Девять дней в мае - Всеволод Непогодин

- Ты мерзкий негодник! В старину тебя бы скинули в ров, вырытый возле главного входа в крепость или отдали бы на растерзание голодным псам! – сказал Вениамину дядя, недовольный его поведением.

    Самым запоминающимся моментом в той поездке была видеосъёмка. Отец Небеседина пригласил своего приятеля Андрея, увлекающегося компьютерной техникой, заснять прогулку по крепости для семейного архива. Мающийся бездельем Андрей, лишь изредко зарабатывавший на свадьбах, с радостью согласился на предложение. Гонорар оператору был весьма солидным по тем временам – бутылка водки «Столичная». Денег тогда почти ни у кого не было, и вовсю процветали бартерные отношения. Дядя Небеседина, трудившийся начальником цеха по распилу древесины на Бобруйской мебельной фабрике имени Халтурина, вдруг возомнил себя Стивеном Спилбергом и принялся командовать Андреем и всем процессом видеосъёмки. Сцена первого купания в Белгород-Днестровском лимане дядиных дитятей переснималась двенадцать раз. Дяде казалось, что видеозапись омовения его чад в пресном водоёме захолустного бессарабского райцентра обязательно будет номинирована на «Оскар» и лично он непременно получит золотую статуэтку в номинации «За лучшую режиссуру». Бобруйскому мебельщику не хватало разве что раскладной сидушки с надписью «Director» и мегафона. Дядя настолько вошел в амплуа режиссера, что орал «Не верю!» и «Стоп! Снято!» со столь матерой интонацией как-будто он является потомственным кинематографистом из клана Михалковых или Бондарчуков, а не белорусским лесопилом в третьем поколении. Андрей был робким болгарином и не смел перечить дяде. В итоге видео получилось никудышным и Вениамин посмотрел его всего один раз, а вскоре VHS-кассета с записью аккерманского трипа потерялась при очередной генеральной уборке. В той истории Небеседин больше всего затаил обиду на ловко сбежавшую от нашествия бобруйских варваров мать, вовремя выбившую путёвку в круиз на теплоходе по Средиземному морю и не взявшую сына с собой.

- Парни, как насчет того чтобы подкрепиться? – спросил Шумков.

- Хорошая идея, - ответил Влад.

- Если честно, то я порядком проголодался. Толком ведь не завтракал, - сказал Вениамин.

- Знаю одно неплохое местечко неподалеку. Кормят вкусно и недорого, - произнес Лёша.

- Тогда говори где повернуть, - подытожил Бондарь.

    Оранжевый фургон остановился возле молдавского ресторана. К первомаю в заведении готовились давно. Бросались в глаза побеленные бордюры возле одноэтажного строения, где распологалась харчевня.

- В помещении сидеть не будем. Пройдемте лучше на открытую площадку с видом на лиман, - на правах знающего местность произнес Лёша.

Троица села за столик, накрытый бело-красной скатертью с орнаментом.

Официант в нелепом костюме мигом подскочил к столику и вручил троице меню.

- Что-нибудь сразу закажете?

- Три яичницы по-молдавски со шкварками и помидорами. Греческий салат. Две плацинды с брынзой, - Бондарь на правах старшего сделал заказ на всю компанию.

- Пить что-нибудь будете? Может вина? – полюбопытствовал официант.

- Я за рулём, мне нельзя. Принесите, пожалуйста, бутылочку негазированной минералки, - сказал Влад.

- И мне минералки. Охлажденной, если можно, - произнес Лёша.

- А мне стаканчик каберне, - уверевенно вымолвил Вениамин.

Официант записал карандашом в блокноте заказ и удалился.

- А ведь я помню его еще совсем юнцом. Шалопай обыкновенный. Фигней разной страдал, как и все белгородские пацаны. Уехать в Одессу, видимо, не решился. Работы толком нет в городе, вот и трудится на побегушках, - Шумков рассказывал об официанте.

- Типичная провинциальная биография, ничего удивительного, - произнес Небеседин.

С лимана подуло свежим весенним ветром и это еще больше увеличило аппетит у троицы.

- Отличное место для трапезы, - сказал Бондарь.

Проголодавшаяся троица моментально съела все принесенное официантом, а потом ради любопытства решила дозаказать порцию мамалыги. Фирменное блюдо молдавской кухни всем пришлось по душе.

- Хороша кашка под винцо! – произнес Вениамин.

- С домашней сметанкой и сальцем самый цимес! – сказал Бондарь.

- Мамалыга точно вкуснее овсянки! – вытирая губы салфеткой вымолвил Шумков.

      После сытного завтрака оранжевый фургончик наконец-то въехал на административную территорию Белгорода-Днестровского. Влад свернул с главной дороги и покатил по колдобинам и буеракам.

- Куда это мы держим путь? – полюбопытствовал Вениамин.

- К Васе в гараж. Это мой одноклассник и лучший друг. Мы там договорились встретиться, - ответил Лёша.

   Около гаража Васи были припаркованы три автомобиля, чья рыночная цена не превышает стоимость нового айфона. Двое «Жигулей» сорокалетней давности с помятыми бамперами и дышащий на ладан праворульный японец с угловатыми формами стояли с включенными моторами. Хозяева драндулетов собрались в гараже Васи и по очереди курили травку через папиросы. Шумков и Бондарь по-дружески поприветствовали Васю крепкими мужскими объятиями. Небеседин увидел Васю впервые в жизни и посему ограничился рукопожатием.

