Месть, любовь и косметика - Дженнифер Льюис

Белла смешалась и покраснела. Еще не хватало влюбиться в сына Тарранта! Иронично сощурившись, она подняла бокал.

— Ваша лесть позволит вам открыть любые двери. — В самом деле, этот человек быстро расположит к себе всех работников компании.

Находясь в ресторане с Домиником, Белла вела себя несколько отстраненно, что заинтриговало его.

Когда Белла пила шампанское, Доминик обратил внимание, что она не красит губы помадой.

— Почему вы не пользуетесь косметикой? — Он откинулся на спинку стула, чтобы лучше разглядеть красивое лицо Беллы.

Она моргнула:

— Говорят, что производитель никогда не покупает собственный товар.

— Это правило хорошо для фармацевтов. А Хардкастл расширяет розничную торговлю? — беспечно спросил Доминик.

— Не знаю. Наши товары лучше всего расходятся в крупных магазинах и салонах красоты. Они ведь недешевы. Знаю наверняка, что Таррант хочет распространять нашу продукцию в Китае.

— А здесь разве мало шикарных универмагов?

Она пожала плечами:

— Понятия не имею, я ведь не занимаюсь этими вопросами.

— А какими вопросами занимаетесь?

— Tapp… ваш отец нанял меня для разработки и продвижения новой продукции. Ему нравится лидировать.

— Где он вас нашел?

Она закусила губу, явно чувствуя некоторое замешательство.

— Хм, вообще-то я сама пришла наниматься сюда.

— Как вам удалось заставить его инвестировать в исследования? Ведь фотонный микроскоп недешев. Вероятно, вы обладаете даром внушения.

— Я сказала ему, что иного выхода нет. Рынок постоянно обновляется. С помощью нанотехнологий можно создавать совершенно новую косметику. Маскирующая морщины косметика перестанет пользоваться популярностью, как только люди узнают о наших инновациях.

— Возможно, вам следовало шагнуть еще дальше и изобрести что-то вроде плаща-невидимки.

Белла побледнела, ее рука с зажатой в ней вилкой замерла.

Доминик удивленно приподнял бровь.

— Вы в самом деле его изобретаете?

Она наигранно рассмеялась:

— Конечно, нет.

— Вы слишком молоды для руководящей должности, — он отпил шампанского. — Но явно умны.

— Со стороны виднее, — она пожала плечами.

— Я слышал, как вы разговаривали с сотрудниками. Вы пришли в компанию недавно, а уже явно преуспели.

— Мне нравится моя работа.

Белла рассеянно наблюдала за тем, как Доминик поедает устриц. Ни при каких обстоятельствах она не должна увлечься им. Ведь его отец погубил ее отца. И Таррант и Доминик — ее враги.

— Как получилось, что вы занялись розничной торговлей? — спросила она, заставляя себя отвлечься от рассматривания его длинных ресниц.

— Нужда заставила. — Он поднес к губам очередную устрицу и уставился на Беллу. — Я начал торговать еще в восьмилетнем возрасте, когда продавал игрушки в песочнице. Отец о нас с мамой не беспокоился, так что помогал маме я.

— Трогательно, — Белла отпила шампанского.

На щеках Доминика появились ямочки.

— Да. А потом меня увлек серьезный бизнес. В пятнадцать лет я убедил маму в том, что мне лучше пойти в обычную школу. Деньги, которые шли на оплату обучения в частной католической школе, я собирался приумножить, потом окончить университет и начать собственный бизнес.

— Она согласилась с вами?

— Тогда она расстроилась, но впоследствии ни о чем не жалела.

— Почему Таррант решил разыскать вас спустя столько лет?

— Я знаю, что у него рак простаты и жить ему осталось недолго. Очевидно, он решил найти преемника.

Конечно, Белла знала о болезни Тарранта. О ней знали все. Теперь каждого работника компании интересовало только одно: кто станет наследником его империи.

— У него ведь есть дочь.

— Да, ее зовут Фиона, но она очень молода и, наверное, слишком неопытна.

— Может, Тарранту нужен наследник мужского пола?

Доминик нахмурился:

— Раньше ему никто не был нужен. Тридцать два года назад он отказался от отцовства.

— Официально?

— Да, — выражение лица Доминика было непроницаемым.

Белла не могла представить, что это такое, когда от тебя отказывается отец. Она очень сильно переживала после смерти своего отца. А ее мать… Белла глубоко вздохнула.

— Ваша мать даже не пыталась обратиться в суд?

— Пыталась. Она хотела отправить меня учиться в хорошую школу. Но адвокаты Тарранта сделали все, чтобы дело закрыли.

— Каким образом?

Он помолчал, потом сказал:

— Это было еще до появления тестов на ДНК. Адвокаты заявили, что Таррант Хардкастл не мог связаться с простой девчонкой из Бруклина, и судья им поверил.

Белла медленно вздохнула.

— Я бы была вне себя от ярости, — сказала она.

В его глазах мелькнул странный огонек. Доминик поднял бокал.

— К счастью, теперь у меня иные заботы.

— Говорят, что лучшая месть — жить в радости.

— Так и поступим, — он усмехнулся.

Официант принес новые блюда и еще одну бутылку шампанского.

Белла задумалась о том, что значит для Доминика возможность жить в радости. А для нее? О какой радости может идти речь, если ее постоянно гложет злоба на Тарранта, разрушившего жизнь отца? Отец Беллы уже почти осуществил свою мечту — ему удалось исследовать влияние движения частиц на их поверхностные свойства. Если бы эксперименты проводились и далее, плащ-невидимка не казался бы выдумкой. А потом объявился Таррант Хардкастл и заставил отца продать ему разработку всей его жизни за гроши. Потеряв всякую надежду, отец Беллы скончался через несколько месяцев от сердечной болезни.

Белла считала, что должна отомстить за него Тарранту.

Заметив две тени на столе, она очнулась от размышлений.

— Доминик! — рядом с ним внезапно оказались две роскошные женщины: высокая и рыжеволосая дама поцеловала Доминика в щеку, худощавая блондинка схватила его за руку. — Ты не предупредил нас о том, что приедешь в город. Мы должны тебя наказать.

Обе женщины говорили с французским акцентом.

Доминик отложил вилку в сторону, поднялся на ноги и чувственно расцеловал женщин в щечки. Белла вдруг почувствовала раздражение.

— Белла, это мои лучшие клиентки, — произнес Доминик.

Белла пожала обеим женщинам ухоженные руки. К счастью, ей удалось каким-то образом не порезаться об их усеянные драгоценными камнями кольца на пальцах.

Имена женщин показались Белле знакомыми. Она сочла, что это какие-нибудь бывшие фотомодели.

Рядом с ними она внезапно почувствовала себя дурнушкой, а ее блузка и юбка наверняка выглядели такими же безвкусными, как лабораторный халат. И она еще беспокоилась, что Доминик может увлечься ею!