Прародина русской души - Анатолий Абрашкин

Как видно, русин и славянин в XI веке ещё не были уравнены в правах, статус первого был выше, и понятно почему: русин был здесь коренной житель, а славянин – пришлый. Статус славянина приравнивался к статусу изгоя! Покидая берега Дуная, славяне возвращались на свою прародину, к тем своим русским братьям, которые никогда её не покидали. Неожиданно? Не спорим, но зато теперь всё становится на свои места: прародина русского народа находится на территории России, точно так же, как родина армян – Армянское нагорье, а родина евреев – Месопотамия.

Ещё в VI–V тыс. до н. э. предки русских и славян входили в единую общность европейских народов. Местом её сосредоточения выступали южные и центральные области Русской равнины. В Западную Европу предки славян (праславяне) пришли позднее. Правильнее было бы называть славян западными русами, поскольку именно славяне «отпочковывались» от единой общности, местом проживания которой была Восточная Европа. Племена, остававшиеся на землях прародины, продолжали беречь традиции этнической общности (интернационализма). Они и составили в будущем ядро русского народа.

Для армянина Сарьяна не было секретом то, что, к примеру, в Урарту – «предтече» современного Армянского государства – правили цари Руса I, Руса II и Руса III, а в Библии упоминается грозный северный «народ Рош», хозяйничавший в Малой Азии. И поскольку было всё это за полторы с лишним тысячи лет до образования Киевской Руси, когда славяне ещё не вышли на историческую сцену, то у Сарьяна, естественно, возникал вопрос: «Откуда же тогда русские?» Ведь записывая русских в славян, учёные «отрезают» у них огромный пласт древнейшей истории, происходивший на территории Восточной Европы и Азии.

При этом учёные не в состоянии объяснить, отчего в русском народе так неистребимо интернациональное начало. Почему оно распространяется не только на славянские, но и на все другие народы? Наверняка многие подумают здесь о великом значении Православия и сошествии Святого Духа на Русскую землю. Так, к примеру, объясняли русский дух славянофилы. Но суть ответа не в этом. Православных народов много, но по способности сплачивать вокруг себя самых разных людей ни один из них не сравнится с русскими. Да и веру христианскую наш народ обрёл достаточно поздно – чуть больше тысячи лет назад. Интернациональное видение, наш народный дух – явление более древнее, глубинное. С незапамятных пор он витает над пушкинским Лукоморьем, «где чудеса, где леший бродит», и это, безусловно, наследие языческих тысячелетий.

Урок Аристарха Самосского

Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. Люди издревле знали, что имя непостижимым образом может влиять на сознание человека, его характер и привычки. Есть все основания предполагать, что это наблюдение останется справедливым и применительно к названиям народов. Во всяком случае, исследователи, объясняющие имена народов, неизменно соотносят их с отличительными свойствами этих племён.

Каково же тогда значение слова «русский»? Начнём с версии, предлагаемой нашими академическими филологами. Они обращают внимание, что само это слово является прилагательным, и потому в своём первоначальном значении имело смысл «те, кто относится к Руси». Следуя этой логике, вопрос о нашем национальном имени сводится к прояснению термина «Русь» (роль суффикса «ск» игнорируется), который объявляется производным от финского слова «ruotsy» – «гребцы». Именно этим именем финские племена обозначали выходцев из Скандинавии, из той её области, которая впоследствии стала Швецией. Вот такая гипотеза была высказана в 1876 году А. Куником и в настоящее время признана академической общественностью самой аргументированной точкой зрения.

Подчеркнём сразу же, что эта теория выставляет русских полными идиотами, воспринявшими в качестве своего родового имени прозвище, данное им другим народом. Причём сделали они это так неуклюже, что потеряли сразу две буквы «o» и «t». Добавим к этому, что русские – единственный народ, чьё имя служит прилагательным, и этот факт также ставится нам в укор – мол, нашли причину выделиться, да ещё придумали для этого свой суффикс, которого нет в других языках. В общем, академическая версия насквозь пропитана русофобией, только такой прилизанной, залакированной, что вроде бы всё по науке и ни к чему не придерёшься. Но это, разумеется, не так.

