Реликварий - Линкольн Чайлд

Точно так же отсутствует статистика рождений и смертей в сообществах, обитающих в недрах Нью-Йорка. Однако, учитывая непропорционально высокую долю наркоманов, преступников, бывших заключенных и лиц умственно отсталых, тяготеющих к подземной жизни, можно с большой долей вероятности предположить, что среда обитания под землей является весьма неблагоприятной и крайне опасной для жизни. Интервью с подземными жителями указывают на множественность причин, побудивших этих людей к уходу во тьму железнодорожных тоннелей и иных заглубленных сооружений. Среди этих причин в первую очередь следует выделить: стремление к одиночеству, желание обрести безопасность и отчуждение от общества. По имеющимся оценкам, средняя продолжительность жизни под землей составляет примерно двадцать два месяца.

(Готовится к выпуску.)

23

На Шестьдесят третьей Западной улице, по пути к Гудзону, шеренга великолепных многоэтажных кондоминиумов постепенно уступала место роскошным ухоженным особнякам. Д’Агоста решительно шел по улице, глядя себе под ноги. Его обоняние оскорбляло “благоухание” шагающего чуть впереди Пендергаста.

– Похоже, я наконец нашел лучший способ времяпрепровождения в свои выходные, – бормотал д’Агоста.

Тело зудело неимоверно, но любая попытка почесаться влекла за собой прикосновение к древнему засаленному плащу известной фирмы “Лондон-Фог”, или к грязной-прегрязной синтетической клетчатой рубахе, приобретенной по дешевке в “Кей-Марте”, или – ещё того хуже! – к лоснящимся, потертым штанам. И как только Пендергаст ухитряется раздобывать подобную рвань?

В довершение ко всему, лицо тоже пришлось извозить по-настоящему, не прибегая к помощи гримера. Даже вид его ботинок вызывал у д’Агосты отвращение. Когда он попытался было что-то вякнуть, Пендергаст спокойно сказал: “Винсент, от этого зависит ваша жизнь”.

Пистолет и полицейский значок пришлось оставить дома. “Лучше вам оставаться в неведении о том, что они сделают с вами, когда найдут значок”, – сказал агент ФБР.

“Вся наша экспедиция, – с тоской думал д’Агоста, – грубейший вызов любым установкам департамента полиции города Нью-Йорка”.

Подняв глаза, он увидел идущую навстречу женщину в ярком летнем платье и в туфлях на шпильке. Дама выгуливала чихуахуа. При виде лейтенанта дама замерла и резко отступила в сторону. На лице её читалось омерзение. Пес рванулся вперед, норовя цапнуть Пендергаста.

Омерзение на лице дамы сменилось неприкрытой ненавистью. “Кто ты, дьявол тебя побери, такая, чтобы осуждать нас?” – подумал д’Агоста и – неожиданно для самого себя – остановился.

– Добрый день, – прорычал он, повернувшись к ней.

Дама завизжала.

– Вы отвратительны! Пти Шу, держись от него подальше!

Пендергаст схватил д’Агосту за рукав и потянул за угол.

– Вы что, рехнулись? – прошипел он, ускорив шаг. Вслед им донесся крик:

– Помогите! Эти люди мне угрожали!

Пендергаст побежал, д’Агоста – за ним. Наконец, вступив в тень очередной подъездной аллеи, Пендергаст быстро опустился на корточки около стальной плиты, закрывавшей запасной выход из подземки. Он быстро поднял плиту при помощи какого-то инструмента, и перед д’Агостой открылась уходящая вниз металлическая лестница. Он шагнул вперед. Пендергаст опустил над собой плиту и стал спускаться вслед за лейтенантом. Внизу виднелись два слабо освещенных железнодорожных пути. Пендергаст с д’Агостой перешагнули через рельсы и оказались перед аркой, за которой была ещё одна лестница. Они быстро сбежали вниз. На последней ступеньке Пендергаст остановился и включил похожий на авторучку фонарик.

– “Добрый день…” – фыркнул он. – Послушайте, Винсент, что это вам взбрело в голову?

– Я всего лишь хотел продемонстрировать дружелюбие.

– Вы могли утопить нашу маленькую эскадру ещё до того, как она покинула порт. Поймите, вы здесь только для массовки. Я не смогу встретиться с Мефисто, если не выдам себя за руководителя другого сообщества. А командиры здесь никогда не путешествуют без адъютантов. – Посветив фонарем в узкий боковой тоннель, он добавил: – Это путь на восток. На его территорию.

Д’Агоста кивнул.

– Запомните мои инструкции. Разговор веду я. Настоятельно прошу забыть о том, что вы полицейский. Что бы ни произошло, постарайтесь не вмешиваться.

