаком согласия и отправилась на занятия.

Когда вошла в аудиторию, сразу увидела что-то бурно обсуждающих и тыкающих в газетные листы подруг. Стало интересно, и я поспешила к ним.

— Может, это выдумка журналистов? Какой смысл распространять неподтвержденную информацию? — спросила Амалия у сидящих за партой Бригитты и Лейлы.

— Что за информация? — с улыбкой полюбопытствовала я.

Девушки переглянулись. Лейла быстро сложила газету и спрятала в сумку.

— Да ничего особенно важного, — с натянутой улыбкой заверила она.

— Не бери в голову, Лир, — отмахнулась Амалия. — Это всякие светские глупости. Ну, знаешь, у кого с кем роман, кто из аристократов какую глупость сделал. Сплетни. Тебя они никогда не интересовали.

Я внутренне напряглась. Неприятное чувство подвоха в происходящем еще сильнее толкало выяснить: о чем пытаются умолчать подруги. Я пытливо посмотрела на Бри. Та глубоко вдохнула, отчего ее и так выдающаяся грудь стала еще больше, и на одном дыхании проговорила:

— Лира, присядь, у нас плохие новости.

Предложение присесть я проигнорировала и хмуро посмотрела на подруг.

— Герцог Ургерийский объявил о помолвке своего сына, — сказала Бри, словно обухом по голове ударила.

Сердце пропустило удар, а внутри словно что-то оборвалось. Потух последний огонек надежды. Наступила темнота.