Тяжелые времена - Хиллари Родэм Клинтон

Таким образом, я должна была выбирать между спасением одного-единственного человека, пусть даже вызывавшего сострадание и являвшегося символической фигурой, и обеспечением наших отношений с Китаем. На одной чаше весов находились основные ценности Америки и наша репутация маяка свободы и страны широких возможностей, на другой – целый комплекс наших самых насущных вопросов в области безопасности и экономики.

Взвешивая свое решение, я вспоминала диссидентов, нашедших убежище в американских посольствах в коммунистических странах во время холодной войны. Один из них, венгерский кардинал Йожеф Миндсенти, оставался в посольстве США в течение пятнадцати лет. В 1989 году Фан Личжи и его жена Ли Шусянь, китайские физики, поддержавшие акции протеста на площади Тяньаньмэнь, укрылись на территории американского посольства в Пекине и провели в нем почти тринадцать месяцев, пока, наконец, не перебрались в США. Возможность такого поворота событий в случае с Чэн Гуанченом просматривалась с самого начала.

Мне также вспомнился совсем недавний инцидент. В феврале 2012 года, всего два месяца назад, начальник полиции города Чунцин[28] Ван Лицзюнь обратился в генконсульство США в Чэнду, столице юго-западной провинции Сычуань, за помощью. До того как оказаться в опале, Ван Лицзюнь был правой рукой Бо Силая, могущественного партийного босса соседней провинции. Ван Лицзюнь помог Бо Силаю создать широкую сеть коррупции и взяточничества. Впоследствии он также утверждал, что знает о сокрытии факта убийства британского бизнесмена женой Бо Силая. Бо Силай был колоритной фигурой и восходящей звездой Коммунистической партии Китая, но его масштабные злоупотребления властью, включая предполагаемое прослушивание телефонных разговоров председателя КНР Ху Цзиньтао, встревожили руководителей в Пекине. Началось расследование деятельности как Бо Силая, так и Ван Лицзюня. Опасаясь, что он закончит свою жизнь так же, как и отравленный британский бизнесмен, Ван обратился в наше генконсульство в Чэнду, заявив о готовности все нам рассказать.

Пока он находился в генконсульстве, силы безопасности, лояльные Бо Силаю, окружили здание. Это был весьма напряженный момент. Ван Лицзюнь не был диссидентом, защищавшим права человека, но мы не могли просто передать его в руки тех, кто ожидал его снаружи. Это означало бы для него смертный приговор, поэтому мы продолжали укрывать его в генконсульстве. Наряду с этим мы также не могли оставлять его у себя навсегда. Поэтому, уточнив у Ван Лицзюня его требования, мы обратились к центральным властям в Пекине и предложили, чтобы он добровольно сдался, если власти согласятся выслушать его показания. Мы даже не предполагали, насколько скандальной окажется эта история и насколько серьезно Пекин отнесется к ней. Мы договорились не разглашать информацию по данному вопросу, и китайская сторона была нам признательна за проявленную нами сдержанность.

Вскоре начался эффект домино. Бо Силай был отстранен от власти, а его жена была признана виновной в убийстве. Даже жесткая китайская цензура не смогла предотвратить этот громкий скандал, и он подорвал доверие к руководству Коммунистической партии Китая в непростое для него время. Президент Китая Ху Цзиньтао и премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао были намерены в начале 2013 года передать власть новому поколению руководителей, и им очень хотелось, чтобы это был плавный переходный период, а не потрясение общенационального масштаба в связи с выявленной официальной коррупцией и внутрипартийными интригами.

И теперь, спустя всего два месяца, нас ожидало очередное испытание, и я знала, что китайское руководство было раздражено более, чем когда-либо.

Я попросила Джейка установить конференц-связь с Куртом Кэмпбеллом, заместителем госсекретаря Уильямом Бернсом и советником Госдепартамента Шерил Миллс. Курт обеспечивал тесную координацию с нашим посольством в Пекине с момента первого контакта с Чэн Гуанченом, и он предупредил меня, что для принятия решения у нас оставалось, вероятно, меньше часа. Посольство сформировало группу, которая была готова по моей команде выйти к согласованной точке встречи. Некоторое время мы еще обсуждали ситуацию, а затем я сказала:

– Забирайте его!

