Волчья стая - Сурен Цормудян

Огибая бетонные заграждения, выкрашенные известью и гудроном в «зебру», мотоцикл медленно подкатил к шлагбауму и остановился.

— Спешиться и выключить мотор! — крикнули из дота на обочине.

Голос был строгим, но команда прозвучала не вызовом, а привычным, отточенным за долгие годы окриком, слышным при работающем двигателе мотоцикла.

Окружающий мир постепенно окутывался поздними сумерками, и лицо всадника скрывалось в тени. Зато был хорошо виден ствол автомата, торчавший из-за спины.

Мотоциклист заглушил двигатель. Спокойно спешился, ногой толкнув упор; похлопал железного коня по бензобаку. Тихо произнес:

— Отдохни пока.

— Подойти к свету! — велел постовой.

Человек сделал два шага вперед и очутился на пятачке, освещенном прожектором с ближайшей вышки. Теперь всем удалось рассмотреть высокого широкоплечего человека лет тридцати пяти. Его короткие черные волосы были примяты на лбу. Волевой подбородок очерчивала аккуратная бородка, сросшаяся с усами, огибавшими рот. Серые камуфлированные штаны были заправлены в высокие черные ботинки армейского образца. Под распахнутой черной кожаной курткой с массивной железной молнией виднелась того же цвета футболка с изображением большого железного креста на груди. Грудь от левого плеча до правого бока пересекал автоматный ремень. Под мышкой пряталась пистолетная кобура — естественно, не пустая. Все это не смутило постовых. Было бы более подозрительно, явись из пустошей человек без оружия.

Из дота послышался другой голос:

— Я его, кажись, знаю.

Говорили тихо, обращаясь к напарнику.

— Погоди, — возразил первый и снова обратился к пришельцу: — Покажи колор!

Человек перевесил автомат со спины на плечо и развернулся. Теперь стала видна нашивка на спине куртки: большая волчья голова с оскаленной пастью, явленная в полупрофиль и снабженная надписью готическим шрифтом — СТАЯ. Меж буквами вилась колючая проволока.

— Волчья стая? Как ваше имя? — Голос постового стал несколько почтительнее.

— Артем Полукров. — Мотоциклист повернулся лицом.

— Я же говорил, — возбужденно шепнул второй. — Точно он.

Из дота вышел человек, вооруженный видавшим виды АКСУ, и подошел к мотоциклисту.

— Здравствуйте. Не сразу признали в темноте.

— А прожектор мне в харю понапрасну светит? — прищурился Артем.

— Да это. — Постовой почесал затылок. — Вы же знаете правила. Не впервой у нас.

— Это верно, — кивнул гость.

— Надолго к нам?

— Там видно будет. Я ничего не планировал. Подельничков своих ищу. Как пересечемся, так и уедем.

— Вроде есть ваши, из стаи, в городе. Несколько дней как гостят.

— Вот за ними и прибыл.

— Ясно. Работенка намечается?

Полукров наклонил голову и снисходительно улыбнулся.

— Любезный, вы ведь тоже знаете правила. У рейтаров о работе не спрашивают.

— Да, простите.

Постовой отправился поднимать шлагбаум. Его напарник тоже вышел из дота и принялся сматывать шипованную металлическую ленту.

— Порядок простой, как обычно. В ста метрах прямо по улице справа — постоялый двор для вашего брата с гаражом для мотоциклов. Там же надобно и оружие сдать на время пребывания. Рейтарам можно носить пистолет и нож. Автомат нельзя, если не заключен контракт на работу в городе. Дронить попусту мотоциклом в городе запрещается. Горожан это беспокоит. Поселение у нас небольшое, посему перемещайтесь пешком или на рикшах. Техобслуживание и заправку можно организовать там же, на постоялом дворе.

— Да знаю, спасибо. — Артем снял «Урал» с упоров и покатил в гостеприимно распахнутые «врата» Ендовища. — Три месяца прошло — небось, ничего не изменилось?

— Ничего. — Постовой согласно кивнул.

— Вот и славно. Терпеть не могу перемены.

