Обязан спасти - "GVELA"

Парни успевают посмеиваться. Мне же не до смеха, тем более, когда ножом полоснули по руке. Шутки закончились, как и их улыбки. А я понял, что именно здесь я и умру, как последний героически погибший лох, посмевший влезть не туда, куда надо. Бэтмен, блядь, недоделанный!

– Ты или я? – переглянулись они. Но выбрать им я не позволил, врезав второму со всей дури, и с наслаждением слушая хруст сломанной челюсти.

– Ууу! – взвыл он.

– Дон! Ах ты, тварина! – не успеваю даже заметить движения, как гопник уже одергивает руку, погрузив в меня деревянный кол до самой середины.

Я кричу от вспышки раздирающей боли. Удивлено перевожу глаза на торчащее из моей груди древко, слабо подергивающееся в такт рваному дыханию. Теплая кровь ручьем течет по телу. Дыхание перехватывает. Я силюсь сказать, но ничего не получается.

Странно ощущать болезненное онемение тела, понимать, что из тебя в прямом смысле утекает твоя жизнь, и пораженно вглядываться в равнодушные глаза убийцы, ища в них малую толику вины или объяснения: «за что?»

Мгновения растягиваются в минуты… Для меня. Иллюзия. Но ничего не длится вечно.

Перед глазами мутнеет. Ноги подгибаются, и я, сначала осев, заваливаюсь на холодный асфальт, все еще смотря на своего убийцу.

– А про меня забыли? – громкое шипение, и глаза гопника резко распахиваются. Он удивлен, точно так же как и я минуту назад. Его сердце разодранным куском нанизано на кончик кола, что вошел со спины.

Мне сложно удерживаться в сознании. Глухой стук падающего мертвого тела рядом. С трудом поворачиваю голову, чтобы увидеть, как избиваемый до этого паренёк, свернув шею первому гопнику, с холодной нечеловеческой улыбкой схватил за голову второго, крутанув, с мерзким хрустом оторвал её и отбросил в сторону.

Попытка выдавить из себя хотя бы звук закончилась бульканьем.

– Еще живой? – надо мной склонился перемазанный грязью и кровью парень. – Хорошо же тебе досталось. Слышишь дружок? Ты умираешь.

Цепляюсь за внимательный взгляд, но не мог увидеть какого цвета его глаза. Отчего это сейчас так важно для меня. Жутко холодно, и мысли текут все более вяло. Я знаю, что умираю…

– Времени у тебя почти не осталось. Если даже я выдерну этот кол, ты все равно умрёшь. Я обязан тебе, но желания возиться с молодым у меня нет… Но и бросить тебя не могу. Не знаю, скажешь ли ты мне потом спасибо, но все же…

В глазах помутнело. Голос незнакомца постепенно отдалялся.

– Будет больно… Если выдержишь, то еще увидимся…

И меня выгнуло из-за дикой боли в груди и в шее… Видимо, я попал в ад, потому что та сжигающая меня лава, что струилась по моим венам, ввергала в мучения.

Агония длилась и длилась. Я не понимал, почему все еще жив? Хотелось только одного, чтобы всё закончилось, и эти мучения тоже. Я метался, беззвучно крича. Не осознавая и не понимая, что мне делать, чтобы пытка прекратилась?! Неужели она будет длиться вечно?! В какой-то момент в рот полилась терпкая с металлическим привкусом жидкость. Я судорожно глотал ее, практически давясь, понимая лишь одно: она гасила адову лаву во мне. Постепенно боль угасла, и я с облегчением провалился в небытие…

3 глава

Сознание вернулось резко, словно его включили. Почему так болит тело? Стадо слонов устроили пляски именно на мне? Во рту привкус ржавого железа. Что вообще со мной случилось?

– Где я? – комната не моя. Слишком обшарпанный потолок и стены. Чересчур холодно. Тускло светит лунный свет в оконные проемы, что зияют пустотой или осколками битого стекла. Помещение определенно нежилое. Заброшенное жилье? Я не на кровати, а на куче какого-то хлама не первой свежести.

– Осмотрелся? – отдаленно знакомый спокойный голос со стороны двери. – Есть хочешь?

Прислушался к себе. В животе заурчало.

– Хочу?

– Иди за мной, – развернулся незнакомец, исчезая за единственной дверью в этом помещении.