В конце концов, это не было намеренным вызовом с нашей стороны. Я всегда считала, что гораздо более существенным источником силы и безопасности, чем наша военная и экономическая мощь, выступают наши ценности. Это не было голым идеализмом, такое мнение было основано на трезвой оценке наших стратегических установок. Соединенные Штаты как при администрации Демократической партии, так и при республиканцах на протяжении десятилетий постоянно говорили о нарушении прав человека в Китае. Теперь на карту была поставлена наша репутация в глазах Китая, а также других стран региона и во всем мире. Если бы мы не помогли Чэн Гуанчену, это подорвало бы наш авторитет в международном масштабе.

Я также учла следующий момент: в качестве хозяев предстоящего саммита китайцы уже приложили массу усилий для его обеспечения и так же, как и мы, были заинтересованы в его проведении. Наконец, принимая во внимание скандал с Бо Силаем и предстоящую смену руководства страны, они, надо полагать, уже были сыты по горло скандалами и вряд ли хотели нового провоцирования кризисной ситуации в наших отношениях. Поэтому я была готова поспорить, что Пекин не будет ставить под угрозу наши взаимоотношения в связи с этим инцидентом.

После того как я дала «добро», события начали развивать стремительно. Боб Ван выехал из посольства и направился к месту запланированной встречи. На долю Джейка выпало проинформировать обо всем Белый дом. Он объяснил, чем мы руководствовались, и ответил на скептические вопросы. Некоторые помощники президента высказали обеспокоенность тем, что мы своими действиями можем испортить американо-китайские отношения. Однако никто не был готов нести ответственность за то, чтобы оставить Чэн Гуанчена на произвол судьбы и велеть нам прекратить операцию. Все просто хотели, чтобы я и Государственный департамент каким-либо образом решили возникшую проблему.

В то время как Джейк объяснялся с Белым домом, на улицах Пекина разыгрывалась сцена из шпионского романа. Через сорок пять минут посольский автомобиль прибыл на место запланированной встречи, и Боб увидел Чэн Гуанчена. Но он также увидел, что неподалеку находились сотрудники китайских органов безопасности. Сейчас или никогда. Боб затолкал Чэн Гуанчена в машину, набросил ему на голову куртку и нажал на газ. Боб периодически докладывал в Вашингтон из автомобиля последнюю информацию, и все мы, затаив дыхание, надеялись, что их не остановят и что они доберутся до безопасной территории посольства. Наконец, уже почти в три утра по вашингтонскому времени, Боб перезвонил еще раз с хорошей новостью: миссия завершена и посольский врач оказывает китайскому диссиденту медицинскую помощь.

В течение следующих двух дней мы с Биллом Бернсом, Куртом, Шерил и Джейком обсуждали, что нам делать дальше. Первым делом надо было связаться с китайской стороной, проинформировать ее о том, что Чэн находится у нас, не определяя при этом его статуса, и просить ее о встрече, чтобы выработать какое-либо решение до начала саммита. Мы считали, что если бы нам удалось уговорить ее в духе доброжелательности обсудить данный вопрос, то мы бы уже наполовину решили его.

Затем следовало обсудить ситуацию с самим Чэн Гуанченом. Что именно он хотел? Был ли он готов провести следующие пятнадцать лет своей жизни в посольстве, как кардинал Миндсенти?

После того как мы спланировали наши действия, я велела Курту как можно скорее отправляться на самолете в Пекин, чтобы там лично руководить переговорами. Ему следовало вылететь поздно вечером 27 апреля, в пятницу, чтобы еще до рассвета в воскресенье быть на месте. Биллу надо было отправляться на следующий день. Мы также отозвали из отпуска посла Гэри Лока (он отдыхал вместе с семьей на Бали) и разыскали юридического советника Госдепартамента, бывшего декана юридического факультета Йельского университета Гарольда Коха, который, как оказалось, путешествовал в глубинке Китая. Когда Шерил дозвонилась до него и спросила, как быстро он сможет добраться до закрытой линии связи, он ответил, что по меньшей мере через четыре часа.

– Необходимо связаться, – сказала она. – Я вам все объясню.

Когда Курт приземлился в Пекине, он сразу же направился на третий этаж казармы морской пехоты, обеспечивавшей охрану посольства. Присутствие китайских сил безопасности вокруг посольского комплекса со вчерашнего дня значительно усилилось, и было ощущение осады. Чэн выглядел тщедушным и беззащитным. Трудно было поверить, что этот худощавый мужчина с большими темными очками оказался в центре назревавшего международного скандала.