Поцелованная Афродитой - Галина Маларёва

Отец так радовался ее успехам в Миланском Институте графики и фотографии, куда она, увлеченная компьютерными программами по дизайну, поступила учиться. Казалось, она нашла себя. Ее работы отличались свежестью и новизной. В них была частичка чего-то светлого, не похожего на работы остальных студентов.

– Вот увидишь, Ленка, скоро они за одной твоей запятой будут в очередь к тебе выстраиваться, – не уставал повторять ей отец.

– Да ну тебя, – смеясь, отмахивалась от него дочь. – Таких как я здесь знаешь сколько? Пол Италии…

Елена была еще совсем ребенком, когда ее отец и мать, жившие в небольшой уральском городке, подписали контракт с одной из итальянских фирм и решили переехать в Милан. В детском саду, при небольшой церквушке рядом с домом, Елена удивительно быстро заговорила на совершенно незнакомом ей языке. Воспитательницы-монашки, словно квочки, кудахтавшие над своими питомцами, души в ней не чаяли, умиляясь ее веселым глазам и очаровательной улыбке. Быстро пролетели школьные годы. Получение диплома и радостные встречи с друзьями. Родителям было отрадно видеть, как растет и расцветает их дитя. Казалось бы, вот оно счастье! Но судьба распорядилась иначе. Та авария унесла с собой все: надежды, планы, мечты. Стоя у надгробья родителей, Елена поклялась им, что бы ни случилось, не оглядываться назад. И сейчас она просто обязана стать кем-то, достичь чего-то стоящего в жизни. Но как это сделать, когда их нет рядом?

Вторя ее настроению, заморосил дождь. Мелкие холодные капли, сливаясь с каплями слез, обжигали кожу. Ветер подул сильнее, срывая с деревьев листья, унося их вдаль, словно маленькие почтовые конвертики, которым не суждено было достичь своего адресата.

Немного успокоившись, Елена вытерла ладошкой глаза, надела на голову шлем и почти уже тронулась с места, как в кармане куртки резко зазвонил сотовый телефон. Она быстрым движением вытащила его наружу и нажала на кнопку ответа.

– Ленка, это ты? Привет! – прозвучал в трубке Юлин голос. – Ты как? Уже выехала? Молодец! – уловив легкий шорох дождя, прокричала подруга.

С Юлей они познакомились давно, еще при жизни родителей, в баре «Ла Гранде Альянс». Как-то вечером после долгой дороги, немного продрогнув под холодным осенним дождем, Елена решила зайти в бар, чтобы согреться, и заказала себе кружку горячего шоколада. Перебросившись парой фраз с барменом о хмурой миланской погоде, она, взяв свой заказ, присела тут же за круглый деревянный столик. Веселая парочка с годовалой дочуркой, сидевшая рядом, сразу обратила на нее внимание.

– Ты никак их наших будешь? – бойкая блондинка с двумя смешно заплетенными косичками первой вступила в разговор.

– Наверное, из «ваших», – рассмеялась Елена, удивившись столь резкому переходу на русский язык.

Видимо соскучившись по общению на родном языке, в тот вечер Юля без умолка чирикала, представляя себя, своего мужа и их очаровательную дочку. Ее живая детская мимика, нос картошкой и горящие искорками глаза сразу завоевали симпатию Елены. Муж Юли, Джанкарло был типичным итальянцем с большими черными глазами и густой копной темных кудрявых волос. Желая овладеть всеми тонкостями русского языка, он, с жутким итальянским акцентом, смешно вставлял фразы в Юлины описания их совместной жизни в Милане, весело подтрунивая над своими же коряво высказанными предложениями. С того самого вечера они и подружились.

– Сколько же можно батрачить с утра до ночи? Понятно, что ситуация. Но отдыхать тоже надо! – прозвучал в трубке недовольный Юлин голос.

Напоминание о работе вновь вызвало всплеск эмоций, испытанных Еленой за прошедший вечер.

– Ах, Юлька, как ты вовремя! – всхлипнув в ответ, выпалила она.

– Ты что, плачешь? Что случилось? Что эти кровопивцы опять натворили? – после случившейся с Еленой аварии Юля сильно переживала за состояние своей подруги и, как могла, всегда старалась ее поддержать. Зная ситуацию с начальником Елены, она давно уже уговаривала ее уйти с работы и подыскать себе что-нибудь другое.

– Ох, Юлечка, не могу я больше так! Сил моих нет! – всхлипывала в трубку Елена. Она не хотела выплескивать на кого-либо свои проблемы и, в то же время, была очень рада, что у нее есть такой человек, которому она может выплакаться.

– Короче, слушай, – прервала ее Юля и с уверенностью в голосе продолжала, – Встречаемся в Альянсе. Через четверть часа, успеешь доехать? Там все и расскажешь. И не реви. Все утрясется.

