Небесный сапфир - Анастасия Масягина

Когда после гибели отца прошел год, мама объявила, что выходит замуж за дядю Олега и он переехал к ним.

Это было странно. Видеть чужого мужчину в семейных трусах, который по-хозяйски расхаживает в доме. В том доме, который с таким трудом и любовью строил папа и где они были когда-то так счастливы. К счастью, отчим часто отсутствовал — он доставлял грузы по всей стране. А когда бывал дома, пил. Мама, казалось, не замечает недостатков нового мужа.

Однако все это было не самым страшным. Гораздо больше Яну пугали те ночи, когда мама работала в кафе, а отчим был дома.

Вот и сегодня, она пыталась заснуть в своей комнате, но слышала, как отчим ходит по гостиной и эти шаги тревожили ее. В течении дня она не раз замечала взгляды, которые он бросал на груди, бедра и ноги. Яне было шестнадцать. Во многих вещах она все еще оставалась ребенком, но в то же время была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что значат эти взгляды. И вот теперь мать на работе. И защитить Яну некому. Сквозь тонкие стены она слышала, как Олег открывает пивные бутылки. Одну за другой.

А потом дверь вдруг скрипнула и он застыл на пороге. Сердце Яны колотилось как бешеное. Отчим перешел черту. Его лица не было видно, но она и так знала — он смотрит на нее.

Яна продолжала притворяться спящей в надежде, что он не решится подойти. Девочка отчаянно ругаласебя за то, что не спрятала под одеялом что-то тяжелое. Что-то, чем можно защититься. Вот хотя бы громоздкий кубок с верхней полки за первое место в конкурсе солистов…

Дядя Олег недолго пребывал в нерешительности. Он преодолел расстояние от двери до ее кровати за несколько шагов, поставил бутылку пива на пол и резким движением сдернул одеяло. Теперь Яна лежала перед ним в хлопковой ночной рубашке, которую привез из азиатской командировки папа и под которой не было ничего.

— Хватит притворяться, — шепнул ей на ухо дядя Олег, обдав запахом дешевого пива, — я знаю, что ты не спишь.

И тут раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Яна поверить не могла, что ей так повезло.

— Вот… — выругался дядя Олег. — Кого среди ночи принесло? Ладно, лежи тихо, сейчас уйдут.

— Это, наверное, соседка, — дрожащим голосом сказала Яна. — Тетя Таня. Она знает, что я дома. Если не открыть, она волноваться будет, маме позвонит.

Отчим нехотя встал и пошел открывать. На пороге он обернулся и прошипел:

— Ты эт… если маме об этом пискнешь, мало не покажется.

Через пару мгновений из прихожей донесся взволнованный голос тети Тани.

— Олежек! Наконец-то. Ты прости, что разбудила. Мне нитроглицерин срочно нужен, дедушке нашему плохо. Я скорую вызвала, но ты же сам знаешь, сколько она в нашу деревню ехать будет. Лена говорила, ты тоже сердечник, всегда с собой возишь.

— Заходи, — вздохнул дядя Олег. — Сейчас дам таблетки.

Яна не теряла времени даром. Она быстро натянула джинсы и теплый свитер, открыла окно, спрыгнула на покатый навес и по одному из столбов опоры спустилась во двор. В два прыжка она преодолела расстояние до калитки и бросилась в придорожное кафе, к матери.

Выходя она заметила, как от заносят носилки в скорую у соседского дома. Значит, отца тети Тани все же забрали в больницу. Больше на деревенских улицах в этот час ей никто не встретился.

Снег скрипел под ногами. Было холодно. Но Яну колотило так, что она, казалось, не замечала, что оказалась в декабре в свитере и джинсах. Девочка думала только о том, чтобы быстрее добежать да маминого кафе. Вместе они что-нибудь придумают. Ее нисколько не пугали угрозы Олега. Конечно, она обо всем расскажет маме. Это просто невозможно, скрыть такое.

В кафе «Удача» было почти пусто, лишь за дальним столиком потягивали пиво за неторопливой беседой да запоздалых посетителя. Судя по одежде — не местные.

Елена Ивановна смотрела телевизор за стойкой. Увидев в дверях заведения младшую дочь без верхней одежды, с растрепанными волосами и в домашних тапочках, она вскочила и бросилась к ней.

— Что там? Олег? Ему плохо с сердцем?

Она выглядела такой напуганной, что Яна, казалось, только сейчас осознала, насколько же мать любит этого мерзавца.

— Нет мама. Он жив и здоров.

Елена Ивановна пощупала ее руки, которые, разумеется, оказались ледяными. А потом, как в детстве нос.

— Так. Садись за столик, сейчас я горячего чая тебе принесу. Расскажешь, что такого страшного стряслось. Она ушла и вернулась с большой чашкой обжигающего ароматного чая и стопкой коньяка.

— Вот, выпей сначала. Как лекарство. Обязательно надо, чтобы не заболеть.

Яна выпила стопку и в самом деле вскоре почувствовала, что ей становится лучше, по телу разливается приятное тепло, а все произошедшее этой ночью кажется ей уже не таким ужасным. Ведь ей удалось избежать страшного. Сейчас она здесь, рядом с мамой.

Яна сделала большой глоток чая и рассказала маме все как было, без утайки.

— Может, он не хотел ничего плохого? — наивно спросила Елена Ивановна.

Вид у мамы был растерянный и напуганный. Было ясно, что она отчаянно не хочет верить в услышанное.

— А чего он по-твоему хотел? — спросила Яна и в упор посмотрела на нее каким-то новым, взрослым взглядом.

— Ну, проверить, например, спишь ли ты или опять допоздна читаешь.

— С чего бы? Он никогда не проверял! Так всегда делаешь ты. Но в любом случае, для этого достаточно просто заглянуть в комнату. Зачем одеяло стаскивать? Или он думал, что я читаю под одеялом с фонариком?

Яна говорила уверенно, а версия Елены Ивановны выглядела беспомощно. Так беспомощно, что Яне было ее жаль.

— Я уверена, что Олег не хотел ничего плохого, — продолжала бормотать мама. — Он ведь до тебя даже не дотронулся… Ты наверняка все не так поняла.

— Мама, ты серьезно?! А что бы ты сказала, если бы он сделал это со мной? Что я сама виновата? Ты… ты вообще кому веришь — ему или мне?

— Вы оба мне очень дороги, Яночка… Вы мои самые близкие, самые дорогие люди. Я просто не могу поверить в такое… прости…

Мама уронила голову на руки и заплакала. Яна вдруг подумала, как много появилось у нее новых морщин. Она будто вдвое постарела с тех пор, как погиб папа. Она