Начнём с того, что в качестве «матрицы» нашего родового имени выбран финский язык. На этот счёт уместно вспомнить урок Аристарха Самосского (II в. до н. э.), преподанный им научному сообществу. Осознав, что по своим масштабам Солнце гораздо больше Земли, он заявил, что именно наша планета должна вращаться вокруг него, а не наоборот. Современники учёного отвергли его рассуждения, но сегодня самое время вспомнить об их заблуждении. Зачем объяснять слово, исходя из финского языка, если русские принадлежат к другой, причём более широко распространённой языковой семье народов? Это не только непонятно с методической точки зрения и бездарно в профессиональном отношении, но ещё и унизительно в чисто человеческом аспекте. Ну на кой ляд, скажите, пожалуйста, надо было русским приватизировать косноязычное, совершенно неблагозвучное для русского уха финское словцо?

Гораздо верней считать, что, когда древние русы-корабелы приплыли в страну финнов, те стали сопоставлять их родовое имя с понятием «гребцы». Тогда становится понятным, почему исказился изначальный корень «рус» при заимствовании. Более простая форма слова является и более древней. На факт иностранного происхождения слова «руотси» указывает также и то, что финский язык никак не объясняет значение его корня. Налицо надуманная гипотеза, явная подтасовка, и это ясно каждому здравомыслящему человеку, способному высказывать и отстаивать независимое мнение. Что же говорить о профессионалах-филологах? Естественно, они всё прекрасно понимают, но молчат. Причины у всех разные и большей частью прозаические, но можно совершенно определённо говорить об академическом заговоре молчания…

Суть его – поддерживать идею об относительной молодости русского народа и русского языка. Это одна из основополагающих парадигм в современных гуманитарных исследованиях. Самое удивительное (и страшное), что эту идею иногда поддерживают и отстаивают даже те, кого общественная традиция причисляет к числу избранных русских патриотов, чей голос слушает нация. К их числу относятся, например, академик Д. С. Лихачёв, Л. Н. Гумилёв и В. В. Кожинов. Все они с тем или иным перепевом поддерживали норманнскую теорию, но пример последнего учёного наиболее показателен, поскольку он не только считается одним из наиболее выдающихся представителей русской духовной элиты конца XX века, но и неоднократно публично причислял себя к числу русофилов. Комментируя куниковскую гипотезу, Кожинов в книге «История Руси и русского слова» пишет:

«Эта история названия «Русь» – ещё один повод для резких возражений заострённо патриотически настроённых публицистов и историков, усматривающих в таком объяснении истоков имени «Русь» некое беспрецедентное «принижение» своего славянского народа. Между тем перед нами довольно «типичная» история названия народа и страны. Так, тот романский народ, который ныне все знают под именем французов, получил сие название от германского племени франков, завоевавшего этот народ в конце V–VI веке и взявшего в свои руки всю власть в стране, а в конце концов ассимилированного преобладающим романским населением. Не исключено, что те или иные французы сокрушались по поводу того, что они и их страна называются по имени чуждых и поработивших коренное население завоевателей. Но совершенно ясно, что у нас, русских, гораздо меньше оснований сокрушаться, нежели у французов. Ибо если имя «Франция» действительно произошло от названия чужого племени, то история названия «Русь» имеет совсем иной характер.

<…> Имя «Русь» происходит вовсе не от имени чужого – шведского – племени, а от названия двигающейся по воде дружины. В финский язык «ruotsy» вошло в древнейшие времена как название шведов, но нет сведений о том, что оно имело подобное значение в языке славянских племён.

В представлениях тех историков, которые склонны полагать, что словом «русь» вначале назывались шведы (свеи, свеоны. – А. А.), считаются очень важными сведения так называемых «Бертинских анналов», где сообщено, что в 839 году к германскому императору прибыли люди, «которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рос… Тщательно расследовав… император узнал, что они принадлежат к народности шведской».

<…> Находившиеся среди восточных славян шведы уже в 830-х годах считали себя принадлежащими к «народу Рос», а не шведами. И в последнее время достаточно прочно утвердилось представление, согласно которому «русью» в восточнославянских землях первоначально называлась определённая часть их населения, а именно та часть, которая сыграла основную роль в создании и развитии государственности. В эту часть входили люди, принадлежавшие к различным племенам (в том числе, без сомнения, и шведским), но осознававшим себя единой силой, даже как бы единым «народом».