Люк Скайуокер и тени Миндора - Мэтью Стовер

первой, вдруг превратилась в два вздувшихся шара из пламени и разлетающихся во все стороны обломков. Две огненные волны настигли его как нельзя некстати, и Х-истребитель Кливиана, кувыркаясь через нос, полетел прямо навстречу другой группе СИДов, мчащихся к нему в лоб. Или в хвост? Нет, в лоб… И снова в хвост, и так до бесконечности…

Затрещал корабельный комлинк, и мимо промчался истребитель Веджа Антиллеса – да так близко, что Хобби различил на лице старшего по званию ухмылку.

– Надо говорить «План был дурацкий, сэр!», лейтенант.

– И что тут смешного?

– Ну, если ему не смешно, то я просто животик надорвал, – вклинился еще один пилот, который был у Хобби ведомым.

– Когда я захочу ознакомиться с твоим мнением, Дженсон, я обращу твою машину в пыль и поищу его среди обломков.

Звезды стремительно совершили полный оборот вокруг лобового щита истребителя, и ломоть копченой корейки из террафина, съеденной на завтрак, неудержимо запросился наружу. Решительно вцепившись в ручку управления, Кливиан ухитрился чуть подправить вращение корабля, так, чтобы тот оказался обращен носом к преследователям. Космос прочертили красные полосы, вырвавшись из трех уцелевших пушек, и строй СИДов лопнул, как перезрелый снекфрут.

Хобби взорвал этим залпом только одного, но пара осколочных торпед с неконтактным взрывателем, которые он предусмотрительно выпустил одновременно с выстрелом из пушек, ушла по расходящимся дугам, чтобы оказаться на пути врагов. Снаряды эффектно взорвались, и три оставшихся СИД-защитника раскололись, словно тухлые яйца.

– А вот теперь дела пошли на лад, – возликовал Кливиан, борясь с управлением поврежденного корабля. – Суфле из «колесников» – пальчики оближешь!

– Осторожнее, Хобби. Продолжишь в том же духе – и могут подумать, что ты на этой штуке летать умеешь!

– Ты вообще в бою, Дженсон? Или отлыниваешь да шуточки глупые отпускаешь, пока я пашу как проклятый?

– Я еще не решил. – Х-истребитель Уэса Дженсона возник из ниоткуда и быстро промчался впритирку к его борту. – Может, я протяну руку помощи. Или, точнее, парочку торпед…

Из торпедных аппаратов вырвались две сверкающие голубоватые звезды и помчались навстречу СИДам.

– Эй, Уэс! – Хобби передернуло. – Ведь это же были не осколочные торпеды, да?

– Они, конечно, какие же еще?

– Ты вообще заметил, что машина меня почти не слушается?

– Что-что? – с искренним недоумением в голосе переспросил Дженсон. И спустя секунду, понаблюдав, как истребитель Кливиана хромает навстречу конечной цели его торпед, произнес: – А, понятно. Извини!

Осколочные торпеды Разбойной эскадрильи были разработаны и собраны специально для этой операции. Их основное предназначение заключалось в том, чтобы уничтожать СИД-защитников.

Этот тип кораблей был самым важным в имперской военно-космической программе. Машина была быстрее и маневреннее «Инкомов» Т-65, больше известных как Х-истребители; быстрее даже, чем самые новые и навороченные 65В, бывшие в ходу у Разбойной эскадрильи. Кроме того, СИД-защитник был лучше вооружен: помимо лазерных орудий, на нем имелись спаренные ионные пушки, а также пусковые установки двойного предназначения, способные выпускать как протонные торпеды, так и ударные ракеты. А щиты-отражатели, которые вырабатывали сдвоенные генераторы от «Новалдекс», были почти такими же мощными, как на крупных боевых кораблях. Впрочем, СИД-защитники не обладали противоударными щитами, и в столкновении с материальными объектами вся надежда возлагалась на усиленный титаном корпус.