– Эй, а ты кто? Где я? Почему я здесь оказался? – передернул плечами, вроде неприятные ощущения проходят. На удивление легко поднялся и, не качнувшись от слабости ни разу, спокойно пошел следом за незнакомцем.

– Давай так, – резко развернулся парень, заставляя меня отшатнуться, чтобы в него не впечататься. – Сначала поедим, потом поговорим. Я ужасно устал, чтобы еще сейчас с тобой мозг себе выносить, пускаясь в длинные объяснения.

Пожимаю плечами, смотря в спину провожатому.

Я оказался прав относительно заброшенной многоэтажки. Судя по этажам, мы спустились с третьего. Заброшенное здание прилично заросло кустарником и деревьями. Жуткое место.

Луна, периодически прячась за проплывающими облаками, все же неплохо освещала землю. Морозный воздух приятно холодил.

– Принюхайся, – я недовольно посмотрел на свободно стоящего ко мне спиной парня.

– Зачем? Я же не собака, – что вообще происходит? И чего надо этому блондину от меня?! Этот парень очень странный. Манера держаться. Распущенные до самой поясницы белоснежные волосы, что очень необычно для мужчины. От него веяло спокойной уверенностью и неторопливостью, что в наше время практически не встречается. Разве что в глухих деревнях, где жизнь замедляет свой бег. Железобетонная уверенность в себе, вот что сильнее всего окружало блондина.

– Принюхайся, – его вздох напомнил, что он устал. Но мне то какая разница?! Я хочу есть и ответы. В какую сторону мне идти, чтобы добраться до дома?

– Так? – ёрничая, поднимаю голову, втягивая носом воздух – при этом издавая завывания.

– Неплохо получается, но оборотни всё равно за своего бы не приняли, – безразлично добавляет он.– Фальшивишь.

Нос что-то уловил. И это «что-то» отозвалось странным желанием во мне. Хотелось найти то, что так заманчиво и непонятно пахнет. Найти и… Но вот что «и», понять не получается.

– Учуял? – холодная улыбка. – Надо поесть. Тебе особенно.

– Чем так пахнет? – я сглотнул набежавшую слюну. Живот требовательно заурчал.

– Увидишь, – движения парня неожиданно оказались стремительными, я еле поспевал за ним.

Пробежав между кустами, остановились на самой их границе с дорогой.

– Улавливаешь, в какой стороне притягивающий тебя запах?

– Что за ерунда происходит?! – на грани банальной истерики прошипел я.

– Я же сказал, что сначала поедим, – от холодного тона парня мурашки устроили массовое бегство по спине. Я поежился. – Итак. В какой стороне запах? У меня нет времени натаскивать тебя. Определяйся.

– В том, – указал я в нужную сторону.

– Идем.

Мы быстро бежали вдоль дороги, но так, чтобы нас не было видно. Спрашивать, что именно происходит, я боялся. Какое-то внутреннее опасение не позволяло мне обращаться слишком вольно с блондином.

– Итак. Что ты чувствуешь? – мы как два ненормальных шпиона выглядываем из-за кустов. Ночью. Смотря на прогуливающуюся влюбленную парочку. Эти двое были настолько увлечены собой, что пройдя мимо нас, даже не заметили.

– А что должен? – уставился я на блондина. Тяжело вздохнув, довольно чувствительно обхватил мои губы пальцами и повернул голову в сторону парочки.

– Какие чувства вызывают у тебя они?

– Нормальные, – попытался я что-то там прогудеть. Блондин снова вздохнул, отпустил мои многострадальные губы и теперь уже намного сильнее надавив на голову, заставил провожать взглядом сладко целующуюся парочку. Попытка дернуться ни к чему, как не дико звучит, не привела. Хватка у этого, казавшегося на первый взгляд хрупким парня, была железная. Стало страшно. Говорят, у психически больных людей всегда сила не мереная.

– Анализируй. Что. Ты. Чувствуешь, – шепотом чеканя каждое слово, требует он.

Маньяк. Да. Точно! Самый настоящий маньяк! Бля, угораздило же мне так попасть! Что делать?!

Парочка продолжала удаляться, а блондин меня удерживать.

– Знаешь, пожалуй, я даже спрашивать не буду, как здесь оказался. Ты, иди, делай то, что тебе надо. А я пойду, ладно? И есть я не хочу. Дома поем. Мне пора. Поздно же.