Герцогиня (СИ) - Кира Воллеф

Обсудив ещё некоторые моменты, Иона попрощалась и, осторожно встав, направилась к дверям. Лаэрт последовал за ней с молчаливого одобрения императора.

— Иона, тебя проводить?

— Спасибо, Лаэрт. Я с Витой, так что не надо.

— Давай хотя бы до портала. Мы волнуемся. — Кронпринц заметил удивлённый взгляд девушки и пояснил. — Я, Парис, даже отец, хоть и не сильно показывает этого.

Усмехнувшись, Иона тихо поблагодарила юношу. Разговаривая о каких-то пустяках, они шли мимо ожидающих аристократов, не обращая на них никакого внимания.

Парис, стоящий в тени и прислушивающийся к разговорам знати, только усмехнулся. Задача чуть успокоить общество выполнена — променад новой герцогини и кронпринца заметили. А, значит, поймут, что императорская семья осуждать Блэкклоу не намерена и другим этого не позволит.

***

— К похоронам всё готово.

— Простите, что вам пришлось заниматься этим, сэр Виллем.

— Мы всё понимаем, миледи. — Старый дворецкий улыбнулся, а экономка молча закивала, поддерживая его. — Бывшую герцогиню выпустить на церемонию из покоев?

— Думаю, да. Иначе осуждения не оберусь, а его и так хватает. Я сама зайду к Кассандре, чтобы поговорить.

Поклонившись, дворецкий с экономкой вышли из кабинета, аккуратно притворив за собой двери. Иона откинулась на спинку кресла и бездумно уставилась в потолок.

Голову словно набили ватой пополам со свинцом, мысли текли настолько неспешно, что девушку это начинало пугать. Вздохнув, Иона выпрямилась и бросила взгляд на бумаги, в беспорядке лежащие на столе.

Она сидела в кабинете покойного герцога и всё вокруг кричало о том, что ей здесь не место. Забытый бокал с вином около камина, любимый ковёр отца под ногами, обтянутые тёмно-вишнёвым шёлком стены. Чувствуя, как начинают подступать слёзы, Иона с силой прикусила губу и заставила себя собраться. В кабинет вошёл Бэрр в сопровождении Кирана и Виты. Секретарь нёс несколько ящиков, камеристка поднос с едой и кофейником.

— Так, Кир, ты бумажки все собери — потом разберём, что в костёр, а что дельное. Вита, Иону покормить и напоить. А то опять не ела ничего.

— Смотрю, ты уже освоился, дядя. — В голове Ионы прозвучал мягкий упрёк пополам с благодарностью. — А зачем тебе бумаги убирать?

— Так пока ты отдыхаешь, мы тут ремонт сделаем. Негоже новой герцогине в пыли да древности сидеть. Ты ешь давай, а потом погуляем пойдём.

Смирившись с активной деятельностью Крагхаула, Иона перебралась за столик около камина и принялась за еду. Сегодня аппетит какой-никакой, но был, поэтому лёгкий суп и омлет девушка проглотила быстро и взялась за чашку с кофе. Наблюдая, как Киран с Витой неспешно, но очень обстоятельно просматривают каждый ящик и найденную нишу, складывая бумаги и вещи в ящики, Иона почувствовала себя как-то странно. Не облегчение, но будто с плеч соскользнул маленький камушек и дышать стало чуть проще.

Усмехнувшись собственным мыслям, девушка отставила чашку в сторону и встала с кресла, показывая герцогу, что готова к прогулке.

Бэрр, предложив племяннице опереться на его локоть, повёл Иону из замка. По пути к ним присоединился Малыш, которого девушка подняла на руки. Кот, недолго думая, перебрался с локтя хозяйки на плечо Бэрра и, устроившись там, взирал на всё и всех с гордым видом. Хохотнув, Крагхаул почесал наглеца под подбородком и повёл Иону дальше.

— Ну, рассказывай, чего там у тебя было, как жилось.

— Нечего рассказывать, дядя… Жилось и жилось, какая теперь разница, плохо ли, хорошо ли?

— Есть разница. Послушать хочу, что пропустил.

О том, что больше он хочет послушать о том, за что мог бы уже давно разукрасить лицо покойного Эсселта, Крагхаул благоразумно умолчал.

Пожав плечами, не понимая, что такого хочет узнать дядя, Иона всё-таки начала рассказ. Что-то уже стёрлось из её памяти, но часть она успела рассказать, когда они подошли к леваде, в которой гуляли лошади.

— Гланлот, малыш! — Смеясь, девушка протянула руку к белоснежному жеребцу, гарцующему около ограды. — Как я соскучилась.

— Может, проедемся?

— Ни одна наша лошадь тебя не выдержит, дядя, уж прости. К тому же я ещё не очень хорошо себя чувствую. Давай лучше по саду пройдёмся.

Понаблюдав, как Малыш знакомится с конём и посмеявшись над обслюнявленным котом, которого Гланлот решил попробовать на зуб, родственники отправились дальше. Крагхаул внимательно слушал, всё больше закипая.

Когда Иона дошла до истории о первом дне рождении, который она праздновала в одиночестве и о наказании, которое последовало за саботированием занятий, герцог не выдержал.

— Богиня мне свидетель, этому идиоту давно нужно было сдохнуть! Почему ты ничего не рассказывала?

Девушка пожала плечами. Она сейчас не могла понять саму себя, что уж говорить о прошлом? Тогда казалось, что она предаст семью, если расскажет что-то другим. Да, обида и злость порой мешали дышать, но ведь Иона всегда знала, что есть те, кому в разы хуже. Криво усмехнувшись, Иона продолжила рассказывать, не замечая, как злость в глазах дяди уступает место грусти.

— Ну, наверное это всё. Дальше ты всё знаешь сам.

— Давай присядем, а?

Они как раз дошли до скамейки, на которую падала тень от раскидистой яблони. Усадив Иону и сняв с плеча кота, Бэрр опустился перед девушкой на одно колено, чтобы их лица были на одном уровне.

— Малышка, ты ведь понимаешь, что всё, что происходило — это не нормально?

— Наверное. Но ведь герцог не был властен над своими чувствами. Видимо, я настолько напоминала ему о маме, что он так себя вёл. Не могу его осуждать.

— Иона, ты слышишь, что ты говоришь? — Бэрр остановил Иону, открывшую было рот, чтобы ответить. — Он был твоим отцом и взрослым человеком. Ну не хотел он тебя видеть, отправил бы куда подальше. Но он продолжал издеваться над тобой, позволил это Кассандре. И я слышал, что он говорил на ристалище, милая моя. Я бы сам с удовольствием всадил меч в брюхо этой падали. Не смей себя корить за то, что сделала.

— Но он мой отец… Был моим