Профессиональная этика журналиста - Павел Рыков

Кроме познания себя через идентификацию в объективном и предметном мире, человек ищет себя в другом человеке. Именно поэтому ему так интересно все, несущее личностный, персонифицированный оттенок. В журналистике не так страшен грех субъективности (как это ни крамольно звучит, его ведь все равно не избежать), если только это не сознательная ложь или манипуляция. Читателю очень интересно сравнить свое мнение, суждение, ощущение с тем, что говорят об этом другие. То есть, кроме объективности, он ищет в журналистике и субъективности, следуя инстинкту уподобления-расподобления.

Познавая мир и себя, человек, во-первых, делает это как бы через систему зеркал «Я-не-Я», а, во-вторых, для обмена информацией и для общения, потому что следом за желанием познать «Я», то есть познать значение «Я», логически следует желание сообщить это «знание», то есть отделить его от себя, передав другому, произвести обмен информацией, потому что при выявлении смысла и его передаче смысл обогащается дополнительной информацией на основе ассоциаций. Таким образом, можно предположить, что самосознание и общение – две неразрывно связанные сущностные потребности человека. Известный психолог Л.С. Выготский писал, что «слово-знак – нечто вроде специального аппарата, в котором есть значение, в соответствии со структурой которого мир преломляется и в нем выделяется видимое».6

Журналист делает видимым ранее незримое другими, но они это увидят, если увидят в новости отражение того, что их волнует. Если процесса узнавания не происходит, то не может быть и общения. В этом случае происходит расподобление: «Это "не-Я", это "не мое" и это мне не нужно, не интересно» и т. д.

Еще одно противоречие человеческой природы заключается в том, что, стремясь экстраполировать (распространить) свое «Я» на окружающий мир, увидеть в нем отражение себя, человек испытывает глубокую потребность в общении с другими, как способом преодоления конечности своего «Я». По мнению философа и психолога Э. Фромма, «самая глубокая потребность человека состоит в преодолении своей отдельности, в освобождении из тюрьмы своего одиночества».7

Человеку необходимы все виды общения: и межличностное, и межгрупповое, и массовое. В расколотом мире, в котором оказался человек к концу второго тысячелетия, все виды общения людей так или иначе нарушены. Связи между человеком и природой также искажены. Гармонии и равновесия нет ни во внутреннем, ни во внешнем мире человека. Это вызвано тем направлением, в котором двигалась цивилизация. В результате личность все более обособлялась «в тюрьме своего одиночества». Связи типа «род, племя, семья, цех-корпорация, нация или народ» – все они так или иначе претерпевают видоизменения, а следом, зачастую, и разрушение. Непосредственное общение все чаще заменяется искусственным общением, и отнюдь не посредством искусства, где «душа с душою говорит». В последнее время живое общение подменяется искусственнотехническим, в полном соответствии с техногенной цивилизацией, где собеседники не видят ни лиц, ни глаз друг друга. В результате процессов разделения труда человек не видит конечного результата своей деятельности, в котором отразилось его «Я». Из-за множества других причин, вероятно, также заложенных в природе человека, он выстроил перегородки между собой и другими. Вероятно, главным образом, из-за страха перед насилием над своей сущностью, из-за утраченной надежды на понимание и узнавание себя в другом – с огромной силой и тоской это выражено в гениальной лермонтовской интерпретации – переводе стихотворения Гейне «Но в мире ином друг друга они не узнали».

Искусственное общение посредством массовых коммуникаций стало заменой или суррогатом общения в конце 20 века. Телефон, факс, электронная почта вместо общения, радио, TV, форумы или чаты в Интернете, обогащенные мультимедийными системами, – вместо общения. Вокруг человека создается виртуальная реальность, в которой происходит виртуальное общение.

Электронная паутина, опутавшая мир, технологическое совершенствование, благодаря которому ускоряется скорость доставки информации в мгновение ока и в любую точку Земли, улучшаются формы передачи информации: цвет, звук, объем. На пороге индивидуализация доставки информации, как в телешопе: «Чего пожелаете?». Наряду со значительными новшествами, вроде цифровых систем, световодов, продолжается совершенствование старых добрых книг, газет, журналов: улучшение качества полиграфии, изощренная адресность – на все вкусы. Казалось бы, под влиянием информационного бума должен произойти резкий переворот в сознании человека или хотя бы рост уровня его интеллекта. Должно же в соответствии с законом количество информации перейти в качество духовной и социальной жизни человека или хотя бы резко возрасти количество потребителей информации. Но и здесь больших изменений пока не видно, если следить за данными социологов, исследующих закономерности процессов аудитории. В нашей стране без специальных исследований видно, что количество почитателей журналистики уменьшилось: повысилась степень недоверия и разочарованности в СМИ: к телевидению относятся как к притягательному и неизбежному злу: ругают, но смотрят, предпочитая образовательные и развлекательные программы и менее доверяя информационным и аналитическим. Привычка во всем искать заказ, сформировавшаяся у людей из-за многочисленных информационных войн, стала зловещей и навязчивой, отучила верить в благие помыслы и бескорыстную верность.

