Понять химеру - Алексей Дуров

Но излагать все это Яну – нет времени, с каждой секундой корабль все больше разгоняется, и улетает через дюзы в никуда драгоценный водород. Потому Генка воспользовался полетной субординацией, историю про пилота танкера расскажет Яну позже.

Ян несколько раз провел когтями по панели, нажал пару клавиш. Из динамиков поверх шепота химеры и отфильтрованного ритма из этого шепота, раздалась странная мелодия – быстрая и писклявая. Что это он включил?

Но – подействовало! Да еще как: почти немедленно, полсекунды не прошло, пропало ускорение, наступила невесомость. И шепот химеры стал совсем тихим, ритм из него исчез.

Генка узнал мелодию: компьютерная заставка, только запущенная с большой скоростью.

– Я решил играть музыку в его темпе, – объяснил Ян.

Молодец, вовремя сообразил.

Мелодия быстро закончилась, запустилась сначала. Химера продолжала слушать, судя по тому, что по-прежнему шептала очень тихо. Но вдруг ей надоест?

– Так, надо еще какую-то музыку найти! – догадался Ян, он уже работал.

– У меня есть! – вспомнил Генка. – В папке «киты»… там группа «Песни китов» с вокалом. А еще наладчики включали «Воспоминания», правда оно не очень…

– Оно только под наркотиками понятно. Нет, «Воспоминания» лучше пока не будем. Кстати, есть симфония Борщевского.

– Ну, это слишком современное, я его не понимаю… хотя критики хвалят… а где оно есть, почему я не знаю? И откуда ты знаешь?

– Я всего лишь запустил поиск звуковых файлов…

Тут шепот химеры начал усиливаться. Надоела ей компьютерная заставка, или просто уже не впечатляла.

Ян быстро включил «Песни китов», шепот снова затих.

– Так есть еще музыка? – весьма заинтересованно спросил Генка. – Нашлось что-нибудь?

– Полно! Здесь и Моцарт, и Гайдн, и Лист, и Кама-син, и классический джаз, и гимны клерков двадцать третьего века, и народные стилизации двадцать второго…

– Включай все в список!

– Уже.

Все-таки странная ситуация. Химера, бестелесный шептун, существо, настолько чуждое человеку, насколько это возможно в принципе, и вдруг – меломан.

– Откуда у нас столько музыки? – задумчиво пробормотал Генка.

– Это как раз понятно, на нашей «Грозди» несколько раз менялся экипаж, здесь же только опыта набираются… и наладчики постоянно возятся, пустолазы гостят, вот они свою музыку в компьютер и загоняли, чтобы не скучно было работать. Прятали во всяких преисподних, как ты своих «китов»… Жаль, главный комп не работает, у меня там… Ладно, не о том думать надо!

Опять Ян прав, надо думать о скорости. Генка занялся вычислениями, к счастью, на вспомогательном компьютере были навигационные программы. И вскоре пораженно сообщил:

– Мы – стоим! Точнее – висим… в общем – не двигаемся… по крайней мере, относительно звезд.

Ян недоверчиво хлопал глазами. Пробормотал:

– Но мы же уже разогнались…

– Я думаю, он изменил конфигурацию оболочки так, чтобы наша курсовая скорость погасла. А собственная скорость… Сейчас попробую по внутреннему допплеру… нет, не выходит. Надо снаружи по оболочке лазером пройтись, у нас есть датчик, который поможет вычислить скорость.

– А он не…

Ян не закончил предложение, но ясно, что речь идет о шептуне и его реакции на световой сигнал с корабля.

– Ему не до того, он музыку слушает, – уверенно заявил Генка. Хотя присутствовал внутри холодок: радиоволны химеру не злят, но вдруг лазер подействует иначе? Успокоил себя тем, что химера умная, должна понимать: это люди включают для нее музыку, стало быть, людей надо беречь и прощать им мелкие шалости, вроде лазера.

Вскоре сообщил:

– Наша собственная скорость – уже почти четверка. Хорошо разогнались.

– И тем не менее – стоим. Точнее – висим, – со смешком произнес Ян.

– Кстати, а почему мы говорим «он»? Химера ведь «она»!

– Хорошо, давай будем говорить «она», – согласился Ян. С некоторым раздражением: ситуация аховая, а пилот, вместо того, чтобы искать выход, болтает на посторонние темы.

Но Генка смотрел на их проблемы шире: они вынуждены бороться не со слепой стихией, а с чужой волей. Они не могут победить химеру в открытом бою или перехитрить, слишком она сильная и умная. Можно попробовать договориться, а для этого желательно химеру понять, тогда разговор о химере, как таковой – совсем не на постороннюю тему. Кроме того, пустые разговоры позволяют бороться со страхом. Болтая о ерунде, Ян и Генка как бы демонстрируют, что ничего страшного не происходит, тем самым друг друга успокаивают. Паниковать – тоже смертельно опасно, запаниковать всегда успеют.