Постоялым двором со звучным названием «Король дороги» именовался огромный деревянный монстр, фасад которого был украшен изображениями байков и собранным из хлама муляжом мотоцикла над дощатыми воротами с железными полосами на болтах. Первый этаж был лишен окон, зато выше их было много. Второй этаж опоясывала веранда, опиравшаяся на глубоко вкопанные в землю бревенчатые сваи. Возле каждого деревянного строения в городе стояла емкость с водой на случай пожара. Это были либо железные бочки, либо кубической формы пластиковая тара в алюминиевом каркасе. Близ «Короля дороги» находилась цистерна, снятая с бензовоза. Ржавая труба водостока спускалась с крыши прямо в ее люк. Артем неторопливо приближался к зданию, ведя рядом верный «Урал-волк». Горожане отдыхали. Где-то звучала музыка. Смех. Пьяные песни. Из недр постоялого двора доносились раскатистый мужской гогот и стук пивных кружек. С нижнего этажа раздавалось иное: пневмодрель. Удары киянки по листовому железу. Скрип и скрежет. Не иначе там ремонтировали чей-то байк. Полукров повернул голову. Пожилой человек в широкополой соломенной шляпе шел мимо и лениво постукивал хлыстом по крупу пятнистой коровы. Их нагонял неуклюжий юноша. Он позвякивал колокольцем, сделанным из консервной банки. Человек мелко поклонился рейтару, почтительно приподняв шляпу. В тусклом свете редких настенных фонарей можно было разглядеть его усталую улыбку.

— Мир тебе, добрый человек, — кивнул в ответ Артем.

Рейтары пользовались уважением. И они действительно были королями дорог. Конкуренцию им могли составить разве что казаки. Они, наверное, и не отличались бы ничем, когда бы не выбор средства передвижения. Если для рейтара семьей являлись родной мотоцикл и братья по «колору», то тем же самым для казака были резвый жеребец и вся станица. Взаимоотношения казаков, рейтаров и простых людей давно подчинились неписаным законам и кодексам, которые строго соблюдались. Они не враждовали, однако встречались отступники и ренегаты — по сути, бандиты. Таких называли печенегами, если бандит был конный, и псами, если пользовался мотоциклом. Чаще всего на «псов» охотились сами рейтары, поскольку отступники порочили их культ дороги, чести и благородных зверей, к коим они относили медведя, ворона, сокола и самого почетного — волка. Те же меры применяли и казаки в отношении печенегов. Но если казаки сами держали общины, превращая их в крепости, где выполняли роль земледельцев, милиции, вооруженной дружины и погонщиков скота, то рейтары славились кочевым образом жизни. Они не имели постоянного дома и практически не обзаводились семьями. Рейтары путешествовали по ареалу и наносили визиты в различные города, форты и общины в поисках временной работы, топлива, запчастей и женского общества, по которому время от времени тосковали.

Артем знал, что в Ендовище оседают на длительные сроки многие рейтары. Они нанимались на различные работы — в пожарную дружину, милицию, внешний патруль, даже на земледельческие и животноводческие фермы, хотя это считалось не очень почетным делом. Однако община платила за это, давала кров и пищу, предоставляла льготные цены в борделе. Как правило, на все это рейтара толкала нужда — поломка мотоцикла, хворь или хронические неудачи в поисках бензина для верного железного друга. В таких случаях община брала на себя (в счет оплаты труда) услуги по поиску всего необходимого через внешние торговые связи. И пока рейтар месил компост на ферме, он мог не беспокоиться, зная, что община ищет запчасти и непременно найдет, ибо стоимость обслуживания мотоцикла, согласно правилам общины, с каждым днем падала. Быть благодетелем себе в убыток никто не желал. И рейтар знал, что община не обманет, затягивая сроки и утверждая, что запчастей нет. Снижение цены ремонта делало обман бессмысленным.

Многих такой сбалансированный подход устраивал, и они брались за грязную работу. Но встречались и такие рейтары, которые готовы были сгинуть в Чертогах сумеречных зон, разыскивая необходимое, нежели заняться «колхозным ремеслом». У таких «всадников железных коней» существовал особый кодекс. Они могли выращивать растительную пищу и животных только для себя, и это не считалось зазорным. Но не в общинах. Эти рейтары слыли боевиками и наемниками. Но они брались не за всякую кровавую и пахнущую порохом работу, а только за ту, которая отвечала их кодексу чести. И все знали, что парни из «волчьей стаи» были именно боевиками.

Артем постучал железным кольцом с приваренной к нему головкой от молотка по стальной пластине, державшей это кольцо. В воротах открылась дверь, и яркий свет изнутри заставил зажмуриться. На пороге стоял молодой худощавый парень, весь перепачканный смазкой, взъерошенный и с гаечным ключом в руке.

— Ой, здрасьте! — выдохнул он и, дернув внутренний засов, стал открывать ворота.

Артем вошел в просторное и хорошо освещенное помещение. Оказалось, что окна на месте, и очень большие, но с тыльной стороны. Сейчас от них, правда, не было проку, поскольку на улице совсем стемнело. Несколько человек копошились вокруг пары мотоциклов, коих тут набралось около трех десятков. Закатив своего «волка», Артем улыбнулся при виде стальных коней, многие из которых являлись продуктом кустарного творчества. И, судя по виду машин, руки у некоторых умельцев были поистине золотыми.