В каждую протонную торпеду наряду с традиционным взрывчатым веществом вложили тысячи маленьких зазубренных кусочков дюрастали. После детонации они превращались в быстро расширяющееся облако шрапнели и развивали приличную скорость. Оказываясь на пути СИД-защитников, они представляли собой значительную угрозу, так как сила соударения объектов зависит от их относительной скорости. А на тех скоростях, которые обычно развивались в бою, попадание в облако дюрастальной дроби могло превратить истребитель в неприлично дорогую кухонную терку.

Четырех защитников из середины строя просто разнесло в щепки. Летевшим сбоку кораблям удалось отпрянуть в сторону, но мгновение спустя их догнали две новые ударные волны: взрыв энергоядра одного СИД-защитника повлек за собой взрывы энергоядер остальных трех, и теперь горемычного лейтенанта Кливиана влекло прямо в небольшую туманность из плазмы, озаренную таким количеством жесткого излучения, что пилот чувствовал себя как стейк из банты на обсидиановой сковородке под лучами двух солнц Татуина в зените.

– Машину не спасти, Хобби, – окликнул его Дженсон. – Катапультируйся!

– Да ты что, правда, что ли? – огрызнулся сквозь зубы Кливиан, упрямо стараясь совладать с управлением. Беспорядочное вращение истребителя начало замедляться. – У меня все схвачено, Уэс!

– Космос тебя побери, немедленно катапультируйся, Хобби, немедленно!

– Порядок, Уэс, я сейчас, только… Только…

Нос его истребителя замер неподалеку от края расширяющегося облака обломков, летевших ему навстречу почти со световой скоростью, и Хобби Кливиан, признанный мастер сквернословия и бранной лексики, а также знаток пошлостей на добром десятке языков, распространенных в сотнях звездных систем, не нашелся что сказать, кроме:

– Твою ж мать…

Он задрал нос истребителя вверх и врубил досветовые двигатели, чтобы уйти по касательной, но он и раньше знал, что именно ему из всей эскадрильи не стоит надеяться на удачу. Он положил руку на рычаг катапульты.

И как только он это сделал, корабль затрясся и задребезжал, будто Хобби застрял головой в гонге, которым вуки сзывают на ужин. Должно быть, вуки страшно проголодались, потому что лязганье все продолжалось и становилось все громче, а рычаг таинственным образом никак не хотел срабатывать. Впрочем, тайна эта быстро разрешилась, когда через дыру размером с кулак в колпаке кабины со свистом вырвался наружу воздух. У дыры были зазубренные края, потому что проделавшую ее шрапнель замедлил титановый сплав в днище корабля. Что же тогда говорить о панели управления, откуда шрапнель не только унесла с собой весь механизм включения катапульты, но и левую ладонь пилота?

Хобби уставился на свое начисто срезанное запястье, испытывая скорее неудовольствие, нежели панику. Не было ни крови, ни обожженной плоти – только искры и дым от перегревшихся сервомоторов. Он давно потерял свою настоящую левую руку – еще до Явина.

Гораздо больше его тревожил свист вылетающего в отверстие воздуха, и он обнаружил, что в системе жизнеобеспечения его скафандра потек генератор кислородно-азотной смеси.

Он подумал: «Вот отстой…» Стоило пережить ужасы Галактической гражданской войны, чтобы погибнуть от небольшой неполадки оборудования! Он исправился: «Преотстойнейший отстой!»

Он не стал говорить это вслух: в кабине не было достаточно воздуха, чтобы там распространялся звук.

От покалеченной левой руки теперь не было никакого проку, и Хобби решил заткнуть ею дыру в колпаке кабины. Автоматика его скафандра заклеила зубчатые края отверстия, но генератор воздуха не смилостивился. И к тому же стало явственно припекать позвоночник, будто к спине прикрутили незащищенный термоядерный сердечник.