Тринадцатый апостол. Том I (СИ) - Вязовский Алексей

Легионеры вокруг заржали, вспоминая подвиг моего предшественника.

— Тихо вы, жеребцы! — усмехнулся Петроний — Глядите, уже подходим.

Мы вышли за крепостные стены, обогнули холм, который здорово напоминал Голгофу, вступили в сад. К моему удивлению здесь была довольно густая растительность — высокие деревья, кустарники, трава… И это все в пустынной Иудее! Я задумался о том, что может быть эта реальность пошла по другому пути? Ладно, Христос и 30-й год. Историки до сих пор спорят в каком году произошло распятие. Но природа-то… Или опустынивание могло возникнуть на Ближнем Востоке в более поздний период Античности?

Само кладбище производило странное впечатление. Сад закончился — пошли сначала крупные валуны, а потом и вовсе скальные “выходы”. Тропинка виляла между камнями и спустя четверть часа блужданий среди скал мы попали в настоящий карьер с вырубками.

Уже на подходе к пещере я почувствовал биение Слова внутри. Оно нарастало, звучало в голове торжественным набатом. Я невольно сбился с шага и даже начал отставать. Успел уже отвыкнуть от этого непонятного “подарка” Логоса.

— Эй, Испанец… — ко мне обернулся центурион — Что с тобой? У тебя из носа кровь идет.

Легионеры стали на меня оглядываться, Гней достал из-за пояса какую-то тряпку и кинул мне, чтобы я утерся. Несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя, с трудом прибавил шаг и снова влился в строй.

Зайдя в карьер мы оказались на большой площадке с каменными заготовками — саркофагами. Карьер заканчивался скалой и пещерой в ней, закрытой крупным валуном. Рядом стояло две группы громко спорящих людей. Справа в неровном строю мялись бородатые мужики в стеганках. В руках они держали круглые щиты и копья. Завидев нас, подтянулись, плотнее сбили свои ряды. Всего я насчитал двадцать два пехотинца. Впереди, гордо задрав подбородок, стоял коротышка со сложной чалмой на голове, его накидка была густо вышита золотой нитью. Борода завита в косички, а с висков свисали длинные пейсы.

— Сам Анна пожаловал — зло прошипел Петроний — Тесть первосвященника Каиафы.

Слева от группы, прямо у валуна, стояли два богато одетых еврея. Оба высокие, и тоже в расшитых золотом и серебром хитонах. Они громко переругивались с Анной. Завидев нас, оба бросились к центуриону.

— Петроний — на хорошей латыни начал первый мужчина. Его лицо украшал большой нос, который в будущем назвали бы шнобелем — Скажи ему ты! Нельзя осквернять могилу.

— А мы не осквернять пришли! — визгливо закричал тесть первосвященника, и тоже на латыни — Я всего лишь повесил печать храма на вход в пещеру. Знаю, я этих назаревских учеников… Украдут тело, тайком схоронят и будут потом шляться по городу, кричать, что Мошиах пришел на землю и уже воскрес.

— Анна, прекрати богохульствовать! — второй мужчина, широкоплечий, с рыбьими глазами навыкате начал наступать на коротышку — Иешуа — великий Учитель, праведник и знаток Закона Божьего. Его слушали тысячи людей, а вашими интригами он был распят! Грех падет на тебя Анна и на твоего зятя Каиафу до пятого колена!

— Замолчи! Заткнись Иосиф! — продолжал вопить в лицо рыбьеглазому коротышка — Вы с Никодимом тайком поддерживали этого лжепророка, выкупили тело с креста… Вас обоих ждет суд Синедриона!

— А ну заткнулись все! — рявкнул Петроний, кладя руку на рукоять гладиуса — Контуберний в линию!

Мы быстро перестроились из колонны в ровный ряд, сделали слитный шаг в сторону спорщиков. Навстречу нам шагнули “бородатые”. Копья они держали остриями вверх, но ситуация явно накалялась.

— Никодим — центурион повернулся к “носатому” — Что тут происходит?

— Анна оскверняет похороны — мрачно ответил Никодим — Мало ему был при жизни богохульства над Учителем…

— Ты же из фарисеев — удивился Петроний — Какой он тебе Учитель? Ладно, продолжай…

— Как велит нам Закон, я принёс смирну и алоэ. Обмыл тело. До наступления темноты мы с Иосифом успели обвить Учителя пеленами с благовониями, как заведено в нашем народе. Одели в погребальную плащаницу. Потом уложили в гроб — Никодим кивнул на пещеру — читали молитвы. И тут пришел этот…! — еврей сплюнул в сторону Анны.