- Ну шо, пыхнешь? – обратился Бондарь к Вениамину.

- Не, это не моя тема, - ответил Небеседин.

- Зато это наша тема. Бухло мы не уважаем. Синька это зло. А иногда покурить шмали это совсем не вредно, - произнес Шумков.

- Давай дёрни пару хапок, - Влад протянул Небеседину папиросу с марихуаной.

- Не хочу, - ответил Вениамин.

- А что ты хочешь? – спросил Бондарь.

-  Я хочу жить в мирной стране! Хочу, чтобы все устаканилось в Одессе. Хочу, чтобы люди могли спокойно гулять по улицам нашего любимого города. Хочу, чтобы на Украине не было войны. Хочу, чтобы наши граждане начали жить в согласии. Хочу, в конце концов, чтобы она была со мной и мы счастливо жили вместе. А курить траву я категорически не хочу! – импульсивно ответил Небеседин.

   Влад не ожидал столь развернутого ответа, выдержал пятисекундную паузу и полюбопытствовал:

- А она это кто?

- Да так, есть одна девушка… - с грустью произнес Вениамин.

- Красивая? – спросил Шумков.

- Да, - ответил Небеседин.

- Я её знаю? – поинтересовался Бондарь.

- Я не хочу сейчас говорить о ней, это слишком личное, - отрезал Вениамин.

- Ну ладно. Не хочешь – как хочешь, - сказал Лёша и забрал папиросу у Влада.

    Марихуанный ритуал аккерманских гаражных курильщиков не имел ничего общего с каннабиозными практиками хиппи. Бессарабцы тянули косяки с хмурыми физиономиями, а дети цветов баловались травкой с улыбчивыми лицами. Та, о которой думал Небеседин, в это время находилась за полторы тысячи километров от Одессы. Уже год Вениамин был безумно влюблен в московскую поэтессу Арину Астафьеву. В фэйсбуке Небеседин часто видел ссылку на видеоролик «Тебя хоть там любят?», но долгое время по непонятным причинам не решался посмотреть его. И вот когда этот клип заполонил все новостные ленты в социальных сетях у Вениамина, то он, наконец, осмелился глянуть поэзодекламацию, заснятую на камеру. Небеседина зацепили и нежный голос Арины, и её пронзительные слова, и её чарующая внешность, и её неповторимая интонация. Вениамина не смутил тот факт, что у Астафьевой уже были десятки тысяч поклонников и она жила в другом государстве. Он написал смешную поэму про свое отношение к творчеству Астафьевой и отправил её Арине личным сообщением «вконтакте». Небеседин несказанно удивился, когда она ответила ему, выделив хвальбы Вениамина из моря лестных словес от иных почитателей. Между ними завязалась бурная переписка. Выяснилось, что Астафьева никогда не была в Одессе и давно хочет увидеть своими глазами Дерибасовскую, Оперный театр и Аркадию. В мае 2013 года Арина приехала в Одессу, выступила на авторском вечере в подвальном арт-кафе и после этого в неформальной обстановке между ними началось живое общение. С первых же мгновений личного знакомства Небеседин понял, что Астафьева это та девушка, которую он искал всю свою жизнь. Они бродили вместе по паркам после жуткого майского урагана и фотографировались для инстаграма на фоне поломанных деревьев. Вениамин рассказывал гостье как весела и беззаботна местная молодежь. Арина говорила ему о том, как стала писать стихи, снимать на них видеоролики и гастролировать по всей стране. Она поведала ему историю о том, как возник её сценический псевдоним «Ох Астафьева». Арина всегда была веселой и озорной девченкой, любившей всякие проделки и поэтому окружающие, возмущенные её эксцентричным поведением часто произносили вслух «Ох уж эта Астафьева!». Так к ней и приклеилось прозвище «Ох Астафьева», под которым она и стала известным как поэтический голос своего поколения.

    Небеседин сразу же начал ревновать ко всем парням, пытавшимся добиться внимания Арины, но со временем остыл и понял, что к публичной персоне всегда липнет множество кавалеров. На свою беду Вениамин познакомил Астафьеву со своим приятелем по кличке Морда. Арина имел с Мордой много общих друзей из московской хипстерской тусовки, и они быстро нашли общие темы для разговоров. Квартиру в Одессе Арине помог снять организатор её выступления в арт-кафе, но Вениамин настоял на том, чтобы она поселилась совсем рядом с его домом. Организатор не присмотрелся к личности владелицы жилья, и это стоило Астафьевой нервов и денег. Однажды Арина и Морда поздно вечером возвращались навеселе с прогулки. Подвыпившая хозяйка жилья решила проверить, как квартиросъёмщица обращается с её имуществом. Хозяйка под парами алкоголя взбесилась, заперла Морду в квартире и поколотила Астафьеву на лестничной клетке. Хрупкая поэтесса не ожидала физического насилия в свой адрес и долго не могла прийти в себя после инцидента. На хозяйку написали заявление в милицию, но предоплату за аренду квартиры она не вернула. Из высотного нового дома Арине пришлось перебраться в скромную и тесную однушку в самом центре города на Греческой улице.