Байкальский экспресс - Г Касьянов

И снова я, что было сил, помчался по шпалам, но теперь уже в другую сторону.

Хозяйка, пожилая, расплывшаяся от множества родов и тяжёлой работы женщина, готовила обед на многочисленную ораву, толкущуюся в доме и поблизости от него.

- А Паша где? - спросила она, выслушав меня.

- Хотел вниз спуститься, к... пострадавшему. По какой-то козьей тропе.

- Всегда так. Как козёл по горам скачет, будто молодой, - заметила она с неодобрением, вытерла руки о фартук и пошла к телефону.

К моему удивлению, после телефонного сообщения о событии у виадука громоздкая, скрипучая машина правоохранения заработала довольно шустро. Когда я приплёлся по шпалам обратно, то обнаружил, что внизу, у трупа толкутся уже трое, а мимо меня с воем покатила автодрезина. Как потом выяснилось - за криминалистом в Култук. Всего пару десятков километров.

Моя одинокая фигура у перил не осталась незамеченной.

- Спускайся! - призывно махнул рукой участковый, один из появившихся внизу.

- Как?

Тут же я получил разъяснение, следуя которому подошёл к скале, поднялся чуть вверх, проник в расселину и там уже обнаружил козью тропу. Действительно, козью...

Но спустился по ней, впрочем, благополучно. Подошёл к трупу. Участковый и ещё один человек в штатском, с короткой шеей и прилизанными волосами, прекратили разговор и смотрели на меня очень внимательно. А путевой обходчик Селивёрстыч сидел на валуне, курил сигарету и смотрел, почему-то, в сторону.

- Крупно не повезло парню, - сразу же объявил я и взглянул наверх, прикидывая, сколько пришлось лететь несчастному.

Никто на это замечание не откликнулся.

- Малина здесь густо растёт, - продолжал я делиться своими соображениями, - он и не увидел. От вагона прыгнул подальше, и сразу через перила...

- А вы видели, как он прыгал? - спросил тот, что был в штатском.

- Прямо на моих глазах произошло. Я ему даже крикнуть успел.

- Что именно?

- А вы кто?

- Дознаватель Синичкин Матвей Григорьевич, - отрапортовал за штатского капитан.

- Что крикнул... - я слегка замялся. - Вообщем, крикнул, что он дурак. Потому что сейчас виадук будет... Но разве в таком грохоте услышишь?

- Что ещё? Вы поподробней, - подбодрил дознаватель.

- Да ничего, собственно. Стоял на подножке, в руках сумка. Постоял, прицелился и прыгнул. В результате, - я вздохнул, - вот - он, а вон сумка.

- В тамбуре был ещё кто-нибудь?

- Никого.

- А зачем он сумку в руках держал? - удивился дознаватель и посмотрел на неё. - Повесил бы через плечо, рука была бы свободной.

- Это ты у него спроси, - пробурчал вдруг Селивёрстыч, причём не очень почтительно.

- Не бубни, Селивёрстыч, - заметил капитан. - У кого надо, у того и спросим.

И в самом деле, почему через плечо не повесил? - удивился и я, но речь повёл о другом.

- Кто этот неосторожный человек? - поинтересовался я, глядя попеременно то на капитана, то на Синичкина. Откликнулся дознаватель, но откликнулся не по существу вопроса. Он сказал:

- Назовите ваши фамилию, имя и отчество. И адрес местожительства. Документ есть какой-нибудь?

- Нету документа, - соврал я, но на остальные вопросы ответил честно. Пока дознаватель записывал мои данные в тетрадочку школьного формата, возник опять Селивёрстыч.

- Они, Филипп, сами не знают, кто это. Ждут, когда фотографии на дрезине приедут.

Никто не опроверг его слов. Участковый мрачно хлопал по голенищу прутиком, а Синичкин, кончив писать в тетрадке, объявил:

- Значит, так. Вам обоим запрещается в интересах следствия уезжать отсюда или скрываться иным способом. Приедет следователь, проведёт допрос и решит, что с вами делать.

- Да уж, он решит, - откликнулся Селивёрстыч, стараясь говорить саркастически, и поднялся с камня. - Идём, Филипп.

Мы направились к козьей тропе.

Выбравшись на насыпь, мы долго шли молча. Потом я, желая как-то утешить старика, выразился в том смысле, что следователь, небось, не дурак, разберётся, кто есть кто.

- Дурак я, а не он, - ответил на это Селивёрстыч. - Не разобрался, что к чему, и полез под виадук. Теперь расхлёбывай...

- С чего это... - начал я, но не закончил; нехорошая мысль вдруг пришла в мою голову, и мысленно я сказал себе, что я тоже дурак. А Селивёрстыч крякнул и сообщил, что, пока Синичкин шарился по кустам, что ему по службе положено делать, участковый имел с ним один на один беседу. В которой высказал интересную эту... версию: если окажется,

что под виадуком лежит тот, кого менты пасли ещё в скором поезде, то он наверняка прыгал не пустой, а с товаром, который тайно вёз. А товара нет, потому что Синичкин сразу, как пришёл, полез в сумку, но ничего путного там не обнаружил. И тут у любого идиота возникнет подозрение...

