Плейбой - Карли Филлипс

— В Нью-Йорке полно таких людей. Но там до них никому нет дела. Это так грустно.

— В Вашингтоне то же самое. Слава Богу, в Йоркшир-Фоллзе не так. Здесь люди способны к сочувствию. По крайней мере некоторые. — Шарлотта посмотрела на тарелку Кендалл и глубоко вздохнула. — Начинай есть, а то остынет. Если ты не против, в ожидании своего заказа я изложу тебе одну идею.

— Ну…

— Ешь, — приказала Шарлотта, — и слушай. — Она усмехнулась. — И запоминай. Я наладила кое-какие связи в Вашингтоне. Собираюсь открыть там бутик. Если твои поделки хорошо пойдут здесь, может, ты захочешь отправлять свои работы в столицу?

Сердце у Кендалл отчаянно забилось.

— Ты не шутишь? Для меня это было бы отличным шансом. Как я тебе благодарна! — Она-то собиралась начать с Аризоны, чтобы заработать хорошее резюме и получить известность. И даже не мечтала о столице. А Шарлотта предложила ей такой удивительный вариант.

Когда Кендалл отправлялась в Йоркшир-Фоллз, она не думала ни о чем, кроме немедленной продажи дома. И вот меньше чем за неделю у нее появился самый настоящий любовник, друзья, чувство семьи и к тому же перспектива стабильной карьеры. Если бы Кендалл не знала себя, она могла бы решить, что пора осесть здесь.

Увидев показания таймера на бегущей дорожке, Райна сбавила шаг. До конца ее ежедневных занятий на тренажере оставалось пять минут. Ей нравилось выкладываться физически, особенно сейчас, когда из-за так называемой болезни ее ограничили в движении. Выглянув в окно, Райна увидела, как у бордюра остановилась машина, из которой выбрался ее младшенький.

— Проклятие! — Роман не мог выбрать лучшего времени. Райна выдернула предохранительный шнур на тренажере, бросилась на кушетку и укрылась пледом. Схватив первый попавшийся журнал, она не забыла убедиться, что телефон у нее под рукой. Телефон служил Райне домофоном, по которому она могла сказать Роману, чтобы он вошел сам. Она не собиралась идти открывать дверь, потому что это не вписывалось в легенду о ее болезни.

К удивлению Райны, звонок на двери молчал, а вместо этого она услышала голос Романа:

— Мама!

Он явно догадался войти сам, чем страшно удивил ее. Обычно все трое ее сыновей, прежде чем входить в дом, звонили в дверь, а потом открывали ее своими ключами, чтобы не заставлять мать лишний раз подходить к двери.

— Я в подвале, — откликнулась она.

Его тяжелые шаги затопали по длинной лестнице в отремонтированное полуподвальное помещение. Здесь была игровая комната, когда дети были маленькими, а когда они выросли, комнату переделали в гостиную, где можно было смотреть телевизор.

Роман пересек комнату и остановился напротив кушетки.

— Привет.

Райна не торопясь осмотрела его с головы до ног. Женитьба пошла ему на пользу, удовлетворенно подумала она.

— Привет, Роман. А где твоя половина?

Голубые глаза вспыхнули при упоминании о его жене.

— Завтракает с Кендалл.

— А ты отправился, навестить мамочку. — Она захлопала в ладоши: — Не сын, а сокровище!

— Зачем тебе нужно было преодолевать лестницу, чтобы полежать здесь? У тебя на первом этаже стоит прекрасный телевизор. — Он не обратил внимания на комплимент. — Твоему сердцу вредно хождение вверх и вниз по лестницам.

— Ну… — На конкретный вопрос сына у Раины не было приемлемого ответа. Сыновья не сомневались, что врачи не разрешают ей утруждать себя, и всерьез полагали, что она спускается со второго этажа, где находилась спальня, на первый, где располагалась кухня, только один раз в день. Хождение в подвал в этом случае было выше возможностей человека с больным сердцем.

Роман потрогал ее лоб и нахмурился. Райне показалось, что от беспокойства. Но следующие его слова поколебали ее в этом мнении.

— Лицо красное, задыхаешься. Не пойму, с чего бы это? — Роман сел к ней на кушетку. Райна подвинулась. — Вспотела, словно бежала марафон.

Журналистский инстинкт подсказал ему, что здесь что-то не так и с этим нужно разобраться. Надо же, какой у него обостренный нюх!

— Это испарина, — отрезала она. И замолчала, поняв, что лишь подтвердила его слова. Надо было как-то выходить из затруднительного положения.

Потом, когда она соберет сыновей и спокойно усядется с ними за одним столом, то выложит им все. Притворяться дальше было выше ее сил. Это даже вредно для сердца, с ехидством подумала Райна.

— Глупости, Роман. Я не вспотела. Мне просто стало жарко под пледом. Вот и все.

— Мне бы тоже стало жарко, если бы я повкалывал на тренажере, а потом залез под шерстяной плед, чтобы меня не застукали.

Райне было наплевать, что он развеселился. Ей не понравилось, что он начал обвинять мать. Сердце ее заработало в задорном ритме.

— Застукали за чем?

— Я ведь загнал тебя в угол, а ты все равно не сдаешься. — Он похлопал ее по руке. — О'кей, я произнесу это вместо тебя. Ты придумала себе проблемы с сердцем, чтобы манипулировать Чейзом, Риком и мной и добиться своего — заиметь внуков. Сейчас от тебя ничего не требуется, только признать, что я прав.

Райна потеряла дар речи. Не то чтобы она считала себя непревзойденным манипулятором людьми, хотя надо признать, что свою роль ей удалось провести на отлично. Вот только нельзя было терять бдительность. Но ведь она и предположить не могла, что сыновья раскусят ее.

— Принимаю твое молчание за знак согласия. Я прав? — Роман легонько стиснул ей руку.

Райна вздохнула.

— Да, — признала она, избегая его взгляда. — Как ты догадался?

Роман закатил глаза, словно ответ напрашивался сам собой.

— Я же журналист. И знаю, как важно обращать внимание на мелочи, которых другие не замечают. Добавь к этому, что я жил у тебя, когда начались так называемые проблемы с сердцем. Чай, маалокс и антацид — это желудочные средства. Плюс к этому ты носилась по лестницам как конь, если меня не было поблизости. Не так уж трудно было сложить все части вместе. Особенно после того, как я один раз наткнулся на твой спортивный костюм в стиральной машине.

Райна наконец посмотрела сыну в глаза.

— По-моему, ты на меня не сердишься. — Хотя в его глазах, которые так походили на глаза отца, она увидела осуждение.

— Скажем так — я быстро добрался до правды.

— Но ничего не сказал братьям. — Конечно, не сказал, потому что они до сих пор ходят вокруг нее на цыпочках, как будто она готова развалиться в любую секунду, и озабоченно перешептываются, когда думают, что она их не слышит.

— Пока нет.

В этом слове — «пока» — слышалась четкая определенность, и Райна поняла, что притворяться ей осталось недолго.