Мой папа – плейбой - Резник Юлия

– Мама!

– Подумай над этим, Марк. Подумай, каково мне – узнать об этом вот так. Я верю в твое благоразумие.

Марик запыхтел, как еж, возмущенно на нее поглядывая. В нем все выглядело возмущенным: нахохленная поза, стоящие торчком золотистые волосы, горящие глаза… Сейчас он был очень похож на Связерского. И никакой генетической экспертизы не надо. Впрочем, у Богдана хватило совести не настаивать на ее проведении, хоть его прежний агент и озвучивал такую мысль.

Рита поежилась, возвращаясь воспоминаниями на годы назад. Никогда! Никогда в жизни она не чувствовала такого страха, как тогда, когда поняла, что Богдан не собирается принимать участия в их жизни с ребенком.

Они были знакомы с самого детства. Вместе сидели на горшках в детском саду, в школе за одной партой… Впрочем, это длилось недолго. Талант Богдана обнаружился еще в в старшей группе. А потому вся его жизнь была подчинена хоккею. По факту, в школу он более-менее нормально отходил лишь класса до четвертого. А потом на её посещение у него просто не осталось времени. Тренировки утром, тренировки вечером, тренировки в выходные. Короткий отдых днем. Он пропадал на катке. Он жил там. Да и не то, что ему было куда возвращаться. Ни для кого не было секретом, что семья Богдана была далеко не самой благополучной. Мать и отец пили, как сапожники, и время от времени поколачивали ребенка. По крайней мере, до той поры, пока тот не научился давать сдачи.

Рита помнила Богдана худым, настороженным, плохо подстриженным, одетым в какое-то старье, купленное в секонд-хенде. Нет, во времена их детства мало кто мог похвастаться достатком, но ведь как-то жили. А Бодя… Бодя выживал.

Единственное хорошее, что с ним случилось – была его встреча со своим первым тренером. Тот дал ему шанс, которым Богдан сумел воспользоваться. Да еще как… К их школьному выпускному он был уже звездой юниорской сборной. А она… она была влюбленной в звезду дурочкой.

Господи… Они ходила на все его игры! Перлась через весь город на стадион, а ведь путь был неблизким. Сначала двумя маршрутками до метро, а потом еще на нем. А назад – так и вовсе… Матчи заканчивались, когда транспорт уже ходил с перебоями, и несколько раз ей приходилось возвращаться домой пешком. Однажды – в двадцатиградусный мороз. Рита заработала себе воспаление легких и очередной скандал от матери. А еще домашний арест, который она нарушила, чтобы снова пойти на игру… И ведь не напрасно! В тот раз Богдан не просто помахал ей рукой после матча, а разрезая лед мощным скольжением, так, что следом за ним взвивался шлейф из снежной крошки, резко затормозил у борта и поманил пальцем.

– Привет… – чуть смущенно улыбаясь, поздоровалась Рита.

– Привет. Чего не была на прошлой игре? Я две шайбы забросил.

– Ага. Я слышала… Круто.

– Ну, так а где тебя носило?

– Да так. Заболела. А это твоя последняя игра, да? А что потом? Ты уже решил?!

– Как?! Разве ты не знаешь?

– Чего?

– Я заявлен на драфт, Измайлова, – блеснул белозубой улыбкой Богдан, и у нее от счастья задрожали коленки.

Они бы могли, наверное, долго болтать, если бы Богдана не окликнул тренер:

– Связерский, тебя одного ждем!

Богдан кивнул, взмахнул рукой и покатил прочь. Стадион постепенно опустел, а Рита сидела, тупо уставившись на лед, раздираемая такими противоречивыми чувствами! С одной стороны, она была рада, что Богдан добился своего, почему-то она нисколько не сомневалась и в том, что его выберут, и в том, что он станет звездой НХЛ, о чем мечтал еще, наверное, с детского сада. Но с другой… эгоистичной такой стороны, Рите совершенно этого не хотелось. Она представить не могла, как без него будет жить… И представлять не хотела.

Сунув в небольшой чемодан, который по идее должен был поместиться в ручную кладь, небольшую походную сумку с косметикой, Рита опустилась на кровать и устало растерла глаза. С той же силой, что когда-то любила, в этот самый момент она Связерского ненавидела!

