Мясорубка - Сергей Соболев

Единственное, что портило впечатление, это был вид из окна на бурлящую строительными работами Манежную площадь. Но Брэдли прекрасно понимал, что его привели сюда не для того, чтобы он любовался из окна кремлевскими видами.

В гостиной в мягких креслах со светлой кожаной обивкой расположились трое: Гартнер, седовласый мистер Кук и еще один человек, лет сорока – сорока пяти, со шрамом на подбородке. Личность его показалась Брэдли знакомой.

При его появлении они привстали с кресел, затем Гартнер представил незнакомца:

– Мистер Чедвик, консультант правительственных учреждений по вопросам безопасности. А это Майкл Брэдли, наш знаменитый репортер.

– Зовите меня просто Рич.

– Майкл, – проронил Брэдли в ответ.

Брэдли пожал протянутую ладонь и убедился, что рука у незнакомца словно сделана из железа. Черты лица грубоватые, вокруг рта собраны жесткие складки, мощный квадратный подбородок с багровой полоской шрама, глаза смотрят прямо, не мигая. Господи, где же он мог его видеть?

– Сразу видно, что у вас хорошая память на лица, Майкл, – сказал Чедвик. – Да, как-то раз нам довелось побывать с вами в одной компании. Но это была мимолетная встреча, так что вряд ли вы вспомните все ее обстоятельства.

– С мистером Эрвином Куком вы уже знакомы, – продолжил церемонию Гартнер.

– О да, мы с Майклом уже успели подружиться.

Кук растянул морщинистое лицо в приветливой улыбке.

– Поскольку мы с вами старые приятели, можете звать меня Эрвином.

– Ну вот и прекрасно. – Гартнер также выдавил из себя некое подобие улыбки и показал на свободное кресло. – Присаживайтесь. Вы на нас не в обиде, Майкл?

Брэдли уселся, вытянув длинные ноги под стол.

– Какие обиды? Я же говорил вам, что готов сотрудничать. В разумных пределах, естественно.

– Ну вот и прекрасно, – повторил Гартнер. – Кола? Чай? Кофе? Извините, что не предлагаю вам спиртное. После окончания официальной части можем пропустить по стаканчику, но не раньше.

– Кофе. Черный, крепкий и без сахара.

Гартнер бросил взгляд на Маклиллана. Тот послушно отправился выполнять заказ.

В воздухе витал аромат дорогого табака. Кто-то совсем недавно выкурил здесь сигару, скорее всего это был старина Кук. Гартнер предпочитает сигареты, а такие люди, как этот Чедвик, сигарами не балуются.

– Курите, Майкл, – угадал его желание Гартнер. Он пододвинул к нему сигареты и пепельницу. – Расслабьтесь. У вас чертовски уставший вид.

– Так оно и есть, – сказал Брэдли, прикуривая от услужливо поднесенной зажигалки. Пока что с ним обращались как с персоной королевских кровей. Не ясно только, чем это закончится. – Мечтаю о тех временах, когда мне удастся наконец убраться из этого проклятого города. Я вас слушаю, господа. Что от меня требуется?

– Мы сейчас зададим вам несколько вопросов, Майкл, – сказал седовласый джентльмен. – Постарайтесь в своих ответах ничего не упустить. Поверьте, это в ваших же интересах. Вопрос первый…

В этот момент в гостиной появился Маклиллан. Он поставил перед журналистом кружку с кофе. На кружке выгравирован герб гостиницы. Брэдли усмехнулся про себя: надо же, ему прислуживает главная ищейка посольства, сам крутой Маклиллан. В этой компании он рядовая шестерка. Когда Брэдли стал свидетелем сценки, как мистер Кук повелительным жестом выставил Маклиллана за дверь, его настроение значительно улучшилось.

– Итак, Майкл, когда и от кого вам довелось впервые услышать о фонде Щербакова?

Брэдли был готов к этому вопросу.

– Это было в девяносто четвертом году, в ноябре или декабре, сейчас точно не помню.

– И все же?

