Роман от первого лица - Николай Беспалов

Если харчо раздразнил аппетит, то и сочные, горячие чебуреки его не смогли унять. После выпитого стакана компота из сухофруктов Виктор Иванович вышел на воздух. Что ж. Все, как говорил один умный человек из Франции: «даже сухую кашу надо есть с удовольствием, смакуя каждый кусок. А, поев, у Вас должно остаться приятное послевкусие и чувство легкого голода».

Французам это может быть, хорошо, а нам, русским, надо обязательно наесться от пуза.

Домой добираться можно, как говорили в старые времена, на перекладных. Говоря по-современному, на двух видах транспорта. Виктор Иванович, пройдясь по Большому проспекту до площади Льва Толстого, дважды останавливался; один раз у афиши кинотеатра «Свет» и второй раз у витрины магазина «Охоты и спорт». Помечтав о спиннинге, поспешил на остановку троллейбуса. Спешить некуда. Жена на работе. Это у школьников и их учителей каникулы. У нормальных людей рабочие будни. Как не уговаривал Виктор Иванович жену пойти в отпуск, она наотрез отказалась.

– На работе я забываю о своей болезни. А отдыхать поедем вместе, – с грустью слушал тогда жену Виктор Иванович. Он помнил слова врача: «Мы сделали все, что могли. Теперь все в руках божьих».

Не таков характер майора Прозорова. И тогда-то он нашел врача гомеопата.

Тамара иные речи ведет: «Наша с Вами, милый Виктор, задача состоит в том, чтобы разбудить в Ольге самые глубинные силы. Вы слышали что-нибудь об иммунитете?

Виктор повертел головой – нет.

– Мои шарики, это половина дела. Вы должны ежедневно заниматься с женой физзарядкой. А в выходные езжайте куда-нибудь на природу. Легкие пробежки, приседания. Все это укрепит иммунитет Вашей жены.

Я женился по меркам тех лет поздно. Защитил диссертацию, вступил в ЖСК. Создал, так сказать, материальную базу.

С Еленой познакомился во врачебном кабинете. Пришел «закрывать» больничный лист, и встретил в кабинете не знакомого нам всем участкового врача, а её, мою будущую жену Елену. Она подменяла участкового врача, которая, как и все смертные, заболела гриппом.

Период обихаживания-ухаживания был короток.

О том, как произошел сам процесс объяснения, расскажу.

Смешно прозвучит, но я пригласил Елену в ту самую чебуречную, вокруг которой крутятся те или иные события романа. Повел туда Елену не потому, что слыл скупердяем. Просто так получилось – я и она оказались в тот день на Петроградской стороне рядом со стадионом имени Ленина. Октябрь семьдесят четвертого года был холодным и ветреным. И она, и я сильно продрогли. Я на беговой дорожке. Елена, дожидаясь какого-то хмыря, который обещал продать ей модные женские сапожки «чулок».

Сапожки она обретет позже. Это будет мой предсвадебный подарок.

Вместо обычного супа харчо в тот день в меню был другой суп. Я купил по полторы порции чебурек и второе блюдо с экзотическим названием хазани хоровац. На самом деле это был шашлык в кастрюле. Вместо компота из сухофруктов значился апельсиновый напиток. В делах кулинарных я консерватор. Зачем портить апельсин?

– Ты знаешь, мой друг, походом сюда ты окончательно покорил меня. Честно скажу, ты мне казался немного снобом.

Такой вывод Елена могла сделать потому, что как-то я не очень хорошо отозвался о еде в нашем общепите. Тогда я имел в виду столовую при институте, где я подрабатывал почасовиком.

Потом мы с Леной, слегка пьяные, поехали на острова. Старожилы Ленинграда знают, что значит выражение «поехать на острова». Крестовский остров это место отдыха многих горожан. Откровенно говоря, я предпочитаю Каменный остров. С его аллеями, древними деревьями, старинными особняками. Госдачу со сплошным и высоким забором я обходил стороной.

Но Елена захотела прокатиться на американских горках. Меня всегда интересовал вопрос: почему в Америке эти крутые горки называются русскими, а у нас в России американскими?

Короче! Кричат из зала. Народ надо уважать и потому завершаю этот эпизод из моей жизни фразой, которую прокричала мне в ухо Елена на высшей точке американских гор: «Я делаю тебе предложение, бери меня в жены».

В субботу, как и было, спланировано, в ресторане «Нева» в общем зале за одним столом собралась немного странная для стороннего человека компания. Четыре молодых человека и взрослый мужчина в выходном костюме и орденской планкой на борту.

– Мальчики, я нарушаю закон, – начал свою речь Виктор Иванович, – но я заказал каждому по сто граммов водки.

