Хроника либеральной революции - Олег Мороз

Однако и здесь российское чиновничество, сохранившиеся в целости и неприкосновенности гоголевские «кувшинные рыла» мигом понастроили кучу препон. Эти препоны, позволяющие им грести под себя, сытно кормиться, вольно брать взятки, — основа основ их всегдашнего чиновничьего благополучия. При этом, тормозя реформы, вставляя им палки в колеса, они на всех перекрестках — сами и через оплаченных борзописцев — станут трубить, что во всех бедах народных виноваты реформаторы, что они все делают не так, да и вообще либерализм — и экономический, и всякий иной — никогда не укоренится в России, нет, мол, здесь для него почвы.

Но все это — сопротивление, саботаж, прямые диверсии — было впереди. А тогда, в момент выступления президента, вновь вспыхнула надежда, что Россия сумеет-таки вырваться из традиционной кучи дерьма. Как сказал бывший первый премьер независимой России Иван Силаев, мы снова увидели «нашего Ельцина».

Это был последний съезд, на котором между президентом и большинством депутатского корпуса царили гармония и благолепие. Президент и российские депутаты все еще чувствовали себя соратниками в борьбе с союзным Центром, с дышащей уже на ладан, но еще живой КПСС. Ельцин:

— Настало время сказать четко и ясно — в России одна власть: российский Съезд и Верховный Совет, российское правительство, российский Президент! Идет динамичный процесс освобождения институтов власти из-под пяты КПСС… Ни одна партия впредь не будет самозваной хозяйкой в российском государстве.

Как видим, в перечислении органов единой российской власти Ельцин, лаская слух депутатов, еще ставит на первое место Съезд и Верховный Совет, себя же, президента, уступчиво задвигает на последнее. Пройдет совсем немного времени, и из-за этой очередности в перечислении между ним и депутатами развернется смертельная борьба.

Кстати, в своем обращении Ельцин выдвинул ряд максим, которые по разному поводу и с разным чувством вспоминались в последующие годы. Вспоминаются и теперь. Так, правительство, которому президент предполагал поручить реформы, он поименовал «правительством народного доверия». Эту торговую марку, забыв про Ельцина, в дальнейшем, как мы знаем, постоянно использовал Зюганов, подразумевая, естественно, свой, коммунистический совмин, который, если ему дадут, неминуемо приведет Россию в очередное светлое будущее.

Далее, Ельцин заверил, что для облегчения работы этого самого правительства будет исключено дублирование его функций в любых органах, включая администрацию президента. Как мы знаем, это обещание выполнялось лишь в течение небольшого срока, когда в Кремле вообще не понимали, что делать. В дальнейшем, как всегда, нашлось много жаждущих порулить. Президентская администрация во многом стала дублировать правительство уже при Ельцине, а еще больше — при его преемнике.

Наконец уже при Путине отступили и от приведенного выше ельцинского заклинания о том, что «ни одна партия впредь (то есть во веки веков. — О.М.) не будет самозваной хозяйкой в российском государстве». Тут более прозорливым пророком оказался Черномырдин с его афоризмом: «У нас какую партию ни создавай, — всегда получается КПСС». Получившаяся при Путине КПСС-2 — «Единая Россия» — вновь заявила свои претензии на роль самозваной единоличной всероссийской хозяйки.

Ответом на благожелательные речи президента было столь же благожелательное отношение к нему депутатов. Разумеется, вполне лояльно по отношению к президенту высказывался и свежеиспеченный председатель ВС Руслан Хасбулатов: лютая взаимная ненависть, драка не на жизнь, а на смерть между ним и Ельциным — все это было еще впереди. Хасбулатова избрали на спикерский пост лишь накануне, 29 октября. На первом этапе съезда, в июле, несколько туров голосования не дали результата: ни Хасбулатов, ни его соперник Сергей Бабурин не набрали проходных баллов.

Сейчас удивительно вспоминать, что на должность парламентского руководителя Хасбулатов был выдвинут «Демократической Россией» — как верный и преданный соратник Ельцина. Правда, часть демократов отказалась его поддерживать, ставя ему в вину «авторитарный стиль» управления парламентом и «проявление высокомерия» по отношению к депутатам. Однако Ельцин буквально за уши протаскивал своего первого зама на освободившийся высокий пост (как ранее, в июне 1990-го, тащил его в первые вице-спикеры). Так что в конце концов он на нем — с шестой попытки! — и оказался.