Пендергаст запустил руку в карман своего грязного плаща и извлек оттуда две мятые фетровые шляпы.

– Наденьте, – велел он, вручая одну из них д’Агосте.

– Зачем?

– Головной убор скрывает истинный контур головы. Кроме того, если нам придется срочно скрываться, мы “изменим внешность”, выбросив их. Запомните, мы к темноте не приучены, и это одно из наиболее слабых наших мест.

Он снова порылся в кармане, выловил небольшой округлый предмет и сунул себе в рот.

– А это что такое? – спросил д’Агоста, натягивая шляпу.

– Фальшивое каучуковое нёбо. Оно меняет положение языка и модифицирует резонанс гортани. Не забудьте, что мы вступаем в контакт с преступным миром. В прошлом году я провел довольно много времени на Райкерз-Айленд, изучая психологию убийц. Не исключено, что мы встретим здесь бывших обитателей этого заведения. Теперь, если такое случится, они не смогут опознать меня ни по внешности, ни по голосу. Одного грима здесь не достаточно. Я должен изменить осанку, походку, манеры. Ваша задача проще. Молчите, не высовывайтесь, выполняйте мои команды. Мы никоим образом не имеем права себя выдать. Понимаете?

Д’Агоста молча кивнул.

– Если повезет, этот Мефисто укажет нам нужное направление. Не исключено, что мы получим вещественные доказательства убийств, о которых он сообщил “Пост”. Это даст нам новый судебно-медицинский материал, в котором мы так сильно нуждаемся. – И с этими словами Пендергаст двинулся вперед, освещая путь фонариком. – Есть ли версии по убийству доктора Брамбелла? – спросил он через некоторое время.

– Нет, – ответил д’Агоста. – Уокси и большие шишки наверху полагают, что это всего лишь очередное случайное убийство. Но мне кажется, что оно каким-то образом связано с его работой.

– Интересная гипотеза, – кивнул Пендергаст.

– Создается впечатление, что все эти убийства – или по крайней мере большая их часть – произошли не случайно. Я хочу сказать, что доктор Брамбелл вышел на след в смысле идентификации второго скелета. Не исключено, что кто-то этого не хотел.

– Должен признать, лейтенант, – произнес Пендергаст, – я был ошеломлен, узнав, что второй скелет принадлежит Каваките. Перед нами разверзлась бездна, наполненная всяческими… – он сделал паузу, – …неожиданностями и нечистотами. Из этого следует, что доктора Фрока и доктора Грин, впрочем, как и всех других, занятых расследованием данного дела, необходимо охранять.

– Именно с этой целью я отправился сегодня утром к Хорлокеру, – криво усмехнулся д’Агоста. – Он с порога отмел идею охраны Фрока и Грин. Шеф заявил, что у Кавакиты и Памелы Вишер, видимо, была любовная связь, и они оба оказались не в том месте и не в то время. Такие же случайные жертвы, как и Брамбелл. Он беспокоится лишь о том, чтобы ничего не просочилось в прессу, пока не будут найдены и извещены родственники Кавакиты, если таковые имеются. Мне кажется, я когда-то слышал, что он круглый сирота. Уокси торчал в кабинете при разговоре и пыжился, как фаршированный каплун. Этот идиот весьма высокомерно посоветовал мне хранить тайну следствия получше, чем у меня это получилось в деле Вишер.

– И?

– А я, в свою очередь, посоветовал ему поставить компресс на причинное место. В вежливой форме, конечно. Вначале я думал, что беспокоить Фрока и Грин нет необходимости, но после встречи с шефом потолковал с ними и дал некоторые полезные советы. Они обещали быть осторожными, по крайней мере до тех пор, пока не закончат работу.

– Им удалось определить, чем вызвана деформация костей у Кавакиты?

– Пока нет, – ответил д’Агоста с деланным равнодушием.

– В чем дело? – быстро обернулся к нему Пендергаст.

– Меня беспокоит реакция доктора Грин, – немного помолчав, ответил д’Агоста. – Это я придумал пригласить её и доктора Фрока для расследования. Но теперь мне начинает казаться, что идея была неудачной. Фрок, правда, все такой же вздорный, как всегда, но что касается Марго… Вы же знаете, как она реагировала на убийства в музее. Физические упражнения, ежедневные пробежки, приобретение пистолета.

– Ничего удивительного, – ответил Пендергаст. – Довольно распространенная реакция на травматический стресс. Люди, пережившие кошмарные события, часто пытаются снизить уровень своей уязвимости и ищут возможность контролировать любую ситуацию. Вполне здоровая реакция. Признаюсь, я не могу припомнить более стрессовой ситуации, чем та, в которой мы с ней оказались в темном музейном коридоре.