В рясе смертника - Валерий Горшков

– Тогда за сохранность образа можно не волноваться, – сказал я. – Расскажите лучше, как вы, отец? Как здоровье?

– Грех жаловаться в моем-то возрасте, – пробормотал, отведя взгляд, настоятель и добавил, меняя тему: – Что я? Разве это главное… Вот заключенный тот, Вадим Скопцов, которому ты помог выйти на свободу, теперь наш постоянный прихожанин. Приходит на все праздники, да-а… У него сейчас все хорошо, освоил профессию, работает в типографии Союза писателей, помогает нам печатать брошюры и молитвословы. Вчера вот принес новый рекламный проспект.

Встав с диванчика, настоятель, слегка прихрамывая, подошел к письменному столу, выдвинул ящик, достал глянцевый рекламный проспект и протянул мне.

– Теперь мы с помощью одной туристической фирмы организуем автобусные поездки по святым местам. Последний маршрут был в Пюхтицкий Свято-Успенский женский монастырь в Эстонии. Что делать, нужно как-то сводить концы с концами. Столько средств уходит на бесплатную столовую… А после этого дефолта, прости господи…

Настоятель, видимо, хотел добавить еще что-то в адрес кремлевских организаторов ограбления страны, но сдержался, вздохнул и, перекрестившись, сказал:

– Пока я жив, храм будет ежедневно кормить горячей пищей двести нуждающихся, а потом… потом пусть решает тот, кто меня сменит, кто примет храм.

Во взгляде отца Сергия без труда читался немой вопрос: может, это будешь ты? Конечно, быть протоиереем одного из храмов Санкт-Петербурга куда приятнее и почетнее, нежели безвылазно пребывать на мрачном острове, в окружении заживо похороненных государством жестоких преступников, абсолютное большинство которых лишь прикидываются уверовавшими и раскаявшимися, чтобы иметь возможность побеседовать с кем-то, кроме постоянного соседа по камере, почитать новые книги, развлечься игрой в пробуждение совести. Бог им судья…

Но это был мой крест, и я не мог просто так взвалить его на плечи кому-то другому, сбежав от мрачных сырых стен, лжи и прищуренных взглядов в относительно благополучную, несравненно более комфортную и такую близкую мне Северную столицу. Отец Сергий знал мои мысли на сей счет, а потому не задал своего вопроса вслух.

– А как те ребята, которых я венчал, журналисты Анжелика и Дмитрий? – спросил я.

– Я давно их не видел, – покачав головой, ответил старик. Взгляд его заметно потускнел. – Может, года два, а то и больше. С тех пор как крестил их новорожденную дочурку. Если память мне не изменяет, ее назвали Лизочкой. Загляни к ним сам – уверен, они будут рады.

– Обязательно зайду, – кивнул я.

– А чтобы не передвигаться на своих двоих… У тебя, кажется, были автомобильные права? – вспомнил отец Сергий и, дождавшись моего молчаливого кивка, предложил: – Тогда возьми мою «Таврию», с машиной-то в городе сподручней. Чай, не разучился еще управлять? Здесь она стоит, рядом, во дворике. Гараж у меня там… И не спорь. Я уже полгода как за руль не сажусь. Зрение подводит – днем еще ничего, а в сумерках совсем худо. Так что пользуйся, отец Павел… пока я жив.

– Бог с тобой, отец. Живи сто лет.

Настоятель лишь грустно улыбнулся в ответ и перевел разговор на другую тему, обойти которую мы просто не могли, – на жизнь в особой тюрьме…

Расставшись с отцом Сергием перед вечерней службой и воспользовавшись его автомобилем с ручным управлением, я съездил на кладбище к моей милой Вике. Просидел у могилы до самого вечера, а потом поехал в центр и, подставляя лицо моросящему дождю, еще долго гулял вдоль гранитной набережной Невы, погруженный в свои мысли.

Когда на окутанный тучами город опустилась белая ночь, я вернулся к Зимнему дворцу, возле которого оставил малолитражку настоятеля, сел за руль и поехал в Стрельну, где в скромном частном домике недалеко от станции жил отец Сергий, согласившийся приютить меня на ближайшие несколько дней.

До Стрельны оставалось несколько километров, когда это случилось, – огромный черный джип вылетел на шоссе с проселка, словно черт из табакерки, с грохотом ударил «Таврию» в левый бок и сбросил ее с дорожного полотна в кювет.

Первое, что я услышал, очнувшись от секундной потери сознания и попытавшись пошевелить обсыпанными битым стеклом плечами, – это яростный мат и приближавшийся топот ног.

Спустя секунду мне в висок уперся холодный ствол пистолета.