Да, ненависть к ней пришла далеко не сразу. Как раз сейчас, когда он так бесцеремонно ворвался в их с Мариком жизнь. А до этого… она не ненавидела, нет. Она о нем старалась не думать. В какой-то момент Богдан для нее просто умер. Или это ее любовь к нему умерла? Впрочем, какая разница? В любом случае, никаких эмоций этот мужчина в ней не вызывал. А вот теперь – это же кошмар какой-то! Руки дрожат, как у запойного пьяницы!

На телефон пришло оповещение о поступившем на почту письме. Это Ольга Павловна выслала ей билеты, обозначенное время вылета на которых намекало на то, что ей следует поторопиться! Рита застегнула чемодан, сунула загранпаспорт в рюкзачок, проверила наличные и карты. Уже спускаясь к заранее вызванному такси, она вспомнила о том, что не позвонила деду! Достала телефон. Пока набрала номер, одной рукой открыла багажник и сунула в него чемодан, быстро обошла машину и скользнула в салон.

– Дед? Привет! У меня для тебя новости.

– Привет, Риточка, привет, моя хорошая. Вот ты – как всегда – сразу быка за рога.

– Угу, как-то не до реверансов сегодня, – согласилась с дедом и, прикрыв трубку ладонью, скомандовала водителю: – В аэропорт, к терминалу Д, если можно.

– Да у тебя так всегда! Остановилась бы, осмотрелась. Все куда-то бежишь, – ворчал по-доброму дед.

– Ага… Остановишься тут! Я, вообще, чего звоню… ты меня на выходные не жди. Марик поломал руку, я лечу за ним в Барселону.

– Однако.

– Угу…

– Ну, ты-то, главное, с плеча не руби. Всяко бывает – пацан есть пацан.

Рита едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Что-то ей сегодня все об этом напоминают, как будто она в этом нуждается! Пацан! Но, когда этот пацан был с ней – обходилось без переломов! Марик в жизни себе ничего не ломал, хотя она не могла сказать, что растила его в тепличных условиях. Нет, всякое было. И на горках скакал, и по деревьям в саду дедовой усадьбы лазил. Спорт, опять же, выбрал весьма травмоопасный. Но ведь обходилось как-то, а тут… Нет, это первый и последний раз, когда Связерский забрал её сына. И дураку понятно, что ничего хорошего ждать не приходится!

– Он безответственный, тупоголовый кобель! Ему не то, что ребенка… Ему вообще ничего нельзя доверить! Он только все портит!

Последнюю фразу Рита сказала вслух, но поняла это, только когда услышала презрительное хмыканье водилы и мягкий журчащий дедов смех:

– Ну, а его кобелизм здесь причем?

– Не удивлюсь, если он засмотрелся на какую-нибудь свиристелку, вот за Марком и не доглядел! Он, знаешь ли, без ума от женщин. Его же так и зовут – Богдан Плейбой Связерский!

– Риточка, наш Марк – взрослый парень, сам, за кем хочешь, присмотрит. И уж если на то пошло, то лучше быть без ума от женщин, чем дураком от природы.

– А он и есть дурак! Нет… хуже! Пф… – резко выдохнула Рита, понимая, что снова начинает заводиться.

– Вот так! Молодец. Успокаивайся… – одобрил ее старания дед.

Как же ей с ним повезло! Ведь если бы не он… где бы она сама была?! Уж точно бы – не в Барселону летела…

– Извини, дед. Я в последнее время сама не своя. Не понимаю, зачем он объявился. Еще и Марка в это втянул, а тот… – Рита взмахнула рукой и скосила взгляд на водителя, который то и дело бросал на нее косые взгляды в зеркало дальнего вида. – Ладно, это не телефонный разговор.

– Ага, – согласился мужчина. – Слушай, а работу ты на кого бросила, горемычная? Может быть, выйти, подсобить?

Ритин Дед был ботаником от бога. Не зря столько лет отработал в родном институте, преподавая студентам физиологию растений, о которых, кажется, знал все! Как они появляются, растут, дышат, за счет чего питаются, что с ними происходит зимой… Он столькому ее научил, так помог ей с фирмой… Рита до конца дней будет благодарна деду. Она его безмерно любила.

– Там за старшего Игорек остался. Если не будет справляться – сам тебя наберет. А пока отдыхай.

– Да какой же тут отдых, милая? Начало лета…

Рита тяжело вздохнула. Да, начало лета… Золотая пора для любого ландшафтного дизайнера, а она вместо того, чтобы заниматься делами фирмы, вынуждена лететь в Испанию! Рита скомкано попрощалась с дедом и уставилась в окно, ничего перед собою не видя.