Хроники книгоходцев - Милена Завойчинская

— Главное, что уши на месте, — блеснул зубами в улыбке Ривалис. — Если что их обратно не пришьешь, и новые не отрастают. А все остальное — ерунда.

— А… Ивар? — задала я вопрос. — Вы помирились?

— Да мы-то помирились, — увяла улыбка эльфа. — Правда, он… избегает нас. Только к тебе сюда ходит как на работу, сидит и смотрит. А если кто-то из нас появляется, сразу уходит. Мы с Карелом ему все объяснили.

— И я! — вмешалась успокоившаяся Лола. — Я ему все рассказала, и про то, что ты испугалась и запаниковала, и что помолвка эта ненастоящая, а в рамках вашего договора с Ривалисом. И что ты хотела сама с ним первым поговорить, но не успела, так как он поздно прибыл. А он…

— Он когда увидел тебя там… на траве, в крови, с разорванным горлом… — тяжело подбирая слова, заговорил Мальдин, — словно с ума сошел… Сразу же принял человеческий облик и… так кричал… И все на руки свои таращился, а они ведь в крови… Его тоже в лазарет упекли, успокоительным накачали и усыпили на сутки.

Все потупились, а у меня возникло ощущение, что они чего-то недоговаривают, но давить я не стала. Выпустят меня, сама все узнаю.

— Я ему пытался объяснить, что это трагическая случайность, — погладил меня по руке Карел. — Ведь все видели, что произошло. Там куча свидетелей была. Но он… винит себя. Сказал, что…

— Карел, не надо, — тихо окликнула его Тельтина. — Пусть они сами поговорят. Ты же видел, что с ним творится. Не нужно…

Градус настроения в палате ощутимо понизился, и я решила перевести разговор:

— А меня кормить будут? — прошептала требовательно. — Ощущение, словно дня три не ела.

— Неделю, дорогая! — фыркнул Ривалис. — Только, боюсь, кроме бульончика тебе ничего не светит.

— Кира, как можно быть такой бессердечной? — укоризненно произнесла Тина. — Мы переживали, Ивар с ума сходит, а ты о еде…

— Тин, вы переживали, а я умерла, — перестав улыбаться, отозвалась я. — Что толку, если я сейчас начну снова нервничать и волноваться? Как-то не хочется мне опять на тот свет. Вот отойду, подкреплюсь… И вообще, лучше улыбаться. Поплакать я еще успею.

— Прости, Кирюш, — залилась до кончиков ушей краской эльфиечка и потупилась. — Я не подумала. Это все нервы и… Изверга жа-алко, мы ведь друзья. Он псих, но такой несчастный псих. И у него… — Она подняла ручку к волосам, но договаривать не стала.

Наш дружный междусобойчик нарушили самым бесцеремонным образом. Вошла главный лекарь магистр Литаниэль и всех разогнала. Сказала, что мне нельзя пока так много разговаривать, пострадавшие голосовые связки не готовы к нагрузке. Да и поесть надо…

Вот насчет «поесть» я не возражала, хотя на самом-то деле оказалось «попить», поскольку мне выдали глубокую бульонницу с наваристым куриным бульоном и ложку. Вот, кстати, лучше бы коктейльную трубочку выделили, у меня же руки трясутся от слабости. Как мне управляться с ложкой? Учитывая это, я попросила разрешения, чтобы со мной посидел напарник. Сделав жалостливые глазки, я прошептала магистру Литаниэль:

— Мне ведь тяжело, а он поможет…

— Ладно! — помедлив, кивнула она. — Но не болтать!

Она сама позвала Карела и запустила его обратно в палату. Я же подмигнула ему, протянув посудину, велела держать ее и кормить несчастную голодную девушку, ибо меня ручки плохо слушаются. Ну а пока прихлебывала теплый бульончик, которым напарник меня послушно потчевал, велела рассказывать.

— Что рассказывать-то? — спросил напарник.

— Всё!

