Пленница ведьмака - Ирина Игоревна Фельдман

В лицо ударил ветер, а потом я, вскрикнув, упала на что-то жесткое. Сверху на меня свалился кто-то маленький, пискнул и отбежал в сторону. Вокруг раздалось возбужденное собачье повизгивание.

Переливающаяся блестками лиловая морда ткнулась мне в щеку.

– Девчуля, ты живая?

– На меня кто-то прыгнул, – пожаловалась я.

– Да что ты? – огрызнулся ведьмак и стряхнул меня с себя.

Чувствуя легкое головокружение, я откинула со лба волосы и огляделась.

Из руин древнего замка мы перенеслись в чью-то спальню. Она была раза в три больше моей нынешней и куда богаче обставлена. Один только камин из мрамора вызывал восхищение своими размерами. На стене висела коллекция холодного оружия, рядом в широкой витрине хранились пистолеты, собранные как будто из разных эпох. Немного уюта придавали книжка с закладкой-кисточкой на прикроватной тумбочке и слегка помятая газета.

Корги на диво быстро пришли в себя после телепортации. Одни сидели и улыбались своими фирменными улыбками, другие бродили и принюхивались. Двое нашли на полу большую мужскую тапку и устроили игру в перетягивание каната.

Я тут же вспомнила про свои истоптавшие пол-леса ботинки.

– Ой, нехорошо лежать на кровати в уличной обуви, – пробормотала я, пятясь. – Тут, судя по всему, какой-то важный дядя живет. Еще разозлится.

Мистер Сэфайр спустил ноги на пол.

– Позвольте представиться, мисс. Важный дядя.

Мое чувство собственного достоинства ощерилось. Ладно, я девчонка молодая, иногда веду себя как ребенок, а он откровенно стебется надо мной.

– Что ж. У вас тут мило, – холодно обронила я.

Он не продолжил пикировку. Открыл дверь и приказал собакам живо убраться. Все ушастики понуро потрусили на выход. Дигби затормозил на пороге и, глядя на хозяина через плечо, заворчал.

– Иди уже, иди, – махнул рукой мистер Сэфайр и уставился на Ру. – И ты давай, нечего тебе тут делать.

Сверкнули лиловые клыки.

– Я не оставлю Юнону наедине с тобой, ведьмак.

– Оставишь. Фамильяра запрещено выгонять, но ничто не запретит мне наказать непослушное создание.

Я погладила спинку друга, оказавшуюся неожиданно шелковистой.

– Ру, не выделывайся. Я не собираюсь здесь задерживаться. Все, мы уже уходим.

Сползла с кровати и, держа на руках достаточно легкого фамильяра, повернулась к двери.

– Ты – не уходишь, – возразил мистер Сэфайр.

Ожидаемо. И жуть как неприятно.

– Мне не хочется оставаться в спальне чужого для меня мужчины. По-моему, в ваших краях это верх неприличия, я права?

– Поумничай тут. Не нравится моя спальня, перейдем в кабинет или лабораторию.

– Мне все равно, где вы будете на меня кричать. Пожалуйста, только не обижайте Ру. Он сейчас уйдет и не будет мешать.

Я наклонилась, чтобы отпустить Ру, и тот успел на прощание лизнуть меня в подбородок прохладным языком.

Как только мы с ведьмаком остались наедине, он не дал мне ни секунды, чтобы оценить ситуацию и привести в порядок мысли. Он так устремился ко мне, что я беспомощно плюхнулась задом на край кровати.

– Что сказал фука?

То ли я задрожала, то ли от голоса мистера Сэфайра пошли вибрации.

– Что сказал фука?!

Он был близок к тому, чтобы схватить меня и начать трясти, поэтому я напрягла память.

– Что… что вы мальчик с сапфировыми глазами?

Кажется, мимо.

Мистер Сэфайр смерил меня пронзительным взглядом. Я отклонилась назад.

– Что он тебе рассказывал про меня?

– Ничего.

Его молчание словно опутывало меня невидимой сетью. Было страшно лишний раз пошевелиться или слишком глубоко вдохнуть.

– Не лжешь, – с долей разочарования произнес мистер Сэфайр и немного отступил.

– Фука пошутил над вами. Не расстраивайтесь, он гораздо приятней, чем Букка-Бу. Теперь я могу идти?

Не дожидаясь ответа, я встала и пошла к двери, но мужчина поймал меня за запястье. Он сжимал мою руку не больно, но требовательно.

– Мы с тобой не закончили. – Он развернул меня к себе лицом. – Глупая девчонка, ты даже не понимаешь, какой опасности себя подвергла.

– Со мной был друг, то есть фамильяр.

– Если далеко уйти от своей души, то можно упасть замертво и не встать. Тебе повезло, что ты ведьма и пошла в лес, где много энергии с Другой стороны. Это тебя спасло.

– Тогда отдайте ее мне. Зачем она вам вообще нужна? А знаете что? Я на вас пожалуюсь. Напишу в газеты, подниму общественность.

Он отпустил меня, но только для того, чтобы в следующее мгновение взять мое лицо в ладони.

– Какая же ты смешная. Традиционно на ведьм и ведьмаков не распространяются некоторые законы и понятия о приличиях. Ты моя ученица, и я имею полное право делать с тобой все, что посчитаю нужным. Даже убить. И любой суд будет на моей стороне.

Это мог быть блеф. Пугалочка для непослушной девочки. Однако я, как и ведьмак, не уловила лжи. Он говорил серьезно и с беспощадной честностью.

Он убрал руки, а я все так же чувствовала его властные прикосновения и желала стереть их с себя.

Я не животное, чтобы у меня был хозяин. Я не вещь, с которой можно обращаться как угодно.

И я не желаю зависеть от какого-то постороннего человека.

– Я вас ненавижу, – легко сказала я.

Мистер Сэфайр подошел к своей коллекции пистолетов и осторожно провел пальцами по стеклу витрины.

– У меня множество врагов и недоброжелателей, так что ненависть одной маленькой девочки я как-нибудь переживу.

– Да вы сам как фейри. Забавляетесь с чужими жизнями и не думаете о последствиях. Вы со мной нормально поговорили? Спросили, чего я хочу? Я презираю таких, как вы. Без вашего эгоизма вы никто.

Он коротко засмеялся. Негромко и совсем невесело.

– Ну и ну, сколько гнева в этом тельце.

Мои кулаки сжались от злости, грудь сдавило от рвущегося наружу крика. Хотелось орать и плакать, проклиная всю несправедливость обоих миров, но я знала наперед, что истерика не поможет, и это еще больше удручало. Мои эмоции требовали выхода, и мне с величайшим трудом удавалось держать их под контролем.

– Хватит уже дразнить меня, как котенка. Я так и не услышала от вас ни одной причины, которая не позволяет вам вернуть мне душу.

Мне показалось, что мистер Сэфайр пропустил мой вопрос мимо ушей, и я уже хотела снова обратиться к нему. Он ответил с предельно серьезной миной:

– Причин несколько. Например, мне нравится, как она поет.

Смущение накрыло меня волной. И это было вовсе не кокетливое возбуждение.

Пение для меня всегда было чем-то естественным. Никогда не стеснялась петь ни на сцене, ни на камеру и всегда радовалась возможности продемонстрировать свой талант. И мне не раз говорили,