Из ниоткуда. Автобиография - Джейми Варди

Но все равно я рвался посетить все игры своей команды, а уж тем более на «Хиллсборо». Я терпеливо стоял в очереди за автографами – особенно к Херсту – и всегда с нетерпением ждал заключительную домашнюю игру сезона: это был шанс выбежать на поле и попытаться получить футболку или пару бутс от одного из игроков.

Став чуть постарше, я пришел к любопытному выводу. Находясь в детстве внутри футбольного стадиона, я получал вот какое преимущество: мне вполне сходило с рук такое поведение, которое ни в коем случае не допускалось в других местах. Допустим, выдать несколько нецензурных слов. Если я не повторял их дома, то на стадионе – пожалуйста, я – в безопасном месте.

Подражание своим героям футбольного поля вскоре начало окупаться. Я стал ходить в Досуговый центр Хиллсборо, чтобы получить некоторые уроки игры в футбол, которые там давали детям, а затем вошел в детскую команду, которая называлась «Йорк Каунти». Маленький, легкий и быстрый, я играл впереди и забивал по четыре-пять голов в большинстве игр. А еще я завязал там дружбу (продолжающуюся всю мою жизнь) с мальчуганом по имени Ян Коллинз, игравшим правого защитника.

Первый крупный трансфер в моей карьере случился где-то в возрасте десяти лет, когда я сменил «Йорк Каунти» на «Шеффилд Рейнджерс». Мой отец знал Дэвида Мейса, менеджера «Шеффилд Рейнджерс», потому что был также инструктором по вождению. Ну а я прежде не раз пересекался на шеффилдских путях-дорожках с его сыном Дэниелом. Этот паренек стоял в моих глазах высоко, потому что он уже числился в списках «Уэнсдей».

«Шеффилд Рейнджерс» был уже шагом в профессиональный футбол. Клуб имел хорошую репутацию в округе, а некоторые из его участников были довольно тесно связаны с «Уэнсдей», в том числе Дэвид. Для них он, в сущности, и тренировал мальчишек, отыскивая среди подопечных наиболее подходящих. Будучи пареньком жизнерадостным, я быстро освоился и, получив приглашение, почувствовал себя так, словно сбываются все мои пожелания в ночь под Рождество.

«Уэнсдей» считал, что я должен пройти испытания в Мидлвуде, на тренировочном полигоне «Хиллсборо». В то время директором молодежной академии «Уэнсдей» был Клайв Бейкер (история его взаимоотношений с клубом уходила аж в 1984 год), и я должен был произвести на своих тренировках хорошее впечатление именно на него. Мне показалось, что их порадовала возможность дать мне место. А передо мною открывалась жизнь, лучше которой и вообразить нельзя. Ко всему прочему я еще получил два бесплатных билета на Южную трибуну, близко к воротам, и мог теперь следить за ними каждую неделю.

Обучение в Мидлвуде проходило каждые понедельник, вторник и четверг – по два вечерних часа. Я всегда приходил пораньше – прямо-таки не мог дождаться назначенного часа. По субботам, если «Уэнсдей» играли дома, я с отцом ходил смотреть матч, а по воскресеньям играл в школьных командах клуба против других таких же, как правило, на севере и даже в более отдаленных городах, таких, скажем, как Ньюкасл. Короче говоря, «Шеффилд Уэнсдей» захватил мою жизнь полностью.

Единственным минусом во всем этом было то, что я не мог теперь играть за каких-либо конкурентов «Уэнсдей», потому что стал приверженцем клуба. Приходилось довольствоваться в свободное время уличным футболом. А уж он-то продолжался – хоть в Малин-Бридже, хоть в Хиллсборо, где жил мой двоюродный брат. Бывало, некоторые из нас добирались на своих великах до стадиона, где на углу за Леппингс-лейн мы играли, используя вместо ворот большие синие двери выхода с трибуны. В один из таких дней мимо проходил Клайв как раз в тот момент, когда мне удалось сделать дубль – дважды вмазать в эти двери. «А! – сказал он с улыбкой. – Вот из-за кого нам приходится все время перекрашивать эти ворота».

Я сказал Клайву, что у нас с мальчишками не нашлось другого места для игры, но на самом деле нам просто хотелось быть как можно ближе к «Уэнсдей». Мы все мечтали, следуя по стопам наших героев, играть на стадионе «Хиллсборо», вот и воображали, что настал тот прекрасный день, когда мечта наша сбылась.

Во время этих наших перебрасываний мяча друг другу частенько случалось, что мяч застревал где-то в верхнем периметре стены. Приходилось перелезать через ограду, чтобы его отыскать. Тогда мы чувствовали себя озорными ребятами и спускались не на улицу, а в поле, да еще и с прибамбасами – повиснув на стене вниз головой. Тут уж мы проводили время поистине прекрасно: делали передачи на фоне 40 000 пустых зрительских мест и принимали мяч – ну просто как Дэвид Херст и Паоло Ди Канио. Пока охранник громким криком нас не разгонял.

