Только не завтра - Сергей Баруздин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лучшее место для купания — возле мостков, на которых женщины белье стирают. Там и берег пониже, и песок хороший. Иди постепенно в воду — не утонешь.
Воскресным утром Павка забежал к своему соседу Косте Завьялову:
— Купаться пойдем?
Костя человек не очень решительный. Он посмотрел на хмурое небо, поежился и нехотя поинтересовался:
— А ты?
— Раз зову, так пойду, — сказал Павка.
— Тогда пойдем…
Они спустились к речке. На мостках женщины стирали белье. Пришлось отойти в сторону.
— Бабушка там моя. Увидит — попадет, — сказал Костя.
Павка стянул рубаху и штаны, сказал нерешительному Косте «давай» и собрался уже шагнуть в воду, как…
Раздался треск и визгливый женский голос:
— Ой, бабоньки, спасите! Тону! Ну и ледянющая!
Павка бросился от воды назад. За ним — так и не успевший раздеться Костя.
Возле провалившихся мостков стояла по пояс в воде Костина бабушка, а две другие женщины, помоложе, протягивали ей руки и заливисто хохотали:
— Ой, и уморила нас, Матвеевна!
— Смотри не утони!
Пока вытягивали из воды старуху Матвеевну, прогнившие мостки окончательно рухнули. Матвеевна все еще вздыхала и охала, а утихомирившиеся женщины уже завздыхали о другом:
— Стирать-то теперь как? Давно бы их поправить! Вот и дождались!
Матвеевна пришла в себя, отжала подол юбки и только тут заметила внука:
— Пришел, родненький! Чуть не утопла твоя бабка! Спасибо, не одна тут…
— А вы Егора Спиридоныча попросите, — подсказал Павка женщинам. — Ему такие мостки сделать ничего не стоит…
— И верно, — согласились женщины. — Сейчас бы и попросить.
— Ему ж платить надо, — сказала Матвеевна. — Как же без платы?
— А за что ж платить? Да и не возьмет он! — возразила одна из женщин. — Общие мостки. И его баба тут стирает. Для всех, выходит!
— Ясно, не возьмет, — поддержала ее вторая. — Попросить вон ребят, они позовут. А то без мостков как быть! Сбегайте, ребятки, а мы тут подождем.
— Мы сбегаем! Мигом! — согласился Павка. — Пошли, Костя!
Костя что-то замялся.
— Я бабушку вот провожу, — сказал он. — А ты один сбегай, ладно?
— Слетаю! — сказал Павка. — Егор Спиридоныч, он сделает…
6
Егор Спиридонович оказался на месте. Он взял ящик с инструментами, бросил в него горсть гвоздей:
— Прихватим, дружок, вон те досочки.
Три доски он взял сам, четвертую передал Павке:
— Пойдем.
Когда пришли на место происшествия, Егор Спиридонович мигом прикинул, с чего начать, и принялся за дело.
— Спасибо, Спиридоныч! — говорили женщины. — Знали, что выручишь. А то куда нам, бабам, без этих мостков…
— Ладно, ладно! — отвечал Егор Спиридонович. — Сделаю как надо! Не свалитесь! Довольны будете!
И точно — сделал.
Хорошо, на совесть. Даже рубанком доски построгал.
— Чтоб ноженьки вам не занозить! — пошутил он.
Павка помогал Егору Спиридоновичу: доски подгонял, гвозди подкладывал под руку, рубанок пододвигал. Все делал, что умел.
— Да, — вспомнила одна из женщин, — тут мы заговорили: может, заплатить тебе за работу-то. А потом подумали, что вроде для всех это. Неудобно: ведь и твоя Елена Петровна здесь стирает. В случае, если что не так, скажи…
Поначалу Егор Спиридонович промолчал, занятый делом. Будто не расслышал.
Потом ненароком заметил:
— А что ж тут сложного? Поровну можно разложить на всех, кто стирает. И мою Елену не забудьте. Что ее обходить! Пускай свою долю внесет!
7
В июле погода стала потеплее. Но дожди все равно не утихомирились. В воздухе парило. Не проходило и дня, чтоб над Залужьем или по соседству не прогремела гроза.
В одну из таких гроз и случилась беда. Может, и не ахти какая большая, а все же беда, особенно для Павки. Молния ударила в старый клен возле дома Павки и рассекла дерево чуть ли не пополам. Отца в селе не было, он уехал на два дня в город. Павке пришлось перенести удар вдвоем с матерью. Но хуже другое — на клене погиб скворечник.
— Не огорчайся, сынок, — говорила мать. — И хуже могло быть. Что, если бы в дом угодило?
Так и другие считали. После грозы полсела перебывало возле их дома: вздыхали, сочувствовали, радовались, что пронесло.
Да только Павке что от этих разговоров!
