В двух шагах от Рая - Сергей Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Седой понял всю справедливость клички.
- Сержант Чиликин, - доложил Щеколда.
- Тренируетесь? - дружески спросил Седой.
- Не-е... балуюсь...
- Можно и мне побаловаться?
- Ну-у... попробуйте...
И он протянул капитану длинный нож.
- Бью в середину между вашими двумя финками.
Седой метнул нож. Щеколда удивленно присвистнул. Нож точно вошел между двумя лезвиями.
- Разведка, - сразу догадался сержант.
- Будем знакомы, - ответил Седой, - капитан Долгинцов, командир особой группы штаба фронта. Есть предложение.
- Так сразу...
- Да. Вы мне нужны. Если нарисуете на мишени восьмерку из пулемета, беру с собой.
- Какой пулемет?
- МГ. Трофейный немецкий...
- Сделаем, товарищ капитан... А с собой - это куда?
- В "Рай", - усмехнулся капитан.
- Можно и туда, но лучше в чистилище, пусть почистят.
Щеколда нарисовал пулями обещанную восьмерку. Седой остался доволен.
Чиликину капитан понравился сразу, а это было немаловажно. У Щеколды все люди делились на "нра" и "ненра". Если ему человек не нравился чем-то, толку от Чиликина не было. В лучшем случае он выполнял долг. Но уж если нравился, Щеколда выкладывался весь, чтобы заслужить легкую похвалу или расположение этого человека.
- Ну? - спросил Шашырев, когда они остались одни.
- Беру. Спасибо. То, что надо.
- Эх ты, а еще старый друг. Я тебе суперразведчика, а ты - то, что надо... Экстра-класс. От сердца отрываю, можно сказать...
- Так для дела-то какого отрываешь, Иван Авксентьич.
- Да уж... Как там все сложится? Как в языке майя: сто иероглифов - и все неизвестные.
- Языками балуешься.
- А-а, до войны все... Хотел разгадать тайну языка майя и прочесть их таинственные манускрипты на скалах.
- Да ты, оказывается, романтик, Иван, - изумился Седой.
- Я был нормальный человек, а теперь военный.
- Ничего, кончится война - разгадаешь.
- Нет. Буду преподавать.
- Слушай... и у Чиликина, что же, так и никого?
- Никого, - помрачнел Шашырев, - всех немцы расстреляли за связь с партизанами. Его ведь из лейтенантов за что разжаловали? Пленного "языка" одним ударом убил. Сам же взял, тащил на себе, а потом... тот что-то сказал ему - никто не знает что... Он его и стукнул. Я же тебе говорил сгоревшая душа.
- Пламя, на котором горит эта душа, чистое, светлое пламя, Ваня.
* * *
Сначала он смотрел, как они стреляли. Из немецких "шмайсеров" на расстоянии ста шагов, из трофейного МГ на пятьсот и больше. Из личных парабеллумов по движущимся мишеням. Потом дзю-до. Схватки между собой, каждый с каждым. И по очереди с ним, капитаном Долгинцовым.
Полковник Шашырев только удовлетворенно крякал, когда очередной "противник" Седого беспомощно валился на песок. Но капитан остался доволен: "Чуток подучим. А так ребята в порядке. Реакция есть, ловкости и силы не занимать".
Подошел Мирчо Джанич, словенец, присланный из разведотдела штаба Тито, и что-то быстро проговорил, путая сербские и русские слова. Гайда, его товарищ, хорошо знавший русский, перевел: "Товарищ капитан - великий чемпион, его, Мирчо Джанича, не мог "взять" никто во всей Народной армии, товарищ капитан бросил Мирчо за три секунды, он готов идти с товарищем капитаном хоть в преисподнюю".
- Туда не требуется. Пойдем, Мирчо, к тебе в гости. Может быть, даже домой заглянем.