Конечно, кое-какие трения между президентом и депутатами возникали уже и тогда, но кто ж мог предвидеть, до каких масштабов они разрастутся уже в скором времени. А то, что верный и преданный ельцинский соратник примется гасить очаги конфликта… керосином, — о таком вообще невозможно было помыслить.

— Ничего удивительного для меня нет в том, что какие-то недоразумения возникают между Верховным Советом и президентской властью, — миролюбиво вещал Хасбулатов в те дни в одном из интервью. — Это вполне объяснимо, и не надо драматизировать эту ситуацию… Президент накапливает опыт. И Верховный Совет накапливает опыт взаимодействия на партнерских началах. Какие-то коллизии возможны и в будущем, и характеризовать сегодняшнюю ситуацию как кризисную неверно.

Как и всех нормальных людей, нового спикера в ту пору больше беспокоило другое — очевидная потеря темпа в исправлении тяжелого, почти катастрофического экономического положения:

— Со времени августовского путча мы не видим никаких реальных действий со стороны правительства. Это очень опасно…

Соответственно, основную задачу парламента Хасбулатов, судя по его словам, усматривал в том, чтобы всячески содействовать президенту и правительству в проведении реформ:

— …Главное, надо отработать четкое взаимодействие с президентом. Отношения должны строиться на основе партнерства и доброжелательности. Мы должны создавать для президента свободное правовое поле деятельности, не связывать ни президента, ни правительство, принимать нужные законы для того, чтобы исполнительная власть могла решительно двинуть вперед самое глубокое экономическое реформирование.

Пройдет короткий срок, и спикер, прилагая воистину нечеловеческие усилия, станет делать все вопреки этой своей декларации.

Впрочем, «правильные» слова он не раз будет произносить и позже. Но то — слова…

В полном соответствии с этими декларациями провел свою работу и V съезд. 1 ноября он принял постановление:

«Одобрить основные принципы экономической реформы, изложенные в обращении президента РСФСР».

Хочу особо обратить внимание читателя на это постановление и на это одобрение. Депутаты одобрили и экономическую стабилизацию, в основе которой жесткая денежно-финансовая и кредитная политика, и укрепление рубля, и приватизацию, и земельную реформу, и самую болезненную меру — разовое размораживание цен даже еще в «текущем», то есть 1991-м, году (на самом деле она начала осуществляться с отсрочкой, лишь в январе 1992-го). В дальнейшем народные избранники станут всячески открещиваться от реформ, изображая дело так, что это, мол, Ельцин с Гайдаром придумали невесть что, а они, депутаты, ни сном, ни духом не помышляли ни о чем подобном и всегда были против этих придумок, которые они именовали не иначе как «шоковой терапией» и «антинародным курсом». Но документ — вот он, перед вами. Все его могут прочесть и убедиться: СЪЕЗД ПРИНЯЛ НА СЕБЯ ТАКУЮ ЖЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА РЕФОРМЫ, КАК ПРЕЗИДЕНТ И ПРАВИТЕЛЬСТВО.

Другим пунктом постановления Съезд обязывал Верховный Совет до 1 января 1992 года «принять необходимые для обеспечения экономической реформы законы по перечню, согласованному с президентом РСФСР».

Ельцин запросил у депутатов дополнительных полномочий на время реформ, и такие полномочия опять-таки были ему предоставлены. Это звучало так:

«Президент РСФСР… до принятия Закона РСФСР «О Совете Министров РСФСР» самостоятельно решает вопросы реорганизации структуры высших органов исполнительной власти. До проведения выборов глав администраций краев, областей, автономной области и автономных округов, городов и районов главы администрации назначаются президентом РСФСР или по его поручению главой администрации вышестоящего уровня по согласованию с соответствующими Советами народных депутатов и с учетом мнения народных депутатов РСФСР от соответствующей территории».

Более того, президенту предоставлялось право самостоятельно решать судьбу глав республик. При необходимости он теперь мог также соответствующим образом реагировать на решения любых органов исполнительной власти:

«Президент РСФСР вправе приостанавливать действия главы исполнительной власти (президента) республики в составе РСФСР, а также решения других органов исполнительной власти на территории РСФСР, если они противоречат Конституции РСФСР и законам РСФСР».