Подводные волки - Валерий Рощин

Генерал по памяти озвучивал перечень трагедий, а я не мог сдержать снисходительной улыбки, ибо не понимал его внезапной озабоченности. Да, происшествие с «Вельском» загадочно, но все остальное на сенсацию не тянет – в море иногда случаются трагедии: тонут по разным причинам суда, гибнут люди. Никуда не денешься – издержки опасной профессии.

Сергею Сергеевичу надоела моя ухмыляющаяся физиономия, он достал из ящика стола какой-то листок и нацепил на нос очки.

– Вижу, озвученная информация тебя не возбуждает. В таком случае перехожу к главному.

Наконец-то! А начать с него было слабо?

– В послевоенные годы в северных морях действительно наблюдалось затишье: ни аварий, ни катастроф, – повторил он, вооружившись карандашом. – «Вельск» пропал спустя шесть лет после победы. С того момента и начались странности.

– Какие странности? – не сдержался я от сарказма. – О чем вы? Корабли гибнут во всех судоходных районах, а не только на Крайнем Севере. Поймите, морской транспорт подчинен той же элементарной закономерности, что и транспорт сухопутный: нет трассы – нет дорожных происшествий, построили трассу, пустили поток – получите статистику ДТП. Просто сразу после войны нам и по морям-то ходить особо было не на чем, вот и не тонули. Или вы имеете в виду что-то другое?

Горчаков укоризненно посмотрел на меня поверх толстых линз и продолжил:

– Происшествий с судами в акваториях Баренцева и Карского морей довольно много, причины одних ясны как день, других – не установлены до сих пор. Так вот, странность заключается в следующем: катастрофы, причины которых остались загадкой, происходили и происходят с одним и тем же интервалом. Каждые шесть лет. Вот, полюбуйся… – Он подвинул ко мне листок.

Я нехотя стал вникать в список погибших или исчезнувших кораблей. Напротив каждого значились дата трагедии и короткое описание обстоятельств гибели. Если таковые, конечно, были известны. Изучив материал, вернул боссу справку. Сарказма слегка поубавилось, но сомнений хватало. Мало ли в жизни совпадений!

– И, наконец, последнее, – пустил он в ход главный козырь. – В тех редких случаях, когда дело доходило до попыток выяснить причины катастроф, водолазы находили очень серьезные повреждения судовых корпусов. Мне ты не поверишь – я не специалист. Зато профессионалы в один голос утверждали, будто видели последствия атаки подводной лодки. Кстати, это касается и гибели «Вельска».

– Подводной лодки?! Кому это нужно – атаковать небольшие гражданские суда, да еще на краю света – в холодных северных морях? Американцам? Англичанам? Японцам? Чего ради устраивать партизанскую войну на море?

– А вот в этом тебе и предстоит разобраться.

– Мне?!

– Тебе и твоему славному отряду боевых пловцов.

– Сергей Сергеевич, неужели для нас не найдется более серьезных и конкретных дел?

– Черенков, у тебя что было в школе по арифметике?

– Не помню.

– Тогда смотри сюда. – Горчаков снова взял лист и обвел карандашом дату последней катастрофы. – Усек? Логику прослеживаешь?

Усек. Прослеживаю. В последний раз трагедия произошла недалеко от Шпицбергена – огромную пробоину в балластном баке вследствие взрыва получило немецкое круизное судно. Пассажиры эвакуированы, лайнер остался на отмели в притопленном положении. Причины взрыва не установлены, однако в первую же ночь после трагедии с судна загадочным образом исчез весь запас продуктов и почти половина дизельного топлива. И, наконец, дата столь неординарного происшествия – 22 августа 2005 года. То есть ровно шесть лет назад. Значит, если в предположении Горчакова имеется рациональное зерно, в этом году должно снова что-то произойти.

– Молчишь? – победно взглянул на меня шеф. – Вот и я растерялся, вычислив эту страшную закономерность.

– Что же вы предлагаете?

– Ну, по крайней мере, заставлять вас до конца года патрулировать Северный Ледовитый океан я не намерен.

– Тогда что?

– Догадайся сам.

Давно догадался. Придется мне с товарищами на пару-тройку недель отправиться туда, где снег лежит круглый год и никто его не чистит.

Глава вторая

Командующий флотилией, командир береговой обороны, военно-морской комендант района, военный капитан порта и еще десяток морских офицеров, оставшихся на одном из пирсов порта Ростока, печально глядели вслед уходящей на север подлодке. В сумерках еще долго было видно ее черную обтекаемую рубку с белыми цифрами бортового номера «3519».

