Радуга - Кэтрин Стоун

— Вот и чудесно! Лично я не могу себе представить, как можно высидеть столько представлений «Ромео и Джульетты».

— Я не «высидел»… мне это доставляет удовольствие. Но… не сегодня.

— Может быть, отложим наши планы на вечер? — предложила Алекса, чувствуя, как Джеймс устал, и зная, что он так до сих пор и не разобрался с материалами, собранными им в Токио.

— Отложить наше интимное празднование дня рождения Кэт? И не думай!

Спешившая на спектакль своей грациозной летящей походкой, Алекса вдруг резко остановилась. Среди театралов, надеявшихся достать в последний момент билет по брони на сегодняшнее представление «Ромео и Джульетты», стоял сенатор Роберт Макаллистер.

«Что ему здесь делать? Да как он смеет?» — возмутилась Алекса.

У нее не было ни капли сомнений в том, что Роберт считает ее артистическую карьеру бесполезным тривиальным занятием. Что ж, каждый имеет право на собственное мнение. Но не мог ли Макаллистер держать себя и свое мнение подальше от театра, имевшего в жизни Алексы столь огромное значение? Карьера была для нее делом чрезвычайно важным, как и эта пьеса Шекспира, и потому Алекса с невероятно болезненной остротой почувствовала, что Роберт тайком пытается проникнуть в ее личную жизнь.

«Что ж, мы живем в свободной стране, — тоскливо подумала Алекса. — И несмотря на то что мне ужасно не хочется, чтобы он здесь был, Роберт Макаллистер — ветеран войны, который может пользоваться правами свободных людей собираться там, где им вздумается, и наслаждаться величайшей трагедией в мире».

И все же Алексу не покидало ощущение, что свобода Роберта каким-то образом ущемляет ее права. Но пока она размышляла, действительно ли сенатор вправе смотреть и надменно оценивать ее работу, реальность, замечательная реальность подсказала ей нечто, от чего возмущение Алексы поутихло и губы ее тронула мягкая, довольная улыбка.

Роберт Макаллистер не может попасть в театр. Даже если бы его узнали и по какому-то негласному правилу пост сенатора позволил бы ему переместиться в очереди с седьмого места на первое, у Роберта ничего бы не вышло. Аншлаг! До конца месяца все билеты проданы! И если этот субботний дневной спектакль такой же типичный, как и все спектакли мая, надежды на «лишний билетик» не оставалось.

Глядя на человека, скромно стоявшего седьмым в очереди, она вдруг заметила, что Роберт вовсе не выглядел самонадеянным. Ей пришлось признаться себе, что в этот трогательно-беззащитный момент проклятый загадочный сенатор и в самом деле выглядел очень милым. Но Алекса тут же напомнила себе, что никакой трогательности и «беззащитности» не было, поскольку вся мимика, как бы выдающая гамму эмоций этого человека, заранее тщательно отрепетирована.

Алексу позабавила мысль о том, как поведет себя Роберт, когда узнает, что остался без билета на сегодняшний спектакль. Сменится ли вся эта напускная «беззащитность» досадой на потраченное в очереди столь драгоценное время важной политической персоны? Разумеется, трудно представить, будто сенатора и вправду расстроит то, что он не увидит игру Алексы. Не слишком ли великая жертва со стороны высокого чиновника — провести полдня в театре?

Ладно, не имеет значения. Сегодня на утреннем представлении Роберта среди зрителей не будет. Мысль об этом обрадовала Алексу и… заставила почувствовать себя виноватой. Ведь обещала же она Джеймсу, что будет «приятной» с его другом. И она сдержит слово! Надо только пройти в театр не через парадный, а запасной вход и никогда ни единой душе не рассказывать о том, что видела сенатора.

Но тут Роберт, словно почувствовав ее присутствие, оглянулся и посмотрел на Алексу, и та увидела во взгляде его темных глаз такую неуверенность…

«Наигранную неуверенность, — поспешила напомнить себе Алекса, — взгляд умного мужчины восьмидесятых годов, точно рассчитанный на то, чтобы привлечь женские голоса на выборах».

Взгляд этот только раздосадовал Алексу, поскольку теперь ей уже было не отвертеться. Она решительно подошла к Макаллистеру, заботясь о том, чтобы он не потерял свое бесполезное место в очереди.

— Добрый день, Роберт.

— Добрый день, Алекса.

— Вы без Хилари?

— Да, она отправилась по магазинам. — Роберт пристально смотрел в глаза, которые, как и в офисе Джеймса, отливали блеском прекрасно-бесчувственного льда; какое-то время Роберт задумчиво молчал, после чего негромко признался:

— А я хотел посмотреть вашу игру, но складывается впечатление, что у меня это вряд ли получится.

— Да нет же, Роберт. Я весьма польщена, — соврала Алекса. — У меня нет лишнего билета, но могу усадить вас в проходе между рядами или найти местечко за сценой. Вариант, конечно, не идеальный, и я нисколько не обижусь, если вы откажетесь, но я точно знаю, что на этот спектакль билетов по брони не будет.

— Мне действительно очень хочется посмотреть вашу игру, и совершенно не важно, где я буду сидеть. Я не слишком вас обременяю?

— Нисколько.

Алекса честно призналась Джеймсу, что роль Джульетты требует неимоверного напряжения у актрис, относящихся к любви столь же цинично, как она сама. И тем не менее с самого первого спектакля ее Джульетта была просто волшебна. Все зрители были уверены в ее искренней любви к Ромео, безнадежно надеясь на счастливый конец. Но влюбленные, как всегда, умирали. Умерли они и в субботу после полудня, на глазах у Роберта Макаллистера, сидевшего на складном стуле в проходе, направо от сцены. В этот день Джульетта Алексы была как никогда убедительна. В романтической героине появилось нечто новое — вызов. Вызов бросала, естественно, только актриса, показывая высокомерному сенатору великую силу своего искусства; но вызов обрел свое гармоничное воплощение в образе Джульетты, которая сегодня боролась за свою любовь еще более мужественно и страстно.

За ярким светом юпитеров Алекса не могла разглядеть, встал ли Роберт вместе со всем залом, бешено аплодировавшим ее замечательной игре, но, вновь и вновь выходя на поклон, смутно надеялась, что он придет за кулисы и восхищенно расскажет о своих впечатлениях. Нет, Алекса не приглашала сенатора к себе в гримерную, но никто и не остановил бы его, попытайся Макаллистер пройти за сцену. Однако Роберт, по всей видимости, таких попыток не предпринимал. Не было ни замечаний, ни даже нескольких слов благодарности, торопливо нацарапанных на последней страничке программки.

Алекса знала, что Макаллистер должен был готовиться к важному официальному политическому приему, следовавшему за не менее важным приемом у губернатора. К тому же он поблагодарил ее несколько раз перед спектаклем. И все же… Роберт мог бы найти быстрый и простой способ сообщить о своем впечатлении. Тем более что сегодня Алекса была в ударе и играла особенно хорошо. Но видимо, признать это было выше сил того, кто женат на Хилари.