Медовый месяц: Рассказы - Кэтрин Мэнсфилд

Они были дочками маленькой проворной трудолюбивой прачки, которая поденно стирала белье в чужих домах. Одного этого уже было достаточно. Ну, а где же был их отец? Никто не знал определенно, но все говорили, что он в тюрьме. Итак, девочки Келвей были дочерьми прачки и арестанта. Нечего сказать, хорошая компания для детей судьи и доктора! Да и вид у них был соответственный. Трудно было понять, почему миссис Келвей так их наряжала. Они ходили в обносках, подаренных миссис Келвей хозяйками, которым она стирала. Лил, например, — полная, некрасивая, очень веснушчатая девочка — являлась в школу в зеленом спаржевом платье, сшитом из скатерти Бернелов, с красными плюшевыми рукавами из штор Логанов. Шляпка, всегда съезжающая ей на высокий лоб, была когда-то шляпкой взрослой женщины, мисс Лекки, почтмейстерши. Сзади поля шляпки загибались, а спереди она была украшена огромным алым пером. Каким маленьким чучелом выглядела в этой шляпке Лил! При взгляде на нее нельзя было удержаться от смеха. А ее младшая сестренка, «наша Элс», носила длинное белое платье, похожее на ночную рубашку, и мальчиковые ботинки. Во что бы ни нарядить «нашу Элс», она все равно выглядела бы чудной. Это была худенькая маленькая девочка со стриженой головой и огромными печальными глазами — настоящая белая совушка. Она никогда не улыбалась, почти никогда не разговаривала. Она всюду брела вслед за Лил, крепко ухватившись за ее юбку. Куда шла Лил, туда шла и «наша Элс». На площадке для игр, по дороге в школу и обратно всегда впереди шагала Лил, а за ней, держась за ее платье, семенила «наша Элс». Когда ей что-нибудь было нужно или когда она хотела перевести дух, она легонько дергала Лил, та оборачивалась и останавливалась. Девочки Келвей прекрасно понимали друг друга без слов.

Сейчас они стояли неподалеку: никто не мог запретить им прислушиваться. Когда школьницы оборачивались и презрительно хихикали, Лил, по обыкновению, застенчиво и глуповато улыбалась, но «наша Элс» только пристально на них смотрела.

А Изабел, в голосе которой звучала огромная гордость, продолжала расписывать домик. Большое восхищение вызвал ковер, а также кровати с настоящими простынями и плита с духовкой.

Когда она кончила, вмешалась Кези:

— Ты забыла лампу, Изабел.

— Ах, да, — подхватила Изабел, — и еще есть крохотная лампа, вся из желтого стекла, с белым абажуром! Она стоит на столе в столовой. Совсем как настоящая!

— Лампа лучше всего! — воскликнула Кези.

Ей казалось, что Изабел недостаточно красиво описала лампу. Но никто не обратил внимания на ее слова. Изабел была занята выбором двух девочек, которые после уроков пойдут вместе с ними смотреть кукольный домик. Выбор пал на Эмми Коул и Лену Логан. Но когда она сказала, что потом пригласит и других, девочки от радости не знали, как ей угодить. Одна за другой они подбегали к ней и, обняв, отводили ее в сторону. Им обязательно нужно было что то шепнуть ей на ухо — какой-то важный секрет.

— Изабел — моя подруга!

Только девочки Келвей, забытые всеми, отошли подальше: им уже нечего было слушать.

Прошло несколько дней, и, чем больше девочек видело кукольный домик, тем больше было о нем разговоров. К нему сводились все желания, он заполнял все мечты. Только и слышно было:

— Ты видела кукольный домик девочек Бернел? Правда, красота?

— Неужели ты еще не видела кукольного домика? Ах, если бы ты знала!

Даже во время завтрака говорили только о нем. Девочки сидели под соснами и ели сэндвичи с большими кусками баранины и пшеничные лепешки, толсто намазанные маслом. Лил и «наша Элс», державшая старшую сестру за платье, сидели в сторонке — они боялись придвинуться ближе — и тоже слушали, жуя хлеб с джемом; газетная бумага, в которой они приносили свои сэндвичи, была вся в красных подтеках.

— Мама, — как-то сказала Кези, — можно хоть раз привести девочек Келвей и показать им домик?

— Конечно, нельзя, Кези.

— А почему нельзя?

— Иди, Кези, иди! Ты отлично знаешь, почему нельзя!

Наконец, домик посмотрели все, кроме этих двух. В тот день во время завтрака о домике уже почти не упоминали. Девочки стояли кружком под соснами, и вдруг, при взгляде на сестренок Келвей, которые, как всегда, сидели в стороне и, как всегда, слушали, доставая из бумажного пакета хлеб с джемом, всем захотелось подразнить их. Эмми Коул шепотом сказала:

— Когда Лил Келвей вырастет, она поступит в служанки!