Прошло несколько дней. Жизнь в "Логове" текла своим чередом. Седой радовался добрым, открытым отношениям, сложившимся в интернациональной группе. Чех Франтишек Печек учился у Присухи радиоделу, Гайда осваивал новую снайперскую винтовку и приобщал к ней угрюмоватого Джанича.
- Пригодится, Мирчо, - старательно выговаривал по-русски худощавый, жилистый серб и не уставал записывать в блокнот русские слова, которыми так и сыпал всезнающий оптимист Присуха по кличке Ньютон.
Болгарин Николо Арабаджев учил разведчиков алгебре маскировки и незаметного проникновения к нужному объекту. Это были тихие, бесшумные часы терпеливого ожидания и вдумчивого наблюдения. Седой приказал бегать кроссы. Они вырабатывали выносливость и силу. Путь предстоял неблизкий.
За неделю интенсивных тренировок бойцы осунулись, внешне подобрались, посуровели.
Прошла еще неделя. Эфир молчал. Седой вернулся из штаба серьезный, сосредоточенный, собрал группу и кратко изложил суть задания. Взорвать бензохранилище. Любым способом. Пока жив хоть один из группы, он должен думать только об этом.
Ночью люди Седого выехали на прифронтовой аэродром. Чтобы сэкономить силы и время, Седой решил лететь до самой линии фронта сколько возможно. Воздух спасал и от замаскированных вражеских глаз.
* * *
Седого клонило ко сну. Ровный гул моторов действовал как снотворное. Сколько помнил себя, ему всегда в самолете хотелось спать. Капитан взглянул в иллюминатор. На ночной земле вспыхивали редкие огоньки жизни.
Операция закодирована как "Кедр". Для всех он Седой, командир. Его приказ - закон. Из двенадцати он знает четверых: старшину Арабаджева, радиста и минера Николая Присуху, сержанта Синёва и подрывника Франтишека Печека.
С Николом Арабаджевым судьба свела еще в сорок втором. Их группу из шести человек десантировали с катера на крымское побережье для выполнения редкостного по отчаянности задания - уничтожения гигантского орудия, обстреливавшего осажденный Севастополь.
С тех пор старшина отвоевал два года по тылам без единой царапины, словно заговоренный.
Сержанта Присуху Седой знал, что называется, с пеленок - он взял его прямо из школы подрывников и ни разу не пожалел о сделанном.
Остальные - участники последнего рейда в Польше. Очень разные эти двое. Синёв неразговорчив, угрюмоват, в широких, налитых силой плечах таится спокойная, тяжелая мощь. Чех Франтишек улыбчив, хрупок, любит шутку - открытая душа. Франтишек из эмигрантов. Отец, в прошлом известный всей Европе врач-окулист, не смог жить в оккупированной Чехословакии.
Седой откинулся к холодной плоскости и чуть повернул голову влево.
"Крепкие нервы у парня", - с уважением подумал капитан.
На металлической скамье, привалившись к стенке, спал чернобородый загорелый Мирчо Джанич - чемпион по дзю-до Народной армии. Спал, словно у себя дома, сладко посапывая и чему-то улыбаясь во сне. Его товарищ Данило Гайда с удивлением и завистью смотрел на разведчика, нервно покуривая.
Мирчо и Данило не знали, чьими стараниями они оказались за линией фронта.
В штабе фронта с самого начала дело всем казалось простым. Ну, подумаешь, сжечь склад с горючим. Сколько их взлетело на воздух за годы войны!
Готовилось наступление в Югославии. Склад питал горючим немецкие танковые корпуса и авиацию, базирующуюся на сербских и словенских аэродромах. Немцы развозили горючее ночью, строго соблюдая светомаскировку. Никто не знал даже приблизительно, где находится этот злополучный склад. Сведения, полученные из разведывательного центра Народной армии, были разноречивы и содержали скудную информацию: "в южных районах Сербии", "северо-западнее города", "наблюдатели засекли колонну автоцистерн в районе"...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});