– Я мог бы легко восстановить хронологию событий, будь со мной мой личный архив. Кажется, это был ноябрь, потому что уже в начале декабря я вылетел в Штаты, у меня как раз начинался отпуск. В то время я был занят сбором материала для своей статьи, посвященной деятельности именных фондов в России. В первую очередь меня интересовали их цели, задачи, источники финансирования, степень влияния на формирование политической среды, короче, сам смысл существования в России подобных политологических и гуманитарных центров. Это сейчас именных фондов развелось что грибов после дождя. Взять тех же Рыбкина, Шумейко, Венгеровского, Юрия Петрова, Андрея Нечаева, дальше не стоит перечислять. А в то время именные фонды в России были сравнительно редким явлением, их можно по пальцам перечесть. Ясное дело, в первую очередь я наведался в Горбачев-фонд на Ленинградском проспекте. Правда, с самим Горбачевым в тот раз мне не удалось пообщаться, его не было в Москве. Затем нанес визит Бурбулису, его офис находится на Новом Арбате, в здании Министерства экономики, после чего пообщался с Гайдаром и академиком Шаталиным. Во время одного из таких визитов – хоть убейте, не могу вспомнить, от кого именно, – я услышал о существовании еще одного фонда. Руководит им отставной генерал госбезопасности Щербаков. Меня разобрало любопытство, и я отправился на улицу Воровского, где размещается штаб-квартира фонда. Я предпринял попытку договориться о встрече с самим Щербаковым, но мне сказали, что он не принимает, и перепоручили одному из сотрудников.

– Он представился? – спросил Кук.

– Нет, фамилию, даже имя-отчество он не назвал. Сказал лишь, что является помощником по связям с общественностью.

– Можете продолжать.

– Этот сотрудник, – признаться, я даже его внешность описать не могу, совершенно вылетело из головы, – так вот, этот сотрудник буквально двумя-тремя фразами очертил основные направления деятельности фонда: консультации, экспертные услуги, юридическая помощь, словом, полный набор услуг интеллектуального свойства в охранном бизнесе. После этого он вежливо выставил меня за дверь.

Спустя неделю, господа, я предпринял еще одну попытку договориться о встрече с генералом Щербаковым или с кем-то из его ближайших сотрудников. Мне удалось раскопать их телефон, а у них, как и повсюду в московских учреждениях, только одна открытая линия, но и на этот раз последовал отказ. Сказали, что генерал предпочитает общаться с прессой через специального помощника, а тот уже мне изложил всю информацию и добавить ему к сказанному нечего. В свою статью я этот эпизод вставлять не стал. Вот, пожалуй, и все, господа.

– Нет, не все, – сухо сказал Кук. – Полтора года назад, это было зимой, вы наводили справки о Щербакове через картотеку ФБР. Чем вызван столь настойчивый интерес к его особе?

Брэдли на несколько секунд погрузился в размышления.

– Так сразу и не ответишь… Вы же знаете русских политиков, все они люди с амбициями, с гипертрофированным чувством собственного величия. Их хлебом не корми, дай покрасоваться на экранах телевизоров или выступить с очередной речью на страницах западной прессы. День, когда о них не написано ни строчки, они считают потерянным. Если другим репортерам приходится уговаривать помощников великих, чтобы получить к ним доступ, то у меня такой проблемы нет. У меня есть имя, за мной стоит известнейшее консервативное издание. Мне самому не раз пытались заплатить, чтобы интервью с каким-нибудь русским политиком появилось на страницах «Вашингтон пост»…

– Ближе к делу, Майкл, – мягко заметил Гартнер.

– Не торопите его, Джо, – вступился за Брэдли Кук.

– Я просто пытаюсь объяснить, чем был вызван мой интерес к Щербакову. Продолжу. Эти люди крайне словоохотливы, они ведь сами заинтересованы в соответствующей рекламе на Западе. Приведу такой пример. Недавно я побывал на Зубовской площади, где в одном из помещений Военной академии имени Фрунзе разместился офис фонда Союза ветеранов ЗГВ. Возглавляет его небезызвестный Матвей Бурлаков. Уж ему-то, казалось, есть что скрывать, коррупция в ЗГВ стала притчей во языцех, но он охотно меня принял, потому что, как и любой другой русский политик, бизнесмен или отставной генерал, Бурлаков кровно заинтересован в формировании благоприятного о себе общественного мнения. За все время работы в Москве ни один русский не отказался встретиться со мной, скорее наоборот, я сам был весьма разборчив в отношениях с этой публикой. Но генерал Щербаков выпадает из ряда, он не такой, как все, исключение из правил. Вот поэтому его фигура меня так заинтересовала. Очень скоро я узнал, что русские коллеги также не располагают подробной информацией о его организации.

– Ну что ж, – сказал Кук. – Мы принимаем ваше объяснение. Итак, вы попытались навести о нем справки, занялись сбором сведений.

– Не сразу. На какое-то время эта история вылетела у меня из головы, сами понимаете, Чечня, Буденновск, потом начались выборы в Думу. Имя Щербакова по второму разу всплыло уже в феврале этого года…

В этом месте своего рассказа Брэдли вдруг запнулся. Только сейчас он вспомнил, когда и от кого получил первую порцию сведений о фонде Щербакова. Это было подобно вспышке. Эта мимолетная заминка не прошла мимо внимания его проницательных собеседников.