«Песни китов» отыграли, началась симфония Борщевского. Но через несколько секунд шепот химеры резко усилился. Прямо до оглушительной степени, гораздо мощнее обычного непроизвольного шуршания. На полсекунды затих – и опять…

– Врубай следующее! – крикнул Генка. Заиграл джаз. В ускоренном темпе воспринимается неважно, однако химере понравилось, она успокоилась, снова приглушила шепот.

– Надо же, как он… то есть, она своим шепотом управляет, – процедил Ян. – Я думал, они не могут не шептать.

Генка пожал плечами, насколько позволял гермокостюм:

– Человек, когда идет, тоже ногами топает, но может и тихо подкрадываться, если надо. А может и громко топать.

– А может и ритм выбить, – развил мысль Ян.

Генка осознавал несовершенство этих аналогий, но все-таки, слишком хочется, чтобы химера была понятной. От того, правильно ли они поймут химеру, зависит их жизнь, не меньше. Вот зачем она сейчас так громко зашуршала? По всей вероятности – симфония Борщевского ей не понравилась. До такой степени, что решила заглушить. Между прочим, вполне человеческая реакция, Борщевский раздражает подавляющее большинство слушателей, причем – сильно. Хотя критики хвалят.

– Знаешь, что, убери из списка всю новомодную музыку, – сообразил Генка. – А то она тоже, как Борщевский… Не настолько плохо, но к ней привыкать надо, как к пиву или к сигаретам. А Борщевский – это даже не сигареты, это как… как…

– Как боль, – помог закончить мысль Ян. – Тоже некоторым нравится.

Н-да, аналогии у программиста… Впрочем, единственный способ терпеть боль – научиться получать от нее удовольствие.

Генка, не зная, чем заняться, проверял вычисления и время от времени пытался запустить программную оболочку пилотирования, вдруг химера так заслушается, что отпустит корабль? Увы, ничего не получалось, зависала программа.

– Мне это напоминает одну историю, – заговорил Ян. – Пьяный гармонист шел ночью по лесу и упал в волчью яму, а там уже сидел волк. Волк хотел гармониста пожевать, а тот с перепугу заиграл на гармошке. И волк он него отступился, сел и слушал музыку. И программист так до утра и играл, пока охотники не пришли.

– А гармонист стал программистом уже в яме? Или после гармониста туда еще программист упал?

Ян уставился на Генку, промямлил:

– Я что, сказал «программист»? – и истерично расхохотался. Но быстро взял себя в руки.

Пока что экипаж «Грозди» держался, не позволял себе слететь с тормозов. Но напряжение дает себя знать. Интересно, кто первым сорвется, Ян или Генка?

– Кстати, об охотниках, – с подчеркнутым спокойствием сказал Ян. – Есть шансы, что нас спасут?

Генка уже обдумывал этот вопрос.

– Хватятся нас дня через три, не раньше. Если два раза подряд не передадим позывные, но условия связи по нашему маршруту – сам знаешь, так что могут и позже зашевелиться, когда мы вовремя не прибудем к Зеленой Паутине. А если химера таки дотащит нас до «Круговерти»… если мы прямо в искривление влетим, да еще – без топлива… Там, в принципе, можно летать, если обходить самые опасные места, но без топлива… – тут Генка решил дать повод для оптимизма, – В принципе, у нас будет возможность сманеврировать – отстреливать контейнеры, шлюпку, воздух выпустить. Так что, если повезет, проскочим искривление насквозь, а там погасим оболочку, чтобы курсовая скорость совпала с собственной, врубим «SOS», может – найдут.

Ян, покачав головой, возразил:

– Мы – неудачники, помни об этом. Даже с радиосигналом, искать нас там… Искривление «Круговерть» – оно же гигантское, световые месяцы, наш корабль рядом с ним – даже не иголка в стоге сена и даже не капля в море. Пока наш «SOS» отфильтруют, там же помехи… И как они вообще узнают, куда нас понесло? Кильватерный след обнаружить очень непросто, особенно если толком не знаешь, где искать…

Тут закончился джаз и заиграл Моцарт, «Реквием». И шепот химеры снова резко усилился. Генка напряженно замер, Ян потянулся к пульту. Шепот быстро затих, впрочем, на Борщевском он тоже временами затихал.

– Ей что, Моцарт не нравится?! – пораженно пробормотал Ян.

– А ты – любитель классики?

– Нет, не так, чтобы очень… но – Моцарт! – Ян даже поежился. Химера и без того внушает ужас, а тут еще оказывается, что у нее извращенный вкус, так надо понимать реакцию программиста.