Количество подписчиков у печатных СМИ сокращается. Падают объемы телесмотрения. Радио из некогда мощного канала информирования трансформировалось в поставщика фоновой музыки в соответствии с эстетическими предпочтениями слушателя. Здесь действуют как специфические российские причины: удорожание подписки и разочарование в политических и идеологических ценностях, проповедуемых в СМИ, так и общемировые причины: отток читателей в пользу аудиовещательных СМИ, в первую очередь, телевидения. Нужно подчеркнуть одну особенность, не так уж часто замечаемую аналитиками журналистики, – не выросло значительно ни количество читателей-зрителей, ни количество времени, посвящаемого получению информации. Сделать этот вывод можно, основываясь на данных, приведенных в исследованиях С.Г. Корконосенко, Я.С. Воскобойникова, В.С. Соколова, И.М. Дзялошинского, С. И. Беглова и др 8. Налицо перераспределение контингента: от печатных к TV, от TV общенационального к нишевому, кабельному и т. д. В работах этих же исследователей отмечается общая неудовлетворенность аудитории тем, что им преподносится в качестве информации. Процесс отчуждения общества от СМИ – предмет тревоги не только российских журналистов, но и их зарубежных коллег, которые с этим столкнулись раньше. Основные рекомендации, выработанные специалистами на Западе, можно сгруппировать так:

1) повышение ответственности журналистики перед читателем и строгая саморегуляция, внутренний контроль за соблюдением профессиональных этических норм;

2) еще большая адресность журналистики, учет запросов разных социальных макро – и микрогрупп;

3) переход к интерактивной журналистике, когда публика получит право голоса в СМИ не только как объект, но и как субъект журналистики, когда она через маркетинговые исследования (о них написано в книге Дэнниса и Мэрилла «Беседы о Масс-медиа»9) получит право сама решать, о чем ей читать или что смотреть в СМИ, а не передоверит отбор новостей журналистам.

По этому же пути идет кибержурналистика или Интернетжурналистика, которая доказывает свою независимость, объективность и неангажированность тем, что передоверяет право отбора информации и формирования картины мира самому пользователю. Хотя, как сейчас известно, Интернет активно используется для «промывки мозгов».

Главными причинами разочарования в журналистике, кроме духовного кризиса цивилизации, обычно считаются манипуляция сознанием и развращение путем потакания низменным инстинктам, а также формирование и навязывание потребительского образа мыслей. Но когда сегодня журналистов винят в отчуждении СМИ от публики, то при этом как бы не учитывается, что общение в системе «журналист-читатель» построено на основе как прямых, так и обратных связей. Аудитория оставляет за собой право закрыть и отложить газету, переключить канал или диапазон, а то и просто отключиться. Читатель в этой игре тоже принимает на себя некую роль, и информационная игра все больше становится одним из видов социальной игры: конструирование мира и ощущение себя его творцом. Насколько это творчество, потребность в котором также заложена в человеке, адекватно объективной реальности – спорный вопрос, скорее всего не имеющий положительного ответа. Хотя бы потому, что невозможно сложить полную картину мира из фрагментарной информации. Между тем, дробная информация, не ранжированные по ценности новости, получаемые на дому и заменяющие непосредственное общение и восприятие мира, иногда могут интерпретироваться как достижение: «Развитие и углубление специализации в СМИ идет по пути все большего дробления и умножения адресатов их потребителей, что совпадает с логикой современного общественного развития, конечная цель и адрес которого – личность. Типологическая трансформация масс-медиа происходит как сужение, локализация».10 Если главным критерием отбора материалов для воссоздания картины мира является «хочу» индивида, то нарушается целостность этой картины: нельзя хотеть того, чего не знаешь и о чем не догадываешься. Личность познает себя и мир «через себя», посредством отражения в системе зеркал, а если последнее не система, а стечение случайностей, то невозможно познать ни мир, ни себя.