Боевой Космос - Йен Дуглас

Гарроуэй вдохнул и ощутил страшную нехватку воздуха, словно из его тела выкачали воздух. Он пробовал вдохнуть глубже, и его грудь резко сжала вспышка раскаленной добела боли.

Он тонул.

Гарроуэй пробовал продохнуть сквозь завесу сна и почувствовал, что его тело забилось в конвульсиях в пароксизмах кашля и рвоты. Его носоглотку, рот и трахею забивал вязкий гель. Казалось, будто гигантская рука давила ему на грудь; другая приближалась к горлу. Черт побери, он не мог даже вздохнуть…

Затем, наконец, приступ резкого кашля очистил легкие от слизистого геля, и он в первый раз жадно и глубоко вдохнул. Потом второй раз, третий. Боль и удушье постепенно отступили.

«Что-то не так со зрением», — подумал Гарроуэй. Он видел… бледный, обморочно-зеленый, режущий глаза свет и ничего, кроме гладкой, похожей на пластмассу поверхности в нескольких сантиметрах от лица. На мгновение его охватила боязнь замкнутого пространства, и дыхание снова стало резким, судорожным и болезненным.

Что-то впилось в руку у локтя. Роботизированная рука инжектора отошла, исчезнув в боковом отсеке.

— Лежите неподвижно и глубоко дышите, — прозвучал у него в голове бесполый и бесплотный голос. — Не пытайтесь покинуть ячейку. Бригада врачей-реаниматологов подойдет к вам через минуту.

По мере того как отступали боль и удушье, к Гарроуэю стала возвращаться память. Он уже был здесь прежде. Он находился в трубе для киберсна и снова пробуждался после долгих лет киберсна. Голос в голове исходил из его собственных мозговых имплантатов, и это означало, что они управляли его пробуждением.

Он не спал. С ним все в порядке…

Гель, только что целиком заполнявший узкую трубу и защищавший, помимо прочего, от пролежней, а также обеспечивавший подвод кислорода и самовосстановление клеток на наноуровне, теперь сливался в пластмассовую емкость пониже спины. Гарроуэй жадно и сосредоточенно глотал сладкий воздух, не обращая внимания на зловоние, скопившееся в отсеке размером с гроб лет за десять, если не больше. Пустой, впалый живот грозил взбунтоваться. Он пробовал сосредоточиться на воспоминаниях.

Он помнил… да… помнил.

Помнил пролет шаттла над поверхностью планеты Иштар и посадку на борт транспорта Европейского союза «Жюль Верн». Помнил, как ему приказали снять с себя всю одежду и вместе с личными вещами сдать клерку, как он лег на металлический лист, покрытый лишь тонким пластиковым матрацем, как женщина заговорила с ним по-французски, когда, размывая очертания мира, в кровь устремилась первая инъекция.

Иштар. Он был на Иштаре. А сейчас… где сейчас? Он должен находиться на Земле.

Земля!

Мысль вызвала прилив энергии, и, попытавшись сесть, он больно ударился головой о пластмассовую поверхность трубы для киберсна.

Земля!..

Или… возможно, одна из станций Лагранжа. Гравитация как на Земле, но, возможно, из-за вращения большой космической станции. Он все еще мог находиться на корабле ЕС.

О боже, нет. Ему больше не хотелось об этом даже думать. Только бы это была Земля!

Один конец его ячейки для киберсна, как раз со стороны головы, с шипением растворился, и поддон, на котором он лежал, выполз наружу. Два морских пехотинца в форме обслуживающего персонала поглядели на него сверху вниз.

— Как тебя зовут, приятель? — спросил один из них.

— Гарроуэй, — машинально ответил он. — Джон. Младший капрал, служебный номер 19283-336-6959.

— Вот и хорошо, — произнес второй, глядя на монитор пульта. — Он под контролем.

— Как себя чувствуешь?

— Немного не по себе, — признался он и попробовал сосредоточиться на собственном теле. Ощущения были… странные… Незнакомые. — Кажется, я голоден.

— Неудивительно, после десяти лет сна, имея лишь гель в животе. Скоро сможешь поесть.

— Десять лет? А какой… какой сейчас год?

— Добро пожаловать в 2159 год, морпех.

Гарроуэй приподнял руки, повертел ими, глядя на них почти с любопытством. Они были еще влажными от распадающегося геля. 2159-й?

— Не чуди, старик, — произнес второй морской пехотинец. — Ты в полном порядке. Наногель не давал расти даже волосам и ногтям.

— Да. Только чувствую себя… как-то странно. Где мы?

