Последний жених - Алекс Вуд

Меган казалось, что ее лицо горит ярким румянцем стыда, да и весь ее облик выдает виноватое замешательство. Однако Алекс видел перед собой чрезвычайно сдержанную, если не сказать, суровую молодую леди. Он не замечал ни смущения, ни виноватого вида. Алекс злился на самого себя. По всему выходило, что вчерашний поцелуй не только не сблизил его с Меган, но и лишил всех шансов завоевать ее расположение. Он неосторожно поспешил, и вот результат – она даже смотреть на него не желает. А вчера она была совсем другой. Да и, черт возьми, в спальне его оказалась по какой-то неведомой причине…

Алекс судорожно придумывал, что бы такое сказать, но его знаменитое на весь Нью-Йорк красноречие вдруг иссякло. Он мог бы говорить стихами или не говорить вообще, но и то, и другое было одинаково плохо. Бессмысленно объясняться в любви женщине, от которой так и тянет нестерпимым холодом. К тому же женщине, которая волей-неволей зависит от него… Идиот! Алекс чуть не расхохотался вслух. Он совсем забыл, что Меган фактически на него работает. Он платит ей жалование, и она считает его хозяином точно так же, как горничная или кухарка. И даже если она к нему хоть капельку неравнодушна, она ни за что не признается в этом, пока… не уволится! А увольняться она вроде бы не собирается. По всему выходило, что Меган дорожит своей работой, хотя большим ее жалование не назовешь. Но когда-то она отказалась работать на мистера Литтлби, значит, ее что-то надежно удерживает в «Вереске»… Интересно, что?

– Кстати, мисс Гилберт, вчера мне случайно стало известно, что мистер Литтлби предлагал вам работу, но вы отказались, – небрежно заметил Алекс.

– Он сам вам рассказал? – удивилась Меган.

– Н-нет, – смутился Алекс.

Понятно, усмехнулась про себя девушка. Местные сплетники донесли.

– Наверное, я лезу не в свое дело, но почему вы все-таки остались в «Вереске»? Жалование, которое вам платила моя бабка, большим не назовешь…

Меган внутренне напряглась. Чего Алекс добивается? Может быть, он все-таки заглянул в письмо и теперь хочет выманить у нее признание?

– Мистер Литтлби оказал мне большую честь, когда пригласил работать с ним, – осторожно сказала Меган. – Но я была связана обязательствами перед миссис Траут.

– Вы хотите сказать, что подписали контракт?

Едва заметная улыбка коснулась губ Меган. Контракт… Как это по-американски.

– Я дала слово, – просто проговорила она.

– Но теперь-то вы свободны от своего слова…

Кровь бросилась Меган в лицо. Все ясно. Он выгоняет ее из «Вереска» и пытается словесными увертками подсластить пилюлю.

– Почему бы вам прямо не сказать мне, что я уволена? – воскликнула девушка, вскидывая голову. – Я сегодня же уеду из «Вереска».

Алекс похолодел. Такой реакции он не ожидал. Об увольнении не может быть и речи! Если она сейчас уедет, то как он потом объяснит ей, что уволил ее лишь для того, чтобы быть к ней ближе?

– Я хочу, чтобы вы оставались в «Вереске» так долго, как пожелаете, – с убеждением произнес он.

. – Тогда к чему все эти разговоры? – подозрительно спросила Меган.

– Э-э… я просто хочу узнать вас получше.

Меган чуть нахмурилась. Какой Казанова выискался. К каждой подход найдет. Катание на машине и танцы под патефон для Лили Вандемир и Агаты Моллест; душевные разговоры для Меган Гилберт. Только ничего у него не выйдет!

– Это совершенно ни к чему, мистер Бэрринджер, – ледяным тоном произнесла девушка. – Долго я в «Вереске» не задержусь.

– Почему? – растерялся Алекс.

– Вы не знаете Локерхарт Вэлли. Очень скоро люди начнут говорить… Если уже не говорят… – В пронизывающем взоре Меган не было ни малейшего намека на вчерашнюю нежность.

– Мне нет дела до того, что говорят в Локерхарт Вэлли! – взорвался Алекс. – Вам, кажется, тоже.

– Одно дело, когда в поместье заправляла миссис Траут, пожилая женщина, и совсем другое – молодой мужчина, – отчеканила Меган.

– Вы так заботитесь о своей репутации? – усмехнулся Алекс.

Меган вспыхнула. Если бы не ее вчерашняя слабость, он ни за что не посмел бы разговаривать с ней в таком тоне! Что ж, отлично. Сейчас они все выяснят, чтобы между ними не осталось никаких недомолвок.

– Мистер Бэрринджер, я прекрасно понимаю, что у вас есть все причины презирать меня. Но смею вас заверить: то, что произошло вчера – нелепая случайность, которая никогда не повторится!

Если бы Алекс лучше разбирался в женщинах, он бы понял, что и звенящий голос Меган, и ее горящие глаза вызваны отнюдь не благородным негодованием. Гневная отповедь Меган опоздала почти на день и уже не имела смысла. Однако Алекс принял все за чистую монету.

– Простите, мисс Гилберт, я не хотел вас обидеть, – печально сказал он, сознавая, что еще никогда она не была так от него далека.

Я в этом не сомневаюсь, – уничтожающе произнесла Меган. – Теперь, если у вас больше нет ко мне никаких вопросов, я бы предпочла заняться делами.

– Да-да, конечно, – кивнул Алекс.

С гордо поднятой головой Меган вышла из большой гостиной. Камень, а не женщина, вздохнул Алекс. Должно быть, мне вчера привиделась иная Меган Гилберт. Или она просто отводила мне глаза, чтобы я не стал задавать ненужные вопросы… Что ж, это у нее отлично получилось.

А каменная женщина в это время быстро шла по коридору, утирая непрошенные слезы.

Весь день Меган как заведенная крутилась по хозяйству. Нужно было отдать распоряжения поварихе насчет обедов на всю неделю, объяснить глуховатому садовнику, куда именно она хочет высадить новый сорт кустовых гвоздик, и упросить Эллис отправиться в деревню за покупками. К тому же старый «кадиллак» требовал планового осмотра, без которого он вполне мог заглохнуть где-нибудь на полпути.

Работа помогала Меган отвлечься от неприятных мыслей. Письмо лорда Воксхолла, возвращенное Алексом, было надежно спрятано вместе с остальными бумагами в верхнем ящике стола. Меган обещала себе заняться им сегодня же ночью. Чем быстрее она отыщет (или не отыщет) ларец, тем быстрее уберется из «Вереска». А уехать ей просто необходимо, потому что находиться под одной крышей с Алексом Бэрринджером она больше не может!

Меган застыла над открытым капотом «кадиллака», против воли припоминая детали их разговора. Вернее, не столько детали, сколько самого Алекса, смуглолицего, светлоглазого, напоминающего своими движениями большое гибкое животное… Ему не обмануть ее своим нарочитым дружелюбием. Он только и ждет, чтобы она расслабилась и потеряла бдительность, чтобы наброситься на нее… И разве она уже не стала его жертвой? Она думает о нем днем и ночью и (какой позор!) даже ревнует его к этим деревенским девчонкам! И невольно сравнивает себя с ними, понимая, что не имеет никакого шанса на самом деле понравиться ему…