Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год - Вокруг Света

Как-то он услышал, что в кипящем формалине хорошо очищаются золото и бронза. Запах ужасный, пары ядовитые — а он, несмотря на уговоры бросить это занятие, продолжал опыты. Прекратил только тогда, когда сказали, что формалина больше в городе нет. Поверил. Но здоровье свое подорвал основательно.

...Крепость Джампык-кала стоит в стороне от шоссе. Я добиралась до нее с археологами Каракалпакского филиала АН Узбекской ССР: они показывали Джампык-кала участникам экспедиции ЮНЕСКО «Шелковый путь». Мощные «мерседесы» легко преодолели ухабистую проселочную дорогу и остановились у самого подножия крепости. Долго над потревоженной пустыней стояло густое облако пыли.

Поднялись к оплывшим от времени и ветра глиняным стенам. Эту крепость нанесла на карту экспедиция Сергея Павловича Толстова еще в 1937—1938 годах, но раскопки продолжаются и поныне. Здесь была не только крепость, но и город. Он был одной из точек Шелкового пути; его жители занимались посредничеством в торговле. Еще недавно археологи относили этот город к средневековью, но раскопки показали, что есть и античный слой.

За крепостной стеной возвышались развалины цитадели. Сохранились остатки полуколонн-гофров (типично хорезмский архитектурный прием), и по ним нетрудно предоставить, какое это было мощное сооружение. Сейчас строй гофров напоминал гигантский орган, на котором постоянно играет ветер... Археологи думают, что крепость отвечала не столько оборонительным целям, сколько была символом власти над городом, расположенным ниже. Квартал его был вскрыт археологами в 1983 году, и в раскопках опять-таки принимал участие Игорь Витальевич.

Археолог Кайратдин Хожаниязов, который работал с Савицким, вел меня по улице старого, ушедшего в землю города, показывал отрытые стены помещений, баню, обложенную камнем, канализационное устройство, проложенное под улицей. Город жил в XII—XIV веках.

— Игорь Витальевич не любил субботы и воскресенья,— вспомнил Кайратдин, желая, видимо, помочь мне представить Савицкого,— и часто в эти дни мы видели его на проселочной дороге. Высокий, сутуловатый, с рюкзаком за плечами... Он добирался из Нукуса на машине, потом шел пешком на раскоп. А в рюкзаке вез нам продукты, купленные на свою зарплату.

Солнце скатилось за окоем пустыни. Глиняная крепость Джампык-кала потонула в его красно-золотых закатных лучах.

Мне рассказывали, как однажды — это было в середине 70-х годов — трактора, вспахивая поля, вплотную подошли к кургану Элик-кала. Савицкий бросился машинам наперерез: «Только через меня!» Из совхоза звонят в Нукус: «Уберите этого сумасшедшего старика!»

«Сумасшедший старик», который спасает для людей их собственную историю... Какой горький парадокс! Думали ли те, чьему приказу повиновались трактористы, что, заполучив несколько новых гектаров пашни, они уничтожают корни народной памяти? Едва ли... Кто окрыленный идеей «великих строек», кто от безмыслия, а кто зачастую и себе во благо — трудились они, засучив рукава, над созданием Аралкума, новой пустыни. Савицкий был непонятен господам-ташкентцам и неприемлем для них.

Еще во время хорезмских экспедиций Савицкий заинтересовался прикладным искусством каракалпаков. Подтолкнула его к этому Татьяна Александровна Жданко, известный этнограф. Она первая описала в трудах Хорезмской экспедиции основательно забытое и мало кому известное орнаментальное искусство этого народа. И сделала вовремя: искусство каракалпаков могло исчезнуть навсегда. Оно уже приближалось к опасной черте: давно ушли в прошлое купцы, привозившие бухарскую ткань для халатов и нитки для вышивания; страшный урон нанесли годы раскулачивания: люди уничтожали, резали на куски старые вещи — «признак зажиточности», словно стараясь забыть свое прошлое...

И все-таки Савицкому еще удалось увидеть многое: национальную одежду, богато расшитую узорами, ювелирные украшения, ковры, резные деревянные сундуки. Художника покорило народное искусство каракалпаков. Он решает посвятить себя его изучению. Это и привело Игоря Витальевича через несколько лет в Приаралье. Навсегда.