— Отделение реабилитации киберсна Командного центра Корпуса Межзвездной морской пехоты, — произнес морской пехотинец с пультом. — Твентинайн Палмз.

— Тогда я дома.

Второй морской пехотинец засмеялся.

— Не делай скоропалительных выводов, путешественник во времени. Твоя программа будет обнулена.

— Что?

— Просто полежи минутку, парень. Не пытайся сесть. Если затошнит — блюй на палубу. Не думай об этом. Когда почувствуешь, что готов, садись… но потихоньку, усек? И не делай резких движений. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться после киберсна. Когда почувствуешь, что можешь ходить, ступай в душ, помойся и распишись в получении вещей.

Гарроуэй уже сидел на поддоне, раскачивая ногами.

— Я готов, — сказал он.

— Одевайся, — сказал морской пехотинец. Они уже обходили ряды, открывая соседние капсулы. Когда открылся люк и поддон выехал вперед, Гарроуэй увидел медленно выползающий из капсулы торс капрала Вомицки, залитый зеленым наногелем.

— Как тебя зовут, приятель? — спросил один из реаниматоров.

— Вомицки, Тимоти. Младший капрал, служебный номер 15521-119

— Он под контролем.

— Добро пожаловать в 2159 год, морпех.

Процедура продолжалась.

В другом месте круглого, освещенного флуоресцентным светом отсека, другая бригада реаниматологов работала с выходящими из киберсна мужчинами и женщинами, которых в одной лишь этой комнате было немало. Некоторые из них, обнаженные и в вязком геле, уже стояли или шли к дверям с надписью «ДУШЕВЫЕ», но большинство все еще оставалось на своих поддонах.

— Эй, парни! — подал голос Вомицки. — Мы выжили, а?

— Думаю, выжили.

— Как думаешь, сколько выжило?

Живот скрутило узлом.

— Откуда мне знать. Поживем — увидим.

Процент умерших — своего рода лотерея, и морские пехотинцы держали пари, сколько человек умрет, не выйдя из киберсна.

Сколько ребят выжило тогда?

Голова закружилась, и его вырвало прямо на палубу, а желудок освободился от изрядного количества пенистого наногеля.

Лишь через довольно продолжительное время живот отпустило, и Гарроуэй начал собираться с мыслями. Твентинайн Палмз. Место, где его погрузили в киберсон перед тем, как, словно какой-нибудь багаж, поднять на борт межзвездного транспорта «Дерна». Казалось, все происходило год назад или что-то около того… но никак не двадцать лет.

Гарроуэя предупредили, что его имплантату необходимо пройти небольшую наладку. Благодаря релятивистскому эффекту и киберсну, он несколько оторвался от остальной части вселенной.

Он мысленно активировал свой имплантат.

— Связь. Вопрос. Обновление местных новостей.

Он ждал, когда перед мысленным взором замелькает вереница образов, но вместо этого красная вспышка предупредила о том, что непосредственный доступ запрещен.

— Все коммуникации были ограничены, — произнес голос в голове. — Вам сообщат, когда можно будет вызывать базы данных или загружать информацию.

Какой-то маленький плоский робот деловито убирал с палубы его блевотину.

Да, подумал он, добро пожаловать домой, черт возьми…

Командный центр Корпуса Межзвездной морской пехоты Твентинайн Палмз, Калифорния 17:50 по Тихоокеанскому времени

— Зачем? — произнес полковник Томас Джексон Рэмси, занимая место за столом переговоров. — Зачем вся эта сверхсекретность? У моих людей есть вопросы, и они совершенно оправданно интересуются событиями на Земле, на которую только что вернулись. Но мы, кажется, находимся в карантине.

— Карантин — самое подходящее слово, полковник, — ответил генерал Ричард Фосс. — Нынешнее положение вещей требует постепенного вхождения возвращающегося личного состава в обычную жизнь. Вы прекрасно знаете, что за двадцать лет многое изменилось.

— Насколько?

— Нынешняя политическая ситуация… очень своеобразна.

— Как обычно. Черт побери, что происходит?

— Европейский союз признал независимость государства Ацтлан, наряду с Мексикой, Бразилией и Квебеком. На всех американских военных базах объявлена готовность номер один. Границы закрыты. С минуты на минуту может разразиться война.

— Черт. — Рэмси нахмурился. — Домой нас доставил корабль Европейского союза.

— Кризис обострился год назад, как раз тогда, когда вы начали замедление, за половину светового года. Женева признала независимость Ацтлана, по крайней мере в принципе, и предложила свои услуги в качестве посредника на переговорах. В некоторых кругах существовала обеспокоенность… что вы и ваши люди могли стать заложниками, если бы и в самом деле вспыхнула война.