Искатель. 1969. Выпуск №4 - Евгений Войскунский

Еще более оживленно на самом Привозе, похожем на гигантский муравейник. Здесь меняла на меняле, скупщик на скупщике, спекулянт на спекулянте.

«Запретное стало возможным, — ликует «Одесская газета». — Сон превратился в явь. То, против чего боролись коммунисты, — частная инициатива, — сейчас получило полный простор.

…На этом же базаре существует бойко торгующий винно-закусочный ряд, на котором на чистеньких столиках продается рюмками водка и закуска. Ничего не имея против такой торговли, считаем необходимым заставить продавцов мыть рюмки и стаканы после каждого употребления».

— Продаю осетрюгу, продаю осетрюгу, — басит небритый, с многодневной щетиной курносый мужичок в полосатом рваном бабьем свитере.

— Это осетрина или севрюга? — спрашивает у него другой мужичок, протиснувшийся к «осетрюге» сквозь толпу.

— Это рыба, — объясняет хозяин «осетрюги» и снова басит. — Продаю осетрюгу!..

— Есть подошва, отличная подошва, — кричит еще один небритый любитель-рыболов, хлопая себя по ладони вяленой рыбиной размером с подошву для башмаков пятидесятого размера.

— Покупайте семечки, морские семечки, — предлагает свой товар — связки мелких, черных как уголь бычков — его сосед.

— Продаю слово, продаю слово, — озираясь, негромко шепчет горбун, — плата по соглашению…

За небольшую мзду горбун сообщает, где откроется новый винный погребок, где и какие будут продавать товары. Спрос на «слово» огромный, торговля у горбуна идет лихо.

— Меняю прилишный дубовый гроб на обыкновенную картошку! Пошмотрите, какой великолепный гроб, — шепелявит маленький сухонький старичок в накинутом на плечи теплом платке. — Для шебя держал… Отлишный гроб!..

— Зачем тебе, деда, обыкновенная картошка? — улыбается мальчишка с ноготок в огромной смешной кепке и протягивает старику широкополую шляпу. — Возьми лучше эту необыкновенную шляпу. Ей-ей, не пожалеешь! Это же, глянь, не шляпа, а головной убор самого Рокфеллера. Наденешь и станешь похож на Форда.

— Это ты шнова? Шгинь, Метр ш кепкой, шгинь, нешиштая шила, — сердится старичок и гневно топает ногой. — А не то пожову шешаш кого надо. Вот ты уже где у меня ша шелый день! — хлопает он себя рукой по шее.

— Эх, деда, деда, — смеется Гошка, так зовут мальчишку, прозванного на Привозе Метр с кепкой. — Не понимаешь ты юмора и трагедии текущего момента. Шляпа — это вещь, а гроб, — он машет рукой, — даром давай — не возьму. Если уж предлагать кому, то вон тем, — он кивает на двух полицаев, подошедших к пареньку-чистильщику в казацкой кубанке.

— В момент чтобы были как новый гривенник, — не глядя на чистильщика, приказывает толсторожий полицай и ставит на стульчик грязный сапог.

Другой полицай прислоняется к дереву и, закурив, как коршун, что-то высматривает в рыночной суете.

— Готово, — говорит чистильщик. — Не сапоги, а зеркало… С вас две марки.

— А вот это не хочешь? — полицай ржет и показывает мальчишке кукиш.

— Дай ему по шее, — советует второй полицай, — и потопали, кажись, нам пора.

Полицаи уходят.

— Горячий пролетарский привет честным труженикам Одессы! — восклицает Гошка, остановившись перед чистильщиком.

— Ах, это ты, Метр с кепкой! — радуется чистильщик. — Жив, курилка?

— А что со мной станется? — отшучивается Гошка. — Не фартовое, мастер, место выбрал. Да и вообще не доходное это дело, ей-ей!

Он важно усаживается на табуретке, достает из-за пазухи пачку марок.

— Одна операция — и, — Гошка хлопает марками по кубанке чистильщика, — недосчитались фрицы двух ящиков галет. Правда, одного нашего пацана зашухерили, чуть отбивную из него не сделали, но… — он разводит руками, — сам понимаешь, время военное, потери неизбежны.

— Не дело это, Гошка, — говорит чистильщик, поправляя кубанку. — Поймают — печенку отобьют. Или, — он делает выразительный жест рукой, — веревку на шею и к первому фонарю подвесят.

— А блеск за леи и марки наводить — дело? — зло щурится Гошка. — Мне стыдно за вас, гражданин мастер. Очень стыдно, И вся Одесса за вас краснеет.

Заметив в толпе толстую немку с сумочкой, он вскакивает, словно его подбросило пружиной.

— Пардон, мастер! Меня, ей-ей, кажется, заждалась гранд-дама.

Гошка галантно расшаркивается перед чистильщиком, который смотрит на него с грустной улыбкой, подтягивает брюки и важно, вперевалочку направляется вслед за «гранд-дамой».

В это время к Привозной улице со стороны вокзала подъехал грузовик с солдатами.

— Полундра, землетрясение! — слышится чей-то возглас, и вмиг рынок превращается в потревоженный муравейник.

Солдаты и полицаи перекрывают выход с Привозной улицы, начинают проверять документы.

В противоположном конце переулка, у входа в Привоз, раздается несколько выстрелов.

— Вон он, вон! — кричат полицаи и кидаются сквозь толпу, расшвыривая всех и все на своем пути.

Выстрелы учащаются. Люди прижимаются к стенам домов, и все становится видно как на ладони. У входа в Привоз, прижимаясь к воротам, стоит высокий мужчина и почти в упор стреляет в бегущих к нему солдат и полицаев.

Несколько солдат и полицаев падают. Но и стреляющий как-то странно надламывается и опускается на колени. Затем он поднимает голову и подносит пистолет к виску…

Мужчину, покончившего с собой, а также своих убитых и тяжелораненых солдаты и полицаи грузят в машину и уезжают. Рынок пустеет. Лишь старичок кряхтит у своего «великолепного дубового гроба», не зная, то ли тащить его обратно домой, то ли плюнуть на него и бросить.

— Видел? То-то… Настоящий был одессит, не то что некоторые, — говорит чистильщику появившийся с дамской сумочкой Гошка.

Чистильщик молча, наклонив голову, укладывает щетки в короб.

— Да оставь ты, деда, это сокровище! — обращается к старичку Гошка. — Сколько оно стоит — сорок лей, шестьдесят? На, держи, — он отсчитывает и вручает ему деньги, затем пинает гроб ногой.

— Жалко брошать, — шепелявит дед. — Хранил штолько лет!

— Как знаешь! — Гошка машет рукой, уходит.

Когда Гошка скрывается за углом ближайшего дома, Яша — а это он — встает и не спеша направляется домой. Погиб еще один товарищ. Геройски! Что он подпольщик — ясно! Но из какого отряда? И куда шел? Его, наверно, ждут и не знают, что его кто-то выдал. Надо сообщить дяде Володе, он, вероятно, связан с другими отрядами и передаст кому следует. Да, придется пробираться к катакомбам. Ребятам удалось узнать, где гитлеровцы устроили базовый склад горючего. Находится он рядом со спиртозаводом. Горючее подвозят в танкерах из Плоешти. Говорят, что бензин авиационный. Сведения об этом складе Бадаев просил передать в отряд как можно быстрее. Кое-что они узнали еще третьего дня — в порт прибыло пять транспортов с войсками. Недалеко от города появился новый аэродром. В бывших овощехранилищах гитлеровцы устроили склад артиллерийских снарядов. А тут еще этот случай на рынке…