Близился финал затяжной и самой жестокой войны. Потери Кригсмарине ужасали: если за четыре первых года боевых действий на море германский флот потерял полторы сотни подлодок, то за 1943–1944 годы из походов не вернулось около пятисот субмарин. Фактически после второго боевого похода погибали восемь подлодок из десяти. Поэтому никто из топтавшихся на пирсе офицеров не надеялся снова увидеть этот корабль. Миновав пролив длиной в одну милю, он вышел из канала в Мекленбургскую бухту и медленно исчез в сизой дымке, покрывавшей Восточную Балтику с середины февраля…

U-3519 являлась сверхсовременной подлодкой XXI серии, построенной на верфи в Данциге. Спуск на воду был осуществлен в конце 1944 года, далее следовали трехмесячные испытания и боевая подготовка. Даже катастрофические неудачи в конце войны не сломали этого незыблемого порядка, сегодняшний выход в море – боевое крещение и для судна, и для недавно сформированного экипажа.

Темнело. Корабль окончательно исчез из виду.

Несмотря на торжественность мероприятия, все пришедшие на пирс офицеры предпочли надеть теплые маскировочные куртки, а не строгую черную форму – очевидно, сказывалась усталость и стыд за проигрываемую войну. Провожавшие докуривали сигареты и ждали команды молодого контр-адмирала – посланца самого Карла Дёница. Не замечая пронизывающей сырой прохлады, он задумчиво глядел на россыпь мелких огней Варнемюнде. Всего полчаса назад контр-адмирал выполнил возложенную на него миссию: вручил командиру подлодки два секретных пакета. Первый тот обязан вскрыть в пяти милях от берега, второй – через восемь суток. Ровно столько понадобится подлодке, чтобы дойти до места назначения.

– Как скоро вы обратно в Берлин? – негромко поинтересовался командующий местной флотилией – рослый фрегаттен-капитан.

Контр-адмирал глянул на запястье и, не оборачиваясь, бросил:

– Через полчаса.

– Не желаете ли поужинать перед дорогой?

– Благодарю. В автомобиле есть термос с крепким кофе.

По прошествии получаса к причалу подкатила машина. Посланник гросс-адмирала попрощался с каждым из офицеров и медленно подошел к распахнутой дверце. Однако вместо того, чтобы забраться в теплый салон, снова потянул из кармана сигарету…

«Будто не торопится. Будто чего-то ждет, – подумалось фрегаттен-капитану. – Поскорее бы уезжал. И ему лучше, и нам спокойнее…»

Машину начальника штаба флотилии он узнал издалека, стоило той поднырнуть под приподнятый шлагбаум.

– Опять что-то случилось, – прошептал командующий. – В последнее время начальник штаба приносит исключительно плохие вести.

Так и вышло. Машина резко затормозила, выскочивший из салона корветтен-капитан замер в пяти шагах и обратился к старшему по званию:

– Господин контр-адмирал, пришло сообщение с радиопоста.

– Говорите, – резко обернулся тот.

– Подлодка… Подлодка U-3519 только что подала сигнал бедствия.

– Что с ней?

– Предположительно подорвалась на английской авиационной мине. Несколько дней назад над Мекленбургской бухтой летала пара бомбардировщиков и…

Адмирал швырнул в сторону окурок:

– А, ч-черт!! Немедленно организовать поиски!

Подав сигнал бедствия, подлодка на запросы по радио не отвечала и сама на связь не выходила. Поиски начались поздней ночью. Вначале руководство поисковой операцией принял на себя контр-адмирал. Однако несколько часов спустя в Росток прибыла группа высших офицеров из Берлина во главе с заместителем Карла Дёница – хмурым и молчаливым генерал-адмиралом.

Уже утром следующего дня экипаж самолета-разведчика заметил надувную шлюпку в восемнадцати милях северо-западнее Варнемюнде. Спустя час посланный в указанную точку тральщик поднял из шлюпки трех моряков – единственных членов экипажа, сумевших выбраться из тонущей субмарины U-3519, все трое в крайне тяжелом состоянии из-за переохлаждения. Двое, не приходя в сознание, скончались; третий выжил, но его психическое состояние было плачевным: он не мог связать и двух слов, выдавая малопонятные обрывки, из которых командование Кригсмарине с большим трудом смоделировало картину гибели гордости немецкого подводного флота.

Тральщики еще несколько дней «утюжили» западную акваторию Балтийского моря в надежде найти следы подлодки, указывающие на точное место катастрофы. Экипажи осмотрели огромное пространство, от датского острова Борнхольм до Кильской бухты, но больше никого не нашли. Ни одного человека из семидесяти пяти, бывших на борту.