- Да-да, - сказал я, изображая такого идиота. - Подозрение, что мы с вами того... в преступном сговоре. Как они нас ещё домой отпустили?

- Капитан сказал, что он лично на меня не думает, потому что давно знает, - заметил Селивёрстыч. - Лет, пожалуй, двадцать. Или побольше. А Синичкин - человек новый. Вот говна-то будет...

- Он откуда, Синичкин? - поинтересовался я.

- По морю плавал, баржой командовал. Пока не утопил её на глубоком месте.

- Это как?

- Очень просто. Шли за Ольхоном, баргузин волну раскачал большую, баржа возьми и нырни носом в воду. И не вынырнула. Груз, говорят, неправильно разместили. Хорошо, хоть сами выбрались. Лежит баржа на дне, там глубина метров шестьсот.

- Ого!

- Ну. Лотом четырехсотметровым меряли, он дна не достал. А Синичкин вывернулся. Но всё равно уволили. Так он в милицию подался...

Мы помолчали.

- Зачем же он на ходу прыгал? - спросил я вдруг то, о чём неотступно думал всю дорогу. - Ведь мог же на остановке тихо в тайгу уйти. С товаром.

- Значит, напугался чего-то. Наше дело, Филипп, десятое. Нам бы с тобой от следователя уйти, как тот колобок от деда с бабкой. Уйдём, как думаешь?

- Ага. Постараемся. Кто это навстречу по путям несётся?

- Пацаны мои. Вдвоём чешут, - отвечал старик, даже не глянув вперёд; увидел он их раньше меня. - Кабы не стряслось чего...

* * *

И в самом деле стряслось. Хозяйка послала пацанов предупредить путевого обходчика, что по линейной связи передали: дополнительный стоит на тридцатом километре у входа в туннель. Туннель заминирован.

Вот он, наихудший вариант. Кто-то предвидел его, и оказался прав.

Но как поездная бригада узнала о грозящей опасности? И что происходит сейчас с остановившимся поездом? Не шутки же ради затормозили его, в конце концов...

Никаких разъяснений гонцы нам дать, конечно, не могли.

- Драндулетом твою семафору в бок, нехай, - сказал на это Селивёрстыч. - Давно передали?

Пацаны одобрительно хмыкнули, и старший, отогнув рукав, сообщил:

- Четырнадцать минут прошло.

- Угу...

Я подумал и предложил:

- Не мешало бы потереться возле поезда, пока он стоит. Недалеко ведь. Глядишь, полезное что-нибудь узнаем.

- Да нельзя мне, - печально ответил старик. - Ну вот представь: сейчас сапёры должны поехать на дрезине, а их кто-нибудь с того же виадука, упаси Бог, кувыркнёт. А меня как раз на месте нет. Не... Сходи к поезду сам, узнай, что и как...

И я, который уже раз за сегодня, пошагал по шпалам. А что бы вы на моём месте сделали? Другой дороги в этом прекрасном краю просто нет.

* * *

Светило солнце. Справа переливалась разными цветами байкальская вода от пронзительно-синего до сверкающе-серого; слева нависали скалы, словно привставшие великаны, заглядывающие в воду: что там, на дне интересного, под прозрачной толщей?

Я шагал и думал. Работал мозгами. Шевелил извилинами.

Почему остановили поезд? И почему на ходу выпрыгнул из вагона гражданин с сумкой? В самом деле кого-то в поезде испугался? И этот кто-то, обнаружив, что гражданин пропал, срочно остановил поезд? Зачем? Ну, это объяснимо: затем, чтобы кого-нибудь отправить на поиски вдоль путей, а самому искать в поезде, прочёсывать вагон за вагоном. Логично? Нет, что вы. Никакой логики. Потому что тогда непонятно, кто и каким способом заминировал туннель. Изнутри движущегося поезда заминировать его невозможно, а позвонить из автомата, как в городе, и сказать взволнованно машинисту: дяденька, не ездий через туннель, взорвёшься - на КБЖД так не получится. И с какого бы конца я не принимался рассуждать - неизменно упирался в этот туннель: на кой чёрт его заминировали?

Так я шагал по шпалам и развлекал себя размышлениями, пока не услышал позади гул, вой и громыханье. Я шмыгнул к ближайшим кустам, и вскоре мимо проскакал маленький тепловозик, тащивший за собой открытую платформу, приспособленную для перевозки людей: внутри неё были пристроены доски для сидений. На платформе ехали десятка два человек,

и все они разглядывали меня с упорством, достойным лучшего применения.

- Катите дальше, - сказал я им вслед. - Нечего на меня пялиться.

И они укатили.

Но как только я прошёл Селивёрстовский туннель на тридцать шестом километре, я увидел их вновь. Тепловозик и платформа стояли у описанного выше виадука, человек пять суетились внизу, у ручья, а на шпалах лицом ко мне стоял участковый, расставив ноги и заложив руки за спину. Он явно дожидался меня, черти б его взяли.