— Да мы в целом уже… Ты как упала, Ивар оглянулся, увидел тебя и сразу же от шока вернулся в человеческую ипостась. Начал трясти тебя, а когда понял, что… Это было страшно, Кир. Мне его даже жалко стало, хотя я сам рядом валялся, он мне плечо располосовал. Преподаватели набежали, магистр Новард, Аннушка. Она твою шею зачем-то трогала, у нее пальцы в крови были, я видел. Еще магистр Закариус примчался, он какое-то некромантское заклинание колданул над тобой, я не понял. Что-то по поводу души, дабы она не сбежала. У тебя ведь сердце не билось.

— И? — поторопила я, так как он замолк.

— Магистр Литаниэль быстро зарастила рану на шее, она ведь смертельная была, и восстановила все сосуды. Дышать в таком состоянии ты бы ведь не смогла. Они собирались тебя забрать в лазарет, чтобы попытаться вернуть душу в тело, только… Кир, ты не будешь ругаться? — с опаской уточнил он и сделал движение, словно хочет отодвинуться.

— М-мм? — вскинула я на него глаза.

— Я в тебя молнией ударил, — сообщил мне сногсшибательную новость друг.

— Зачем?! — опешила я. — И главное, как? Мы же не проходили этого…

— Сам не знаю как. Так перепугался, что оно само по себе получилось. А зачем? Знаешь, всегда мечтал шибануть тебя молнией за все твои выходки, — пошутил он и все же немного отодвинулся.

Глава 2

— Ты больной?! — изумилась я, повысив голос, и тут же закашлялась.

— Кир, помнишь, ты мне рассказывала про дефибриллятор из твоего мира, которым запускают сердце, если оно остановилось? И про клиническую смерть, которая, по сути, есть обратимый этап, переходное время между жизнью и смертью. И что у вас из такого состояния вытаскивают безо всякой магии. Главное, чтобы срок был не более трех — пяти минут. Ну… вот. Я подумал, что прошло совсем немного времени, сердце твое не билось, а горло уже восстановили. Но пока магистры пытались бы вернуть в тебя душу… И не факт, что получилось бы. Точнее, это я потом подумал, а в тот момент был в состоянии аффекта, и единственное, что всплыло: молния — это электричество, ведь ты сама мне так говорила. А значит, если ударить тебя током, то есть молнией, то сердце опять должно забиться. Ну я и… два раза.

— Ну ты… вообще-е-е, — выдохнула я.

— Но ведь сработало! Кирюш, сработало! Тебя… кхм… так долбануло, что аж дугой выгнуло, а потом… Ну, короче, сердце завелось. Правда, мне потом так досталось от магистров, ох! Как вспомню головомойку, которую мне устроили… Ректор чуть не прибил, главный лекарь шипела и обещала, что не будет лечить такого гада, как я, который глумится над трупом напарницы. Аннушка… Вот с ней легче оказалось, она заступилась и все им объяснила. Знаешь, мне кажется, что она бывала в твоем мире или в аналогичных.

— А если бы я обуглилась от твоих «два раза»?! — всплеснула я руками. Посмотрела на ложку, вырвала ее из рук своего «кормильца» и треснула его по лбу. — Это же молния! Святые дикобразики! Да у меня, наверное, косы дыбом стояли во всю длину от такой реанимации. Как я пеплом-то не осыпалась?!

— Прости, — потирая лоб, пострадавший от столового прибора, повинился любимый напарник. — Говорю же, я был в состоянии аффекта. Кир, ты себе представить не можешь, в каком я был ужасе. Вообще ничего не соображал, только видел твое окровавленное бездыханное тело и понимал, что если тебя не станет, то и мне жить незачем. Просто не смогу без тебя. Так запаниковал, что… Но, вообще, я же не настолько сильный стихийник, чтобы выпустить разряд такой мощи, который мог бы испепелить. Сам не понимаю, как в принципе умудрился молнии создать. И не переживай, мне за это уже морду набили. Два раза…