Глава 2

Это был «бульдог» – серьезная игрушка. Я отметил это машинально, медленно, словно поднимающийся со дна водолаз-глубоководник, приходя в чувство после удара головой о переднюю стойку кузова и грудью – о руль. Кажется, это уже было три года назад: петляющий по лесной грунтовке «уазик», лента с шипами, растянутая по асфальту, удар – и пустота…

На сей раз переломов у меня, судя по всему, не было – перевернувшись вместе с машиной и вылетев в придорожную канаву, я отделался лишь ушибами…

– Все, падла, отъездился! – скрипя зубами, прорычал приставивший к моей голове ствол длинноволосый тип с перекошенным лицом, в расстегнутой почти до брючного ремня черной джинсовой рубашке и таких же джинсах. – Вылезай, сука, быстро!

– Слышь, Люцифер, может, он того… подох? Гляди, вся рожа в крови, – равнодушно прогнусавил второй выпрыгнувший из джипа молодчик, приземистый, краснолицый и толстогубый. От обоих молодчиков за версту разило перегаром.

– Нет, живой, гад! Только треснулся здорово, сейчас оклемается… – злобно прошипел длинноволосый и вдруг на мгновение замер, разглядев рясу. – Э-э, да это поп! Вот так добыча!

– Думаешь прихватить на шабаш? – с опаской оглядевшись по сторонам и вобрав голову в плечи, пробормотал губастый толстяк. Он покосился на джип, стоявший с открытыми настежь дверями. Одна фара была разбита, других повреждений я не заметил. Проносившиеся по трассе автомобили не останавливались – себе дороже вмешиваться в чужие разборки.

Лохматый, убрав ствол «бульдога» от моего виска, многозначительно посмотрел на толстяка, на лице которого выступила испарина.

– Тут и думать нечего, – хриплым голосом сказал он, полоснув меня свирепым взглядом. – Упускать такой редкий трофей я не собираюсь… А для тебя, пузан, этот святоша – просто подарок Князя тьмы перед посвящением! Когда ты своими руками перережешь ему горло на алтаре, тогда поймешь… Ага, очухался, гонщик!

Я пошевелился, расправив плечи и осторожно смахнув с рясы осколки разлетевшегося во все стороны дверного стекла. Лобовое стекло было покрыто паутиной мелких трещин и, отвалившись от стоек, висело на порвавшемся резиновом уплотнителе над исходившим паром искореженным капотом. Правая дверь от удара о бампер джипа вогнулась внутрь салона, вспорола, сорвав с крепежных болтов, водительское сиденье, сломала панель приборов и лишь чудом не проломила мне ребра. Легковушка отца Сергия стараниями этих пьяных лихачей превратилась в бесполезный кусок железа, не подлежащий восстановлению.

– С добрым утром, отче! Как вам там, не жестко?! Ха-ха-ха! – заржал патлатый, подавшись вперед и оскалившись до ушей. – А ты, я гляжу, у нас просто Шумахер!..

Мой блуждающий после сильного удара взгляд случайно упал на впалую грудь длинноволосого, видневшуюся под расстегнутой черной рубашкой, и застыл, не в силах оторваться от необычного украшения, покачивавшегося на серебряной цепочке. Это был перевернутый основанием кверху православный крест – главный символ поклонников сатаны! Теперь странное упоминание патлатого наглеца о предстоящем толстяку ритуале посвящения уже не казалось мне полным бредом и приобретало вполне отчетливый дьявольский смысл. Осознание реальной опасности удвоило мои силы, замутившееся зрение прояснилось, боль на время отступила… Итак, судьба подкинула мне новое испытание, столкнув с вооруженными чертопоклонниками.

– Быстро выползай из машины! – снова наведя на меня ствол, скомандовал длинноволосый. – Приехали! Я тебя научу правила соблюдать, святой отец…

Аккуратно высвободив из педальной ниши ноги, практически не пострадавшие, если не считать ушиба колена, я отстегнул спасший мне жизнь ремень безопасности и под прицелом пистолета выбрался из помятого кузова через уцелевшую правую дверь.

Разглядев мое поцарапанное, окровавленное лицо и порванную в нескольких местах рясу, краснолицый толстяк глумливо ухмыльнулся, а лохматый наглец издевательски зацокал языком.

– Больно, батюшка? – проблеял он, приподняв брови. – Может, требуется медицинская помощь? У меня в джипе есть аптечка с йодом и ватой…

– Уберите оружие, – спокойно сказал я. Ситуация пока складывалась явно в пользу этих двух безумцев. – Что касается нарушения правил, то здесь лишь ваша вина. К тому же вы пьяны…

– Нижайше прошу прощения, батюшка Акакий, в самое ближайшее время мы компенсируем вам стоимость этого ржавого корыта да еще с процентами за моральный ущерб! – продолжал кривляться лохматый, не спуская с меня своих пустых гляделок. – Тысяч пятнадцать долларов вас устроит? Вот и ладушки! А сейчас давайте скоренько позвоним по телефону и вызовем «Скорую» и ГИБДД. Порос, дай святому преподобному старцу отцу Евлампию свой мобильник, пусть позвонит «ноль-два» и «ноль-три»!