— Ах, как ужасно! — воскликнула Изабел Бернел и подмигнула Эмми.

Эмми многозначительно проглотила слюну и кивнула Изабел — совсем, как делала в таких случаях ее мама.

— Да, это правда, правда, правда! — сказала она.

Тогда Лена Логан, блестя глазами, прошептала:

— А я спрошу у нее!

— Держу пари, что не спросишь, — сказала Джесси Мей.

— Думаешь, побоюсь? — Лена внезапно взвизгнула и начала танцевать перед подружками. — Слушайте! Слушайте! Слушайте! — закричала она.

Приплясывая, ломаясь, волоча ногу, закрываясь рукой и хихикая, Лена подошла к девочкам Келвей.

Лил подняла на нее глаза. Она быстро завернула в газету остаток завтрака. «Наша Элс» перестала жевать. Что теперь будет?

— Это правда, Лил Келвей, что, когда вырастешь, ты поступишь в служанки? — пронзительно выкрикнула Лена.

Гробовое молчание. Вместо ответа Лил только улыбнулась глуповатой застенчивой улыбкой. Она, казалось, нисколько не обиделась на Лену за такой вопрос. Какое разочарование для Лены! Девочки начали хихикать.

Лена не могла позволить, чтобы над ней смеялись. Она подбоченилась и начала наступать на Лил.

— А твой отец в тюрьме! — прошипела она презрительно.

Лена проявила такую смелость, сказав это, что девочки стайкой бросились бежать, страшно возбужденные, вне себя от восторга. Кто-то из них отыскал длинную веревку, и они начали через нее прыгать. И никогда еще они не прыгали так высоко, не бегали так быстро и не вели себя так отчаянно, как в то утро.

После обеда за девочками Бернел заехал Пэт в коляске, и они отправились домой. К ним приехали гости. Изабел и Лотти, любившие гостей, поднялись в детскую, чтобы надеть нарядные передники. Но Кези прокралась на задний двор. Там никого не было, и она начала качаться на больших белых воротах. Взглянув на дорогу, она заметила вдали две маленькие черные точки. Они становились все больше и явно направлялись в ее сторону. Теперь Кези уже видела, что одна точка двигалась вслед за другой; она догадалась, что это — девочки Келвей. Кези перестала качаться. Она соскочила с ворот и хотела убежать. Потом в нерешительности остановилась. Девочки Келвей подошли совсем близко; рядом с ними шагали их тени, протянувшись через всю дорогу так, что головы их двигались по лютикам.

Кези опять взобралась на ворота и начала качаться. Она что-то надумала.

— Девочки! — крикнула Кези проходившим мимо сестренкам.

Они были так удивлены, что остановились. Лил глупо ухмыльнулась, «наша Элс» подняла глаза.

— Хотите посмотреть наш кукольный домик? — сказала Кези, становясь одной ногой на землю. Но Лил вся вспыхнула и энергично замотала головой.

— А почему ты не хочешь? — спросила Кези.

Лил прерывисто вздохнула, потом сказала:

— Твоя мама сказала нашей маме, чтобы мы не разговаривали с вами.

— Ну вот! — ответила Кези. Она не знала, что сказать. — Это ничего. Все-таки вы можете посмотреть наш домик. Идемте. Никто не узнает.

Но Лил еще сильнее замотала головой.

— Неужели ты не хочешь? — спросила Кези.

Вдруг Лил кто-то дернул за платье. Она обернулась. «Наша Элс» смотрела на нее огромными умоляющими глазами. Она, казалось, вот-вот заплачет — так ей хотелось посмотреть домик. Лил в нерешительности поглядела на нее. Тогда «наша Элс» дернула ее за платье еще раз. И Лил сдалась. Впереди шла Кези. Как двое заблудившихся котят, они шли вслед за ней по двору к тому месте, где стоял кукольный домик.

— Вот, глядите, — сказала Кези.

Воцарилась тишина. Лил громко дышала, даже всхрапывала, «наша Элс» вообще перестала дышать.

— Погодите, я открою, — ласково сказала Кези.

Она сняла крючок, и они заглянули внутрь.

— Вот гостиная, вот столовая, а вот…

— Кези!

Как они испугались!

— Кези!

Это был голос тети Верил. Они обернулись. На пороге кухни стояла тетя Верил и смотрела так, словно не верила своим глазам.

— Как ты посмела позвать этих Келвей к нам во двор? — сказала она холодно и возмущенно. — Разве ты не знаешь, что вам запрещено разговаривать с ними? Уходите, дети, уходите сейчас же. И больше никогда не приходите, — набросилась на них тетя Берил. Она сошла с крыльца и погнала их со двора, как цыплят.

— Уходите немедленно! — сердито и высокомерно крикнула она еще раз.