— Все равно без скворечни плохо, — не унимался он. — Воробьи вон уже крутятся, а жить им теперь где?
В скворечне уже больше месяца жили воробьи.
— Можно новую скворечню сделать, — посоветовала мать. — Подожди, отец вернется, или Спиридоныча попроси. Вдвоем и соорудите.
Павка обрадовался.
И правда, как это он не подумал о Егоре Спиридоновиче? Тот такие скворечни для детского сада сделал — загляденье! Если его попросить, так новый скворечник лучше прежнего будет!
— Я сбегаю, попрошу, — сказал Павка.
— Вот и хорошо, сынок! Сбегай, — поддержала мать.
Егор Спиридонович встретил Павку, как всегда, ласково.
— Ну как, дружок, не струхнул в грозу? Слышал, побаловался Илья-пророк у вас. Мамка-то небось заволновалась!
— Скворечню у нас разбило, — сказал Павка. — Так вот я попросить хотел вас: помогите новую сделать! Мамка говорит: отца подожди. А чего его ждать! Ведь вы мне поможете?
— Скворечник? — удивился Егор Спиридонович. — Ну что ты, дружок! Охота тебе думать о таких пустяках. Баловство это! Если б ты о деле меня попросил…
Павка растерялся.
— Каждое дело, дружок, оно свой смысл имеет, — продолжал Егор Спиридонович. — К примеру, спроси меня, как оконную раму сколотить или табурет сделать. Охотно! Покажу, расскажу. Это всегда полезно. Работа, она человека кормит. Не для баловства она, работа! А ты — скворечник! Еще игрушку какую сделать попроси или там модель!
Павка слушал Егора Спиридоновича и ловил себя на мысли: «Модель! А ведь я хотел попросить его помочь модель ракеты сделать и корабль, чтоб по Быстрице плавал. И, наверное, если б Егор Спиридонович захотел… Он все умеет. Только хорошо, что я не просил, раз он за баловство это принимает…»
— Я думал, раз вы для детского сада скворечни делали… — наконец произнес он. — А так не надо, я просто…
— Для сада я по договору делал, не как-нибудь, — заметил Егор Спиридонович. — Совсем иной коленкор, дружок!
Павке стало как-то не по себе. И что его дернуло вести этот разговор! Уж лучше бы и правда отца дождаться!
Он помялся еще несколько минут и, не зная, что делать, виновато заторопился:
— Пойду я…
— А то посидел бы, дружок, — сказал Егор Спиридонович. — Куда спешить! Сейчас стекло буду резать. Поглядишь. Алмаз у меня новый.
— Нет, мамка просила, — соврал Павка. Пойду.
— Ну, бывай! Заходи!
Павка вернулся домой с виноватым видом, будто совершил что-то дурное.
— Нету Егора Спиридоновича дома, — сказал он матери.
— Нету, так потом можно, не беда, — утешила Павку мать. — Или отца подожди до вечера. Потерпят твои воробушки!
8
Матери хорошо так говорить! Она ведь только о скворечне думала, и все, а у Павки теперь другое из головы не выходит. Вот, к примеру, всюду люди работают. И у них в селе, и в городе, и на целине, и на стройках, — он, Павка, знает. Да и как же иначе! Все работают. А для чего? Чтоб деньги за это получать? Да?
Павкин отец каждый день с элеватора домой приходит. Туда зерно со всего района свозят. Разве не важная работа на элеваторе? Конечно, важная! И отца все хвалят, снимок его на доске Почета висит. А там зря никого не выставляют. Отец работает и два раза в месяц приносит с работы деньги. Павка даже дни знает когда. Но почему-то отец вовсе не говорит об этих деньгах, отдает матери, и все. А говорит совсем о другом. О том, сколько машин они сегодня с зерном приняли. Какой урожай будет в этом году. Как худо бывает, когда на весах целая очередь машин собирается. Как кто работает. И сам Павка знает уже, что отец радуется, когда кто-то хорошо работает, и огорчается, когда в работе помехи есть. Выходит, думает он о том, как лучше работать на элеваторе.
И Павкина мать так. Про что только не расскажет! И как иностранцы на колонке свои машины заправляют. И как бензин им первого сорта не подвезли и из-за этого конфуз получился. А как-то раз даже рассказала, будто кто-то деньги ей лишние давал, чтоб она без очереди бензин отпустила, а она ему эти деньги в лицо кинула и бензин вовсе не стала отпускать. «Езжай, — сказала, — куда хочешь, а я тебе не отпущу! Нечего человека взятками оскорблять».
Выходило так, что и отец с матерью и другие люди вовсе не из-за одних денег работали и думали вовсе не о них.
А вот Егор Спиридонович как же? В детском саду он скворечни за деньги сделал, а Павке так просто не захотел. А еще дружком называет! Значит, за деньги работать — не баловство, а без денег — баловство? Разве в деньгах и есть главный смысл?..
