Дело о трупах в постели - Джизет

Овсов рассматривал выбритые щёки и пытался выстроить цепочку действий убийцы. Высокий мужчина в кепке открыл дверь своим ключом, значит, Раин любовник, дошёл до кровати, разбудил, или застал врасплох не спящих голубков, уложил прокурора на женщину и выстрелил. Один раз. И всё это проделал быстро и точно. Разумеется, готовился.

Дмитрий закрутил крышечку на тюбике крема для бритья и открутил на тюбике крема после бритья. Пространство заполнилось ароматом таёжной хвои.

Неужели убийца не догадывается, что вычислить его несложно? Ведь теперь милиции остаётся только найти всех любовников Майнер и уточнить, кто и где провёл свою ночь. Затем установить слежку за теми, у кого не окажется алиби и дождаться момента, когда любовник-убийца захочет покинуть пределы города.

Овсов выложил на тарелку остатки вчерашней творожной запеканки и залил их малиновым йогуртом. Окинул критическим взглядом творение своих рук и улыбнулся. Предыдущая ночь посвящалась Алине, поэтому предыдущее утро встретило его свежеприготовленной запеканкой, на которую выложили кусочки грушевого варенья, присыпали коричневыми семенами льна и украсили сверху листиком мяты.

Разумеется, дело это может затянуться неизвестно насколько, но и милиция на месте сидеть не станет, а оперативно отработает всех любовников, не имеющих алиби. Во-первых, число этих любителей сладенького не будет многочисленным, а, во-вторых, пистолеты явно не у каждого в кармане оттопыриваются.

Правда, есть ещё один неприятный момент: если окажется, что у любовника просто выкрали ключи от Раиной квартиры, например, на ночной пьянке, и через пару часов вернули на место, то у этого любовника как раз алиби может и подтвердиться. И уезжать ему куда-либо даже и в голову не придёт.

Дмитрий вздохнул, в любом случае, уже сейчас фронт работы виден, и круг подозреваемых очерчен. Он прошёл в спальню, открыл дверцу шкафа, выбрал бирюзовую рубашку и аккуратно надел её. С момента появления в его жизни новой женщины, вешалки в его шкафу могли похвастаться практически идеально подобранной цветовой гаммой тщательно выглаженных рубашек.

Овсов накинул куртку на плечи и прищурился, уж слишком показательно убит прокурор. Можно сказать, демонстративно. Изображая не просто любовь, а неуместный блудливый пыл.

Дмитрий вытащил ключи из замка, развернулся, бросил взгляд на опечатанную дверь напротив и стал неторопливо спускаться по лестнице.

Утро встретило Овсова громким птичьим щебетаньем и толпой журналистов, крошащих остатки белого хлеба на тротуар и смеющихся над суетливыми воробьями и наглыми голубями, дерущихся за самые крупные крошки.

Это же они меня поджидают, сообразил Дмитрий и остановился как вкопанный. На лице капитана милиции на мгновение мелькнула растерянность от собственной беспомощности.

За спиной капитана хлопнула дверь подъезда, и рядом с ним остановился зампрокурора.

–А ты где прятался? Дверь квартиры Майнер опечатана…

–Почему прятался? Соседку опрашивал, – устало ответил высокий мужчина, – а сейчас с этими хищниками придётся общаться. И как они узнали, кого убили…

Зампрокурора вздохнул и подошёл к напряжённо ожидавшей его толпе разномастных журналистов, вооружённых телеаппаратурой, микрофонами и диктофонами. Высокого мужчину моментально обступили со всех сторон и принялись наперебой забрасывать вопросами.

Дмитрий обратил внимание на стройную невысокую русоволосую девушку с микрофоном, мечущуюся позади толпы коллег в попытке выбрать удобное место. Солидарность – не самая сильная черта журналистов и девушка везде натыкалась на дружелюбно расставленные локти и жёсткие плечи.

За девушкой по пятам следовала такая же молодая, но ужасно длинная оператор, в затёртых джинсах и сером лёгком свитере. Её заострённый нос торчал так же далеко, как и телевизионная камера на правом плече. Высота этого плеча позволяла девушке производить съёмку с любого места, но невысокая журналистка не могла протолкнуть свой микрофон поближе к негромкому голосу зампрокурора, понимала, что время уходит, расстраивалась всё больше и начинала нервничать.

Наконец, она увидела стоящего в стороне Овсова, развернулась, подлетела к нему и почти воткнула свой микрофон ему в рот. Дмитрий шарахнулся в сторону. Невысокая девушка испуганно прижала микрофон к груди, прячущейся под коротеньким сиреневым платьем, выгодно подчёркивающим её осиную талию, но тут же передумала и снова сунула своё информационное орудие Дмитрию под нос. Капитан милиции сделал шаг в другую сторону. Журналистка последовала за ним, опять предварительно прижав микрофон к себе, а затем выбросив его вперёд, словно попытавшись пронзить капитана милиции насквозь.

–Слушайте, – разозлился Овсов, – прекратите Ваши фрикции!

–Вы живёте в этом подъезде? – голос девушки срывался почти на каждом слове и Дмитрий понял, что она сейчас расплачется. Разбираться с женской истерикой на публике никак не входило в его планы, тем более, что в голове мелькнула шальная мысль.

–Да, – подчёркнуто спокойным тоном ответил Овсов и ободряюще улыбнулся, – что Вы хотели узнать?

–Ночью в Вашем подъезде было совершено убийство…

–Да и это я обнаружил трупы, – при этих словах голубые зрачки журналистки расширились, а руки оператора, держащие видеокамеру, слегка дёрнулись. Очевидно, подобная удача выпадала им редко, если вообще не впервые.

–А как Вы это сделали?

–Услышал ночью шум, подсмотрел, как в квартиру напротив заходит высокий широкоплечий мужчина в кепке. Через несколько минут я заметил, что дверь напротив не закрыта и зашёл туда.

–И что Вы увидели? – журналистка заворожено смотрела на губы капитана милиции.

–Два трупа, мужчины и женщины, убиты пистолетным выстрелом.

–А убийцу Вы разглядели? – обе девушки затаили дыхание, практически перестав дышать.

–Да, но в интересах следствия это пока не раскрывается.

–А причём тут следствие? Вы же, получается, свидетель, – обиженным тоном произнесла журналистка, поведя правым плечиком.

–Вообще-то, я работаю старшим оперуполномоченным уголовного розыска УВД и пока не знаю, что можно сообщать прессе, а что нельзя. Всего хорошего.

С этими словами Дмитрий улыбнулся, быстро дошагал до своей машины и так же быстро отъехал от подъезда, наблюдая в зеркало заднего обзора, как журналистка и её оператор, посовещавшись, не стали делиться полученной информацией с остальными журналистами и запрыгнув в машину, умчались в другую сторону.

Овсов, разумеется, лукавил. Никому ничего на данном этапе расследования сообщать категорически не разрешалось. Капитан милиции рассчитывал, что убийца увидит интервью с ним в ближайших новостях и запаникует, предполагая, что Овсов запомнил его лицо. А, значит, максимально ускорит свой отъезд, или совершит ещё какие-нибудь действия, указывающие на него.

Дмитрий промчался по центральной улице и свернул к парку. На асфальте крутилось несколько жёлтых и красных листьев, то образуя неторопливые объятия, то превращая медленный танец в резкие раскидистые па.

В глубине парка на скамейке стояла высокая девушка с тёмными распущенными волосами, красиво разложенными по светло-коричневому пальто, и что-то горячо рассказывала собравшейся аудитории.

Неужели