Знал бы бывший куратор мальчиков, что трое из них, Борис Бродов, Николай Пулкиннен и Георгий Клюквин эту самую водку уже пили. Они же рабочий класс! Ну и что, что они ученики? Но закон суров: получил аванс, «проставляйся»

Что касается еще одного героя, Толи Поспелова, то он свою первую рюмку водки выпьет, будучи уже студентом. Но тут его нет. Ему учиться еще год.

Парни тихо улыбнулись: «Как ты наивен, наш бывший куратор, мы с собой взяли бутылёк. Что нам, взрослым парням, эти сто грамм на рыло?» Таков был ход мыслей юношей.

Не простак и Виктор Иванович. Он еще на берегу заметил, как топорщится задний карман брюк у Бориса.

«Я им покажу, как приносить водку в ресторан. От меня не скроешь».

Банкет начался с тоста куратора. Я не стенографистка какая-нибудь, и потому передам основные тезисы выступления оратора.

«Впереди у вас взрослая жизнь. Жизнь с её трудностями и соблазнами, которые вы», тут Виктор Иванович запнулся. Он услышал чей-то шепот: «и прожить её надо так, чтобы не было мучительно». «Не зря прошли мои уроки», удовлетворенно отметил учитель.

– Вы правы, пацаны. Вы уже взрослые. Кое-то из вас успел и в милиции побывать. Выпьем за дружбу.

В детской комнате милиции успел побывать наш атлет Боря Бродов. Классика жанра.

Ему пятнадцать. Ей шестнадцать. Звали девочку так красиво и романтично. Роза. Роза Зисерон. Красивая девочка еврейка из класса старше на год.

История юношеской любви, когда он пылает, а она снисходительно отвечает. И не более, более другое. Роза стала подзуживать мальчиков из своего класса: «Он хам. Он ругается плохо. Он меня обидеть хочет». Боря очень хотел «обидеть» Розу. Поцеловать он её хотел.

Думаю, и к кое-чему более серьезному тянул его молодой организм, но реализовать желания он бы не посмел. Сильный физически мальчик был застенчив и скромен. Но плохо будет тому, что рассердит его. Бил Боря сильно и больно. Умел драться.

Драка произошла все-таки. Тогда и привели его в милицию. Оперуполномоченный по делам несовершеннолетних разобрался и скоро отпустил Борю. Но факт есть факт.

Майор в запасе нарочно упомянул о милиции. Чтобы знал тот, кто грешен был, ничто не проходит бесследно.

Трапеза проходила под разговоры о будущем. То один выпускник, то другой брал слово для тоста. И каждый говорил лестные слова об учителе.

Заметно охмелел Юрий Староверов. Немудрено. Товарищи его работают на заводе, а Юру мама пристроила рядом с собой. Мама Юры трудится процедурной сестрой в больнице. А кого больше в коллективе такого заведения? Вопрос праздный. Конечно, женщин. Я не хочу сказать, что советские женщины все поголовно были трезвенницами. Но то, что женщина скорее запретит, нежели пригласит вместе с ней выпить водки, факт бесспорный. Своего единственного сына мать, выстрадавшая его одна, ограждала Юру от всех соблазнов. Доходило до абсурда. Увидит на афише подпись – «детям до шестнадцати запрещено», и не дает денег на билет. Наивность матери. Неужели парень не наберет двадцать пять копеек на самый дешевый билет?

Вернемся в ресторан. Выпиты все заказанные «по сто». Съедены закуски. Компания ждет горячего.

Надо учесть, тут не какая-нибудь третьеразрядная столовка, тут ресторан. Пускай и он не первый разряд. Но все, же ресторан. Учли? Тогда не ропщите, что официанты не торопятся подавать блюда.

В ресторане «Нева», этаком филиале колхозного рынка «Сытный», официантки сплошь женщины.

Посмотрим, как закончится вечер для нашей честной компании.

– Доставай, Борис из широких своих штанин, – Виктор Иванович сделал театральную паузу, – Естественно не паспорт. А бутылку, что от меня бывшего командира роты пытались спрятать.

После того, как каждый из его бывших учеников выпил еще по пятьдесят граммов, но уже из собственных запасов, Виктор Иванович сказал.

– Что же, ребята, теперь рассказывайте, какие планы на будущее, —

– Я после армии в институт все-таки пойду, – заявил Борис.

– Не-а-а, – тянет Коля Пулкиннен, – Что инженер? Максимум что ему платят, это сто пятьдесят. А классный рабочий может выколотить все триста.

Юра молчит. Он среди них самый малообеспеченный человек, и сумма в триста рублей для него непостижима.

– Мужики, я был военным. Офицером. Имел приличное денежное довольствие. В поле бесплатное питание. К тому и на одежду особо тратиться не надо было. Произошло ЧП и что? Кто-то, может быть, и опустил бы руки. Стал бы пить.