Тот аж подпрыгнул от ярости, но сдержался и промолчал.

Я почувствовал легкий тычок в бок. Стоящий рядом Дион кивнул мне на камень. Часть его была заклеена большой сургучной печатью размером с тарелку. Увидел эту печать и Петроний.

— Пилат послал нас сюда охранять гроб Иешуа — грозно сказал центурион — Храмовая стража зачем здесь? Печать для чего?!

— Затем! — визгливо крикнул Анна — От этих назаретян-сектантов чего угодно можно ожидать! Дадут денег и… — тесть первосвященника осекся

— Так ты обвиняешь прославленных римских легионеров во взяточничестве?! — Петроний шагнул к Анне и схватил его за грудки. Легко приподнял коротышку над землей. Храмовая стража качнула копьями, мы тут же взялись за мечи. Шаткое равновесие покачнулось, но все же устояло.

— Нее. т — прохрипел иудей, хватаясь руками за наручи Петрония — Этого я не говорил!

Пока центурион воспитывал Анну, я прислушивался к Слову. Оно звало, требовало. Меня просто тянуло немедленно зайти в пещеру!

— Я сейчас сорву твою печать — Петроний опустил коротышку на землю — Войду и сам осмотрю тело. Ясно?! А потом запечатаю вход в гробницу своей печатью.

Иосиф с Никодимом насупились, но промолчали. Спорить с центурионом было себе дороже.

— И со мной свидетельствовать пойдут… — центурион обернулся к нам — Гней и… ты Марк.

Я вздрогнул, когда Слово в моей голове разразилось победным звоном.

Петроний сорвал печать, брезгливо отбросил ее в ноги первосвященнику. Мы с Гнеем тем временем, дружно навалились на валун, и с огромным трудом откатили его в сторону, открывая проход в пещеру. И тут я пошатнулся, хватаясь рукой за скалу, потому что из пещеры вдруг ударил такой концентрированный поток Света, что я на секунду ослеп.

— Марк, что с тобой? — мне на плечо легла рука центуриона — Выглядишь бледным — краше в гроб кладут. Иди обратно, позови вместо себя Диона.

— Нет, я… справлюсь — Слово в голове совсем сошло с ума. Звучало оно так громко, что казалось, вот-вот оглохну. И при всем желании я уже не смог бы туда не пойти.

Первым в пещеру зашел Петроний. За ним Гней. Третьим я. Внутри яркий сияющий Свет стал более мягким, приглушенным. Я машинально перекрестился, медленно подошел к вырубленному в камне гробу. Нет, ну, неужели легионеры сами не видят как сияет тело Христа?! Мне что — одному это доступно?!

Воздух в пещере был густо пропитан благовониями, а тело, лежащее на каменном ложе, плотно обвито широкими лентами, словно большой кокон. Сверху его еще и обернули плащаницей. Мой взгляд невольно остановился там, где под плащаницей находилась голова мессии. По телу вдруг побежали мурашки, словно сквозняком потянуло, а короткие волосы встали на загривке дыбом. Сквозь плащаницу проступило удивительно прекрасное мужское лицо, на которое хотелось смотреть вечно. И почему-то опять это видел только я один. Хотя легионеры видимо что-то тоже почувствовали.

— Центурион — произнес запнувшись Гней — Мне тут что-то не по себе, пойдем уже…

— Мурашки по коже — согласился Петроний — Марк, ты чего рукой у груди водишь, сердце прихватило?

— Мессия умер за нас всех на кресте…

Эти слова вырвались помимо моей воли, и я вдруг почувствовал, как Свет полностью заполняет меня до краев, входя при этом в странную, необычную гармонию со звучащим Словом. Мгновенно зажил пораненный язык во рту, тело наполнилось энергией до такой степени, что казалось еще вот-вот и взлечу. Я стал различать самые мелкие детали этой пещеры. Вот стоит рядом с гробом деревянный кубок. Неужели это знаменитый Грааль, в который собрали кровь Христа после распятия? А вот мраморная плита с древними символами. На ней Никодим бальзамировал и пеленал Христа

—…значит, Крест это знамение и символ его — сумбурно закончил я мысль — он защищает и очищает.