– Как же утрясется! – проникаясь уверенностью своей подруги в «завтрашнем дне», Елена начала успокаиваться. – Хорошо, через четверть часа в баре, – сунув телефон обратно в карман куртки и застегнув на голове шлем, она завела мотор и тронулась с места.

Елена привыкла к своему мотоциклу. Раньше она пользовалась машиной родителей, выезжая к тому или иному заказчику. Но из-за аварии машина оказалась непригодной, и восстановить ее уже не удалось. А после всех выплат за похороны и госпиталь, на новую уже не было денег. Тогда-то, чтобы иметь хоть какое-то средство передвижения, Елена и решила пересесть на мотоцикл. Сначала девушка очень боялась управлять им. Тормозя на каждой кочке и шарахаясь от любого препятствия, она ехала очень медленно и осторожно. Но потом она все же привыкла. Звук мотора успокаивал ее. Ветер, летевший навстречу, придавал ей силы. Вскоре, сроднившись со своим «железным другом», Елена уже не представляла себе иного способа передвижения.

Следуя окутанным полумраком полупустым улочкам, машинально огибая знакомые перекрестки, девушка через пятнадцать минут была уже у бара, на дверях которого огромными буквами светилась вывеска «Ла Гранде Альянс».

Это место, открытое Еленой несколько лет назад, всегда нравилось ей своей непринужденной обстановкой. Бармен, некогда работавший программистом, с детства был увлечен музыкой, и время от времени поигрывал на гитаре в малоизвестной рок-группе. В один прекрасный момент, вдруг осознав, что быть «свободным художником» в жизни для него значит намного больше, чем работать на шефа, он решил открыть пивной бар, где бы мог быть сам себе хозяин и иметь возможность спокойно музицировать в свое удовольствие. Какое-то время он с друзьями по вечерам играл в баре незатейливые мелодии, тем самым создавая в «Ла Гранде Альянс» некоторое подобие музыкального сопровождения. Впоследствии там стали собираться и другие музыканты. С тех пор каждый вечер вдобавок к большому количеству сортов пива, привезенного из Бельгии, Германии, Голландии, в том баре можно было услышать что-нибудь музыкально-новое, пусть даже непрофессионально наивное. Внутри бар напоминал небольшой погреб времен военных баталий восемнадцатого века. У стен, вдоль длинных вырубленных из дерева столешниц, тянулись низенькие неотесанные лавочки. В центре же комнаты были расставлены круглые под старину столы, вокруг которых, вразнобой ютились деревянные стулья в виде пустых пивных бочонков. Расписанные картинами военных сражений стены привлекали взгляды посетителей своей живостью и оригинальностью, а с потолка свисали старинные военные знамена.

– Я тебе давно говорила, уходи ты от них, – ворчала, сидевшая напротив нее подруга, отхлебывая прохладное пиво из высокого бокала. – Я как их первый раз увидела, сразу поняла, они – вампиры!

– Кто? – непроизвольно засмеялась, Елена. Она любила общаться с Юлей. После разговора с ней даже самое отвратительное настроение быстро улучшалось, все бытовые невзгоды куда-то улетучивались. Теряя статус «абсолютно неразрешимых» они вдруг превращались в «маленькие недоразумения», на которые даже не стоило обращать внимания.

– Вампиры. Энергетические! Знаешь про таких?

– Да какие они вампиры? – Елена презрительно фыркнула. Словосочетание «энергетические вампиры» почему-то вызывало у нее не неприязнь, а скорее некоего рода симпатию к этим «мифическим созданиям», которые своими действиями способны навязать собственную волю другим, более слабым по духу сородичам. – Без этого гада мы с начальницей нормально ладим. Она очень даже приятная в общении. Просто ее муж самодовольный идиот. Мнит из себя гениального фотографа с изысканным вкусом. А Элизабет при нем, как немая становится, слова поперек сказать не может.

– Но это, заметь, ей никак не мешает заставлять тебя работать по двенадцать часов в сутки, прикидываясь этакой паинькой, – поднимая указательный палец вверх, возразила Юля, внимательно глядя на подругу. – Ты просто не замечаешь, как поддаешься ее влиянию.

– Может ты и права, – сделав глоток, Елена поставила бокал на стол и задумалась. – Только не могу я больше с ними работать. Сил моих уже нет выслушивать его бредни о том, как гениально он на фотке нож в кресло воткнул. – Елена слегка поежилась, вспоминая безобразно обработанное на компьютере изображение старого потертого кресла с воткнутым в его спинку кинжалом, с которого каплями на пол стекала пластилиновая кровь, образуя на деревянном паркете, что-то типа масляного пятна непонятного оттенка. – Или колесо от «мицубиси» к мясорубке присобачил. И от этого она, мясорубка то есть, видите ли, какой-то особый смысл в рекламе должна приобрести. Вот только никто, как оказалось, его гениальные мысли не разделяет и не поддерживает.