Став сотрудником Института истории, языка и литературы в Нукусе, Савицкий настаивает на массовом сборе предметов прикладного искусства. Поначалу его не понимают: чего нет, того не вернешь, а что есть — этим пользуются, какое это искусство? Савицкий убеждает, доказывает, организует этнографические экспедиции (так называемые «подворные обходы»), ходит из аула в аул, изучает, смотрит, привозит в Нукус, реставрирует утварь, одежду, украшения, седла. Отдавали тогда охотно: видно, памятны еще были 30-е годы... «Саветски»— так звали Игоря Витальевича в аулах (говорят, даже сейчас в Нукусе улицу Советскую часто называют улицей Савицкого). Улыбались насмешливо и удивленно, глядя, как городской интеллигентный человек взваливал на плечи ергенек — резную створку дверей юрты и шагал с этой нелегкой ношей по каменистой пустынной дороге...

В 1959 году открылся Каракалпакский филиал Академии наук Узбекской ССР. Савицкий устроил выставку. Скромное, казалось бы, событие, но выставка как бы заново открыла каракалпакам их собственное искусство... А Савицкий думал уже о создании музея. У него появились единомышленники: молодой художник Кдырбай Саипов, скульптор Жолдасбек Куттымуратов, ученый Марат Нурмухамедов да и многие еще. Они вместе «пробивали» идею музея, и наконец в 1966 году его открыли — для начала две маленькие комнатки, одна штатная единица. А задачи — поистине необъятные: прикладное искусство, отдел древнего Хорезма, изобразительное искусство.

Не знаю, было ли какое народное ремесло, которое не привлекало бы Савицкого. Его интересовали кузнецы, плотники, мастера юрт и арб, седельники, ювелиры, ткачи... И сейчас в музее можно видеть то, что собрано его экспедициями за долгие годы. Традиционные головные уборы невест; женские халаты с ложными, скрепленными на спине рукавами — халат накидывался и на голову; вышивки с характерными орнаментами — «муравьиная талия», «след собаки», «скорпион», «след верблюда». Коричнево-красная палитра ковров и кошм, приглушенный блеск серебра, кораллов и сердоликов, потемневшее резное дерево сундуков...

Истоки каракалпакского искусства — пласт древних степных культур Евразии; образы его складывались веками и потому — очень устойчивы, многослойны. И поэтичны. Еще казахский просветитель Чокан Валиханов в середине прошлого века отметил высокую художественную одаренность каракалпаков, «этих первых в степи песенников и поэтов». Побывав в низовье Сырдарьи, он записал легенду о песне, которая, путешествуя по миру, однажды остановилась ночевать в стойбищах каракалпаков на той стороне реки Сыр...

Этот древний тюркский народ долго не имел своего постоянного пристанища и своей письменности. Исследователи связывают его происхождение с древними кочевниками-саками, с огузами и печенежским племенем «черных клобуков». Каракалпаки вели полукочевой образ жизни, занимались скотоводством, земледелием, рыболовством. Разные исторические обстоятельства в разные столетия приводили их то в южнорусские степи, то в бассейны Урала и Волги, то снова возвращали в родное Приаралье, в низовье Сырдарьи и Хорезм. Они двигались и на восток — в Ферганскую долину, в районы Самарканда и Бухары. В 1811 году хивинский хан переселил их с Сырдарьи на территорию нынешней Каракалпакии. Это был страшный переход через пустыню, много людей погибло в песках, и до сих пор эхо этого события звучит в сказаниях и легендах.

Понять мир кочевого эпоса Савицкому помогал Марат Нурмухамедов. Он был и писателем, и филологом, и литературоведом, и этнографом. Долгие годы их связывала глубокая и нежная дружба.

— Для меня Игорь Витальевич всегда был просто «дядей Игорем»,— вспоминала дочь ученого Мариника Бабаназарова.— Я знала его с рождения, помню, как они допоздна засиживались с отцом за беседой... Отец одно время работал в обкоме партии, секретарем по идеологии, вот тогда-то он и сумел помочь в организации музея. Знаете, именно Игорю Витальевичу я обязана тем, что теперь работаю в музее. Притяжение его личности было неодолимо...

Мариника — директор Государственного музея искусств Каракалпакской АССР имени И. В. Савицкого — училась в Ташкентском университете, а недавно заочно окончила еще и Ташкентский театрально-художественный институт. Тема ее диплома: «Игорь Савицкий — создатель музея, художник, этнограф, археолог».

В ее кабинет непрерывно входят по делам сотрудники. Мариника просит их присесть, и они, услышав, что речь идет о Игоре Витальевиче, охотно включаются в разговор. И Альвина Шпаде, и Гулистан Галиулина, и Валентина Сычева, и Эльмира Газиева работают в музее давно, и им есть что вспомнить. Передаю их слова так, как они записаны: любовь и нежность этих женщин к Игорю Витальевичу скрепляют, как мне кажется, воедино разрозненные осколки воспоминаний.