Ди Канио взяли в «Уэнсдей» в 1997 году, через год после того, как в клубе появился Бенито Карбоне, и у меня уже в детстве появился прекрасный опыт общения с инакомыслящей итальянской парой. Бывало (в течение обучения в Мидлвуде), что в субботу утром у первой команды не было матча, и игроки слегка упражнялись на тренировочном (нашем!) полигоне. Мы, пацаны, конечно, такой случай не упускали, я перестукивался мячом с другим пареньком из моей возрастной группы.

И вдруг профессионалы – Карбоне и Ди Канио – бросили нам вызов: поиграть головой в теннис футбольным мячом! В то время они были, вероятно, лучшими игроками в «Уэнсдей» – клуб рекордно потратился на их трансфер, – так что это была мечта заоблачная – поиграть с ними.

Но это был и кошмар: как только теннис головами стартовал – они разделали нас под орех. С одной стороны сетки были двое детей, пытающихся головой (любым возможным способом, пусть без всякого изящества) перебросить мяч обратно, с другой – Карбоне и Ди Канио, которые будто стряхивали его, просто и точно в намеченное место, превращая игру в выставку футбольного искусства. Единственное, что я мог сделать, это вскрикивать: «Вау!»

Я любил Ди Канио. Вот это игрок! Как много страсти, как наполнен талантами! Но, говоря «Ди Канио и “Шеффилд Уэнсдей”», чуть ли не все вспоминают лишь один инцидент: когда он, толкнув рефери Пола Алкока, был в игре против «Арсенала» в сентябре 1998 года удален с поля. Две вещи заставляют меня улыбнуться. Во-первых, театральность сцены падения рефери – ему понадобилось полминуты, чтобы приземлиться. Во-вторых, комедийный момент: когда Найджел Уинтерберн подошел к игроку, которому показали красную карточку, то тут же и наложил себе в штаны, когда Ди Канио жестом показал, что и ему может достаться нечто особенное.

Я только начал учиться в средней школе Вайсвуда[9], когда Ди Канио отстранили на 11 игр. Я не мог найти себе места из-за того, что был сильно расстроен.

В первый день учебы в средней школе я сидел перед тьютором[10] нашего класса. Так вот, не успел я вынуть свою ручку, как учитель сказал: «Джейми Варди, к директору». Выяснилось, что кто-то кидал камни в окна моей старой начальной школы в Малин-Бридже, и почему-то главным подозреваемым был я.

Я объяснил мистеру Барру – завучу, что это вовсе никак со мной не связано, и это было правдой. И я знал, что это станет черным пятном на моей репутации.

Говоря откровенно, с этого момента учеба в средней школе стала для меня не важна. Я интересовался только футболом, потому что решил, что хочу стать профессиональным футболистом и играть в родном клубе.

Каждое утро я шел в школу с мыслью остановиться в кафе «Бетта» на Дюкес-лейн. Там я тратил двадцать пенсов на сэндвич, который был очень вредным. А впереди был еще один день скуки.

Среди такой скуки в школе я ободрялся лишь тогда, когда наступала перемена. Я бежал на площадку. А уж прямо-таки счастьем было присоединиться к футбольным играм старших ребят во время уроков физкультуры.

Вообще-то я любил принимать участие в любом виде спорта. Особенно хорош я был на поле и треке. Когда в школе проходили соревнования по бегу на 1,5 километра или на 100–200 метров, я был быстрым и выносливым. Хорошие результаты показывал и в прыжках в высоту, несмотря на свой маленький рост. Я всегда представлял школу на соревнованиях по этой дисциплине.

В возрасте 11–14 лет нам запрещали метание копья, так как считалось, что это было слишком опасно, поэтому мы бросали мяч для крикета вместо копья. Принцип был такой же – разбегаешься и бросаешь, как можно дальше. Один учитель следил, чтобы ты не сделал заступ, а второй смотрел, куда приземлится мяч, чтобы отметить результат.

На первом таком занятии я подумал, что кину мяч гораздо дальше, чем предполагал преподаватель. Сказал учителю у бровки:

– Попросите другого отойти подальше.

– Нет, все в порядке, – ответил он мне.

– Да нет же, я кину дальше, чем он стоит, – сказал я.

– Уверен, что нет, – ответил мне учитель.

Я разбежался и со всей силы запустил мяч. Никогда не забуду этот взгляд учителя, который стоял на поле, наблюдая, как мяч пролетает над ним. Потом он неистово рванул, надеясь зафиксировать, где же приземлится снаряд.

Этот рекорд продержался долго, я швырнул мяч на 77 метров. Возможно, он до сих пор не побит.